Нажать крючок

От последней фразы у Антона закружилась травмированная голова, а номер уголовного дела показался ему прямым издевательством. Разрывая уведомление, он запоздало, но здраво рассудил, что связываться с проститутками впредь не будет.

— Это Кристина. — Антон ткнул пальцем в фотографию, и на глянцевой поверхности остался чёткий отпечаток папиллярных узоров.

Снимок был сделан прошедшей ночью и обошёлся Вадиму в лишние пятьдесят долларов. Катя никак не хотела фотографироваться.

— Зачем вам это надо? — спросил Антон.

— Значит, надо, раз спрашиваю. Можешь не беспокоиться, тебе это никак не повредит. Возможно у тебя появится шанс с ней рассчитаться.

— Рассчитаться? Как с ней можно рассчитаться?

— По закону, естественно. — Лицо Вадима выразило возмущение. — Ты что ж, думаешь, я тебе её валить предложу?

— По закону… Это в тюрьму, что ли?

— Как получится. До тюрьмы может и не дойти, но поймать-то её поймают, и в ближайшие дни. Так что готовься ко всяким там опознаниям, очным ставкам…

— Не хочу я, — пробормотал Антон. — Зачем? Время прошло. Да и сам виноват.

— Нет! — Вадим энергично покачал головой. — Заяву писал? Писал! Значит, считал себя пострадавшим. Глухаря опять же ребятам повесил. Они работают на тебя, а ты — в кусты? Не, не пойдёт! Свой гражданский долг придётся исполнить.

Антон посмотрел в глаза улыбающемуся Вадиму. Там читались разные неприятности. Разбитые стекла ларьков, телесные повреждения различной степени тяжести, налёты налоговой инспекции, отказы в кредитах… Антон вздохнул.

— Да, конечно. Я готов. И… когда?

— Позвонят. Или заедут. Между прочим, не так это страшно, как считается. Вовсе не обязательно каждый день в суд таскаться и в прокуратуре пороги обивать.

— Ещё и в суд придётся идти?

— Возможно.

Перспектива судебного разбирательства Антона не радовала, но и ссориться с незнакомым человеком, от которого что-то зависело, не хотелось.

— Я могу идти?

— Конечно! — Вадим улыбнулся с таким видом, словно спрашивать его разрешения вовсе не требовалось. — До свидания.

Когда дверь закрылась, он убрал прибор, исключающий возможность прослушивания, и, не дожидаясь возвращения начальника охраны, покинул кабинет.

Вместе с опером, который периодически оказывал ему нужные услуги, Вадим посетил отделение, куда обращался Антон. Причина бездеятельности стала понятна. Обидевшись по какому-то поводу на начальника местного РУВД, горячий на руку руководитель главка осуществил провозглашённый им принцип — честность важнее профессионализма. Весь прежний состав уголовного розыска разогнали, и сейчас в отделении трудились выпускники средней школы милиции, а руководил ими лейтенант со стажем практической работы в одиннадцать месяцев.

— Я здесь когда-то начинал, — с лёгкой грустью произнёс сопровождавший Вадима опер.

— Здорово, коллеги! — Распахнув дверь, он ввалился в кабинет и небрежно махнул удостоверением. — Восьмой отдел главка…

Коллеги сидели за обшарпанными столами и, судя по встревоженному виду, давно не ждали чего-либо хорошего… 19-й отдел главка. Чем он занимается, сразу и не вспомнить, но приехал наверняка с проверкой.

— Здравствуйте.

— Да, не богато тут у вас. — Сопровождавший Вадима опер плюхнулся на диван и вытянул ноги, перегородив кабинет до противоположной стенки. — Раскрываете?

Вадим стоял. Дверь за его спиной скрипнула, в кабинет просунулась голова мужчины с обширной лысиной и без обиняков спросила:

— А где тут у вас туалет?

— Здесь, — отозвался кто-то. — Здесь. С подоконника — и вниз!

Дверь с треском захлопнулась.

— Да, тяжёленько вам тут… Кстати, это Виктор Евгеньевич, тоже бывший наш сотрудник, сейчас — частный сыщик.

Вадим обозначил попытку достать из внутреннего кармана документы. Через минуту, когда разговор переключился на злоключения Антона, вместо удостоверения частного детектива Вадим вытащил сигареты. Закурили все четверо. Когда сигареты кончились, тема была исчерпана.

— Ну, пока! Удачи вам. Если что, звоните. — Опер главка ткнул себя кулаком в грудь, но оставлять номер телефона не стал.

На улице они сели в машину Вадима и поехали.

— Подбросишь?

— Куда, до управы, что ли?

— Ну.

— Времени нет. На такси доедешь.

