Семья Карновских

Он ждал, что Егор повернется и уйдет, но Егор снова начал твердить об обещании господина доктора. Хрипло и бессвязно он говорил и говорил о своей службе, гарантиях и правах. Доктор Цербе потерял терпение:

— Чушь! Я ничего не обещал! Не желаю слушать!

— Нет, господин доктор, обещали, — возразил Егор.

Доктор Цербе взял на тон выше.

— Слушай, ты! — взвизгнул он. — Если тебе негде ночевать, я дам несколько центов. А мой дом — не ночлежка!

Он стукнул кулаком по столу, чтобы показать, что разговор окончен. Но Егор только приблизился на шаг и замер, упрямо глядя перед собой холодными голубыми глазами. Доктору Цербе стало страшно по-настоящему. Он понял, что криком не сладит с мокрым оборванцем, которого он так неосторожно впустил к себе в дом. Доктор решил действовать иначе. Он встал, подошел к окну и выглянул на улицу.

— Что за проклятая погода, — запахнув шелковый халат, сказал он негромко. — Льет и льет.

Егор не ответил. Доктор Цербе подошел к камину, сел у огня и пальцем поманил Егора.

— Что ты стоишь? — спросил он неожиданно. — Садись сюда, погрейся.

Егор молча приблизился, но остался стоять. От мокрой одежды повалил пар. Доктор Цербе покачал головой:

— Что ж ты ходишь в такую погоду? Хозяин собаку не выгонит.

Егор по-прежнему молчал. Пар от одежды шел все сильнее. Доктор Цербе поднялся и принес со столика в углу две бутылки и бокалы.

— Чего ты выпьешь? Вино, шнапс? — улыбнулся он Егору.

Не дождавшись ответа, доктор наполнил бокалы дрожащей рукой.

— Я-то выпью вина, как всегда. А тебе, наверно, лучше водки, чтобы согреться.

Он сунул бокал в руку Егора.

— Ну, выпьем! — сказал он, с волнением глядя, примет ли Егор напиток. Так смотрят на злую собаку, которую пытаются задобрить подачкой.

Наконец Егор взял бокал и осушил одним глотком. Доктор Цербе перевел дух.

— Есть хочешь?

— Нет, — ответил Егор, хотя почти терял сознание от голода.

— Хочешь, я же вижу. — Доктор подвинул к нему тарелку с пирожными.

Егор не устоял. Он выпил на пустой желудок, и водка сразу ударила в голову. Грязной рукой он схватил пирожное, проглотил, почти не жуя, и тут же схватил второе. Он знал, что позорится перед доктором Цербе, но не мог остановиться и ел, пока на тарелке не осталось ни кусочка. Доктор Цербе совсем успокоился и опять смотрел на Егора с отвращением, как на бродячую собаку, которая пожирает кинутую ей кость. Доктор не сомневался, что теперь-то этот оборванец у него в руках, но на всякий случай решил разоружить его до конца. Но не гневом, как поначалу, а презрением.

— Господи, до чего ж ты грязный, — сказал он, скривив губы.

— Несколько недель скитался.

— Что ж ты домой не пошел, дурак?

— Я не мог пойти домой, после того как поработал на господина доктора.

— Ты слишком серьезно все воспринимаешь, — заметил доктор, — слишком серьезно.

Егор снова заговорил об обещании господина доктора, о том, что у него больше ничего не осталось, ни дома, ни друзей, только надежда вернуться на родину.

— Подложи дров в камин, — перебил доктор Цербе.

Егор выполнил просьбу. Доктор с наслаждением прислушивался, как потрескивают поленья, и спокойно потягивал вино. Вдруг он встал и вынул из шкафа пару старых лакированных туфель.

— Служанка будет завтра мычать, как корова, если увидит после тебя грязь на коврах, — усмехнулся он. — Надень, если подойдут.

Он не положил, но швырнул туфли перед Егором. Очередное унижение. Егор снял мокрые ботинки и натянул туфли доктора на грязные, стертые ноги.

— Не жмут?

— Нет, — сказал Егор, хотя туфли были малы.

Доктор приподнял бокал вина, посмотрел на свет и долил Егору водки.

— Нет, больше не хочу.

— Пей. Тебе пойдет на пользу, — приказал доктор Цербе.

Егор выпил, хотя знал, что лучше этого не делать.

Он согрелся, одежда почти высохла. Вдруг доктор Цербе потянул носом:

— Ты давно не мылся?

