Страница 2 из 35
Ограниченный и жестокий царь все же понял суть дела (Муравьев в личной беседе с ним особо подчеркивал опасность, грозящую Приамурью от иностранцев). И Николай «простил» Невельского, хотя категорически запретил ему продолжение исследований. Это, однако, не остановило отважного русского патриота. Невельской позднее все же произвел исследование тихоокеанского побережья к югу от устья Амура. Итогом этих и позднейших исследований явилось присоединение Приамурья и Приморья к России, осуществилась давнишняя народная мечта о возвращении на Амур.
Впоследствии все заслуги по открытию Амура приписали одному Муравьеву, и лишь изданная в 1878 году книга самого Невельского «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. 1849–1855» помогла прояснить истинную картину дела.
Сконцентрировав действие своих романов вокруг «узкой» на первый взгляд проблемы Амура, Н. Задорнов создал исторически верную и широкую картину жизни тогдашней России, запечатлел представителей всех слоев общества — от петербургской знати до матросов и местных жителей далекой восточной окраины страны.
В романе «Капитан Невельской» ярко показан вельможный Петербург, дух бюрократизма и внешней парадности, присущий николаевскому царствованию. «Покровитель моряков», великий князь Константин, робеющий перед державным отцом. И министры — острослов Меншиков, барственный Перовский, хитрый Нессельроде, грубый, ограниченный Чернышев — обрисованы выразительными штрихами, со своими личными слабостями и интересами, часто весьма далекими от тех забот о будущем России, которыми одержим капитан.
Приступая к романам о Невельском, писатель обстоятельно изучил материалы о роли русской интеллигенции на Дальнем Востоке. В «Капитане Невельском» созданы яркие образы старого декабриста С. Г. Волконского, народолюбца и патриота, и его жены Марии Николаевны, высокому примеру которой стремится следовать юная Катя Ельчанинова, ставшая верной подругой моряка-героя; в дальнейшем она разделяет все суровые испытания, выпавшие на его долю.
В романе с большой теплотой изображены штурман Орлов и матросы с «Байкала», для которых во время кругосветного плавания Невельской был требовательным, но справедливым командиром. Наряду с заботливым отношением к «нижним чинам», капитан и его сподвижники неизменно налаживали тесные связи с местным населением. В книге показаны смелый гольд Чумбока, умный предприимчивый гиляк Позь, помогающие русским.
Романы Н. Задорнова занимают видное место в литературе о Дальнем Востоке, о героических подвигах отважных русских людей, землепроходцев и мореплавателей, чьи имена навсегда останутся в памяти народа. Написанные на основе достоверных исторических источников и архивных документов, они убедительно подтверждают, что русские земли в Приамурье, границы которых проходят по естественным водным рубежам, были давно освоены и обжиты многими поколениями русских людей.
Л. Швецова.
Книга первая
Часть первая
Охотское море
Это был энергический, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно. Один из знавших его пишет: «более честного человека мне не случалось встречать». На восточном побережье и на Сахалине он сделал себе блестящую карьеру в какие-нибудь пять лет, но…
А. П. Чехов, «Остров Сахалин»[2].
Глава первая
ОХОТСКИЙ ТРАКТ
Среди редких берез раздавался перезвон колокольцев. Хлюпая копытами по болоту, по зарослям прошлогодней травы продвигался караван всадников. Впереди на низкой и толстой гнедой лошади ехал якут в халате из солдатского сукна. С ружьем за плечами и с ножом в деревянных ножнах. Несмотря на жару, он был в суконной шапке, подбитой мехом куницы. Там, где белый сухостой трав становился плотным, якут раздвигал его руками, подымая тучи мошки и комарья, а его гнедой конь с треском ломал дудки старых стеблей и втаптывал их подковами в мокрую свежую зелень.
Следом ехал рослый молодой казачий урядник, сероглазый и скуластый, с редкими жесткими русыми усами. За ним старые и молодые якуты верхами вели одну за другой вьючных и запасных лошадей.
Это шел передовой отряд. Люди в нем были опытными проводниками по тайге. Сопровождая казенные караваны и путешественников, не раз проходили они тысячеверстный путь от реки Лены через хребты к берегам Тихого океана и обратно с караванами пушнины и шкурами морских зверей, привезенными на судах в Охотск из Русской Америки[3]. Но никогда еще ни одному из них за все время существования тропы не приходилось сопровождать такую важную особу, как в этот раз.