— А то по пути завернули бы куда-нибудь, по стаканчику…

Оперу хотелось сохранить иллюзию, что все это — пустяки, мелкие услуги, которые он оказывает хорошему приятелю. Незаконно, но до криминала тут далеко, да и не подпишется он никогда на открытый криминал. На зарплату не проживёшь, платили бы по-человечески, и вопроса о халтурах не возникало.

Вадиму такая иллюзия была не нужна. Он любил, чтобы каждый знал свою роль, а потому ещё раз отрицательно покачал головой;

— Времени нет.

Первичная информация была собрана, и Алексей был доволен результатом. Тревожило одно: установить заказчика или получить о нём какие-либо данные не представилось возможным. Впрочем, это как-то и успокаивало. Было бы гораздо хуже, если бы человек, оплативший подобный заказ, вёл себя менее осторожно.

Вещи, которые он брал с собой, уместились в солидном чемодане. Затянув ремни, он присел на стул и, покуривая сигарету, осмотрел комнату. Если всё будет нормально, сюда он не вернётся, хотя он привык к этому жилью и сейчас испытывал лёгкую грусть, чего раньше за собой не замечал. Он ткнул в пепельницу сигарету, подхватил тяжёлый чемодан и спустился в гараж. Когда внизу хлопнула металлическая дверь, окурок в пепельнице продолжал дымиться.

В стене гаража был оборудован тайник, где хранились два пистолета. Выпущенный после войны ТТ, отлично пристрелянный и ухоженный, и новенький австрийский «глок» со сдвоенным магазином. Пользоваться ими «по работе» не приходилось, да и с собой он их практически никогда не брал, справедливо считая, что, если всерьёз захотят убить, пистолет не спасёт, а из любой другой ситуации он выпутается и без них, так что не стоит рисковать незаконным ношением оружия.

Сейчас он решил оружие взять. Натянув резиновые перчатки, как делал всегда, когда пользовался тайником, проверил патроны и переложил пистолеты в дверцы «фольксвагена». При нажатии на специальную кнопку часть обивки отлетала, позволяя мгновенно схватить оружие. Резиновые перчатки он бросил в багажник.

Работники станции и кафе привыкли к неожиданным отъездам, когда он пропадал на три-четыре дня, но никто не связывал его отсутствие с убийствами в городе. Люди любопытны к чужим тайнам, и Алексей сделал так, чтобы это болезненное любопытство было удовлетворено. Для всех он был гомосексуалистом, скрывающим свой порок и неумело пытающимся маскироваться под нормального человека. С женщинами он вёл себя крайне корректно, это бросалось в глаза, как и то, что он словно отгородился от них прозрачной стенкой. Когда смазливая Лена и её подруга, бывшая фотомодель Вера, на спор попытались оказать ему недвусмысленные знаки внимания, он реагировал соответственно. Косвенным подтверждением его порока было то, что мужчины ему звонят часто, а вот женских голосов в трубке никто никогда не слышал.

Он выехал из гаража, на парковочной площадке развернулся и вышел, чтобы дать последние распоряжения. На периоды его отсутствия старшим оставался сорокатрехлетний Николай, доблестный отец шестерых детей, переспавший со всем женским персоналом кафе, их подругами и дальними знакомыми. Разговаривая с ним, Алексей подумал, что его стараниями заведение рискует приобрести в ближайшем будущем сомнительную репутацию.

— Всё будет нормально, — солидно произнёс Николай, оглаживая пышные усы.

— Я знаю. — Алексей улыбнулся улыбкой, которая навевала мысли о нездоровой сексуальной ориентации. — До свидания.

— Всего доброго, успехов. — Николай энергично пожал расслабленную руку начальника.

…Зелёный «Пассат» летел по мокрому шоссе к серому городу, и Алексей вполуха слушал бормотание магнитолы, настроенной на музыкальную волну. Он не испытывал обычного в таких случаях душевного подъёма. Напротив, в глубине души поселилась неясная тревога. По мере приближения к городу тревога усиливалась, что было совсем уж невероятно. Не выдержав, Алексей свернул на площадку для отдыха, остановился и тщательно осмотрел машину. Все узлы и агрегаты работали исправно, никаких сюрпризов не обнаружилось. Посмотрев на моросящее небо, он сел за руль. Описав по площадке круг, машина подкатила к выезду на шоссе, и в этот момент от города пронёсся, вихляясь, помятый ЗИЛ. Задние двери фургона были распахнуты, внутри железной коробки перекатывались от стенки к стенке алюминиевые бидоны. Алексей вдавил тормоз и замер, провожая взглядом удаляющуюся машину с пьяным водителем; по коже пробежал озноб. Даже его мастерство могло не спасти при встрече с этим грузовиком. Он позвонил по 02, а убирая трубку, подумал, что его предчувствия, похоже, нашли объяснение. Дождь меж тем прекратился, и в разрывах туч застенчиво мелькнуло солнце.