Егор покраснел от стыда и опять начал оправдываться, что долго скитался в поисках заработка, потому что герр доктор его прогнал.

— Иди в ванную и помойся, — перебил доктор Цербе. — Я найду тебе одежду.

Егор помнил, что пришел сюда не за милостыней. Он пришел потребовать то, на что имел право, но снова подчинился.

— Ванну после себя вымой хорошенько, — добил его в спину доктор Цербе. — Воды не жалей.

Когда Егор помылся и вернулся в кабинет, доктор и вовсе перестал скрывать презрение. Теперь он ничуть не боялся молодого человека, который ворвался к нему в дом. Лицо Егора раскраснелось, взгляд стал ясным и невинным. Одежда, которую дал ему доктор, оказалась мала. В белой выглаженной рубашке, слишком коротких полосатых брюках и узких лаковых туфлях он выглядел смешно и нелепо. Доктор не посчитал нужным сдерживать смех.

— Герр доктор смеется надо мной? — спросил Егор, хотя даже не сомневался.

— Положи дров в камин, — сказал Цербе.

Егор выполнил приказ.

— Теперь налей мне вина. Себе тоже.

— Я больше не буду пить, — попробовал Егор отказаться.

— Пей, я сказал. Так надо.

Егор выпил. Вдруг доктор Цербе наклонился к нему и ущипнул за щеку.

— Ты красивый мальчик, — сказал он. — Но очень глупый.

Егору не понравилось ни такое обращение, ни прикосновение холодных, костлявых пальцев.

— Черт, я вам не мальчик. И я требую того, что вы мне обещали, — опять затянул он.

Доктор Цербе повторил, что он о нем думает: да, он красивый, но глупый. Доктор Цербе взял его на службу, потому что верил в него и в его расу, вот и наобещал ему с три короба. Но к сожалению, он переоценил его способности. Вот почему так получилось.

— Видишь ли, мальчик, ты ни на что не годен, говорю тебе прямо, — бросил доктор Цербе ему в лицо. — Что скажешь?

Егор удивленно посмотрел на доктора, а тот вдруг придвинул стул поближе и заговорил тихо и мягко, как отец с только что наказанным ребенком.

Егор не должен думать, что он, доктор Цербе, несправедлив с ним, что он ему враг. Чушь! Он всегда жалел бедного мальчика. Если он его прогнал, то лишь потому, что Егор говорил глупости, требовал невозможного. Естественно, у доктора кончилось терпение, но он готов все простить и даже помочь. На службу он его, конечно, больше не возьмет, для этого нужно проявлять инициативу, обладать энергией и даже фантазией. Одним словом, нужны способности, которых у Егора Карновского, к сожалению, нет. Доктор найдет для него что-нибудь попроще. Он давно хочет избавиться от старой служанки, эта чертова корова все время сует нос, куда не просят, высказывается, хотя ее ни о чем не спрашивают, и вообще умному человеку нечего связываться с женщинами. Доктор уже не раз об этом думал. Если Егор будет благоразумным, послушным мальчиком, он охотно возьмет его в услужение. За это он будет его кормить, одевать и даже давать карманные деньги. Ведь в таком возрасте они очень нужны, не так ли?

— Что ты об этом думаешь? — спросил доктор Цербе.

Егор не ответил. Доктор Цербе заговорил еще мягче.

Пусть Егор не думает, что в этом есть что-то унизительное. Надо смотреть на вещи философски, как он, доктор Цербе. Не стоит бунтовать против судьбы, лучше ей покориться. Егору пора бы знать: сколько существует мир, столько люди делятся на две категории, на господ и слуг. Только узколобые моралисты считают, что это можно изменить, но мыслителям ясно, что это вечный закон. Он, Егор, не способен стать господином, видимо, боги не были к нему столь милостивы. Лучше с этим смириться, и все будет хорошо.

— Что ты об этом думаешь? — повторил он вопрос.

Егор по-прежнему не отвечал. Цербе пошел дальше. Ему всегда казалось дурным тоном держать в доме женщин, этот обычай пошел от католических священников, но это не подобает человеку с тонким вкусом. Древние греки, мудрецы и философы, больше понимали в жизни. Они никогда не окружали себя женщинами, но брали в услужение мальчиков. Они выбирали их в лучших семьях побежденных народов. Взяв Иерусалим, они тоже угнали в плен мальчиков из благородных семейств и продали их богатым философам. Доктор Цербе в душе тоже грек, и он не прочь иметь в доме красивого мальчика, благоразумного и послушного.