Вьюками везли одежду, теплые одеяла, ковры, палатки, консервы, ящики с винами, сахар, крупы и фрукты, поросят в клетке и живых баранов на крупах коней.
Урядник то и дело поглядывал на одну из лошадей, несшую на себе два длинных полуторааршинных ящика. Это был самый важный груз. В ящиках уложен, как называли господа, «несессер», или, попросту говоря, посуда. Урядник знал, что если эта посуда разобьется, то с ней вместе рухнет и вся его карьера и никакими подвигами дела, потом не поправишь. В ящиках находилось все, что нужно для того, чтобы накрыть стол на семь человек, привыкших жить в свое удовольствие. Там был даже всегда сверкавший самовар, который восхищал якутов своим устройством.
Тут же ехал господский повар Мартын, плотный мужчина со строгой мясистой физиономией. Отряд потому и шел впереди, чтобы повар успел, когда подъедут господа к месту привала, приготовить к обеду закуску, суп, рыбу, жаркое, сладкое. Один из казаков, опережая всех, добывал дичь. В селениях известно было, кто едет, встречали гостей свежей провизией, били последних кур, резали телят. Мартын считался в отряде важной персоной. Он ел с барского стола. Все знали, что повар получает жалованья шестьсот рублей серебром в год, куда больше, чем многие чиновники в Аяне, в Охотске и даже в Якутске. Поэтому в передовом отряде беспрекословно исполняли все его повеления.
Когда всадники поднялись по заболоченному склону на возвышенность, урядник оглянулся. Внизу, среди моря мертвых трав и редколесья, змеей залегла вытоптанная караваном тропа. А далеко-далеко — только очень зоркий глаз мог разглядеть — чуть виднелись какие-то белые острые предметы.
«Эвон сам-то!» — подумал урядник. — А ну, давай живей! — прикрикнул он на якутов и, хлестнув своего коня плеткой, поскакал, обгоняя караван, так, что грязь полетела из-под копыт. Якуты защелкали языками и погнали лошадей. Караван быстро пошел на подъем. Начинались западные отроги хребта. За этими холмами, далеким синим облаком, всплыл Становой кряж, а где-то там, за ним, был океан.
Урядник осадил коня, осматривая мчавшиеся мимо вьюки. Он поскакал следом за огромной продолговатой коробкой из листового железа. Углы ее были закруглены. Она походила на громадный футляр для гитары.
— Н-ну! — пригрозив плетью лошади, несшей на себе этот предмет, воскликнул урядник. — Никак музыку таскать не привыкнет! Все ей чё-то мерещится… Н-но… Какая тебе зараза чудится?.. Гудит, что ли, в ей? Пошла… Ково бояться?
Верховые якуты с урядником и поваром и вьючные кони вытянулись вереницей, огибая полосатую стену из огромных, чуть позеленелых могучих белых берез и бурых лиственниц, над которой круто шел вверх кудрявый от леса склон сопки. Вскоре передовой отряд исчез.
Через полтора часа на эту же возвышенность поднимался второй отряд. Впереди ехал якут с седой бородкой клином, с черными глазами навыкате, белки их были желты и в кровавых прожилках. Конь его пег и лохмат. На плече у якута сидел сокол.
2
Книга была написана в результате поездки А. П. Чехова на Сахалин в 1890 г. Отдавая в своей книге должное Г. И. Невельскому, писатель с горечью отмечает: «Интересно, что на Сахалине дают названия селениям в честь сибирских губернаторов, смотрителей тюрем… но совершенно забывают об исследователях, как Невельской, моряк Корсаков, Бошняк… память которых, полагаю, заслуживает большого уважения…»
3
Русские поселения на Алеутских островах, острове Кадьяк и побережье Северной Америки, возникшие после открытия этих богатых пушным зверем мест экспедицией Беринга и Чирикова (1741). В 1799 г. указом Павла I для управления и эксплуатации богатств Русской Америки была создана Российско-американская компания. Необходимость снабжать поселения продовольствием из России породила, в свою очередь, эпоху русских кругосветных путешествий и великих географических открытий XIX в.