Любимцы фортуны

Поначалу она хотела выставить мужа из спальни и заставить ночевать на диванчике в гостиной, а потом не разговаривать с ним целый день, но передумала. Последнее время Генри становился все более мрачным и молчаливым, а накануне даже алкогольное опьянение не скрыло его подавленности. Маффи опасалась, что Генри впадает в депрессию.

Надев старенький халат, она прошла к спальням детей и постучалась в каждую дверь.

— Чарли, Берти, вставайте! Мадлен уже вскочила, а вы все спите. Уже половина девятого! Быстро чистим зубы и одеваемся! — резко прокричала Маффи. Растя троих детей, ухаживая за мужем и приглядывая за полуразвалившейся фермой, она давно научилась не тратить времени попусту.

Спустившись на кухню, Маффи выставила на стол бекон в вакуумной упаковке, помидоры, яйца и молоко, чтобы приготовить большой омлет на всю семью. Попутно она проглядывала утреннюю почту.

Счета, счета, снова счета. Пришло два коричневых и три красных конверта, кричащих о долгах. Кроме того, принесли каталог дорогих продуктов, которые были Аркеллам не по карману, каталог одежды и частное письмо. Послание адресовалось Генри и было отправлено из Марбеллы.

Как ни старалась, Маффи так и не смогла припомнить, есть ли у них друзья или родственники в Марбелле.

Генри лежал, укрывшись одеялом. Заснуть не удавалось. Накануне он пошел по пути наименьшего сопротивления, банально надравшись, чтобы стереть из памяти ужасный разговор с Ником, но старый способ не сработал. Генри и вчера не смог позабыть о грозящей катастрофе, а утром ситуация показалась просто кошмарной.

Итак, его налоговый долг превратился в двести пятьдесят тысяч. На сотню больше, чем он думал вначале.

Четверть миллиона фунтов! И это одних налогов, которые нужно выплачивать помимо остальных долгов, нескольких сотен тысяч!

Как до такого могло дойти?

Насколько Генри помнил, он всегда платил налоги, и каждый год налоговая служба получала львиную долю его жалких средств, заставляя едва сводить концы с концами. А вчера Ник почти три часа объяснял, как именно начисляются проценты на недоплаченные налоги. Похоже, долг Генри рос в геометрической прогрессии, пока он пребывал в счастливом неведении. К концу разговора подавленный Генри выпил уже двенадцать порций бренди, а потому его затуманенное сознание с трудом следовало за мыслью друга. Но он понял главное — удавка затягивалась на его шее, грозя в любой момент задушить. В ближайшие шесть месяцев долг Аркеллов превысит семьсот пятьдесят тысяч (почти миллион!), и придется распроститься с замком и фермой. По каким-то дурацким законам бывших владельцев земли нельзя было продавать по частям, поэтому такой вариант расплаты с долгами отпадал сам собой. Единственное, что мог противопоставить грядущим неприятностям Генри, — это продать картины, чтобы хоть как-то отсрочить банкротство. Он даже не представлял, как рассказать страшную новость жене.

Словно как-то узнав, что муж думает о ней, Маффи вошла в спальню. Она выглядела свежей и красивой, в руках был поднос с омлетом на тарелке, парой сандвичей и чашкой горячего черного чая. В стакане пузырился, растворяясь, аспирин, сбоку свисали помятые полевые цветы.

— Букет от Мэдди, — сказала Маффи, ставя поднос на стол возле мужа. — Сейчас она рисует для тебя открытку с надписью «Поправляйся». — Женщина взбила свою подушку и подала мужу руку, помогая сесть.

Генри показалось, что желудок подбросило вверх, к самому горлу. Несколько секунд он сидел, боясь шевельнуться.

— Спасибо. — Генри слабо улыбнулся. — Надеюсь, я действительно поправлюсь, а не скончаюсь в собственной постели.

— Не забывай, это и моя постель тоже, — усмехнулась Маффи.

— Не уверен, что осилю бекон, — признался Генри. — Хотя пахнет волшебно.

— А ты попытайся, калорийная пища может помочь. Кстати, тебе пришло письмо. — Маффи вытащила из кармана халата конверт.

Генри повертел письмо в руках. Судя по его лицу, он был озадачен не меньше жены.

— Марбелла? Где находится эта Марбелла? От кого же письмо? — Он взрезал конверт ножом, лежавшим на подносе, и достал два листа, исписанных от руки. — Черт возьми! — выдохнул Генри, взглянув на подпись. — Это от Эллиса.

— От кого? — спросила Маффи, хватая вилкой кусочек омлета с тарелки мужа. Она сидела на диете, но яйца с беконом были слишком соблазнительны.

— Твой поклонник, помнишь? Гэри Эллис. — Генри пробежал глазами письмо. — Ха, он делает мне деловое предложение, только не пишет, какое именно. Предлагает прилететь к нему в Испанию для частного разговора.

— Интересно, что за предложение? — озабоченно спросила Маффи. Она не доверяла Эллису, памятуя о его гадком поведении на вечере у Каролин несколько лет назад. Ей до сих пор было противно вспоминать потную руку, пытавшуюся схватить ее за колено.

— Хм, кто знает, кто знает, — задумчиво пробормотал Генри, складывая письмо вчетверо и засовывая в карман пижамы.

Он не хотел, чтобы Маффи переживала заранее, но чувствовал, что предложение Эллиса как-то связано с фермой. По всей видимости, до застройщика уже дошли слухи о трудном финансовом положении Аркеллов, и он нашел момент подходящим для капиталовложения. Но откуда Эллис мог прослышать о долгах? Генри испуганно глянул на жену. Ник не мог проболтаться, Генри был в этом уверен. Или для акул вроде Эллиса не существует никаких финансовых тайн?

Всего несколько дней назад Генри со смехом бы выбросил письмо Гэри Эллиса, но замаячившая впереди пропасть сделала его осмотрительнее. Он решил дать Эллису шанс и выслушать его условия.

— Пожалуй, нет ничего страшного в том, чтобы слетать в Испанию, — произнес Генри, не глядя на жену.

— Не говори ерунды! — Маффи засмеялась и взяла с подноса свою чашку. Сделав глоток чая, она продолжала: — Что этот мерзкий человек может нам предложить? У нас же все есть. Если ему нужна ферма вместе с имением, он ее не получит. — Она игриво улыбнулась. — Или ты думаешь, Эллис собирается предложить тебе миллион фунтов за ночь с твоей женой, как в фильме с Деми Мур?

— Какая чушь! — фыркнул Генри.

Почему-то после этих пренебрежительных слов Маффи погрустнела, словно была обижена. Генри примирительно улыбнулся, почувствовав укол совести, когда жена улыбнулась в ответ. Он испытывал необходимость во всем признаться, но не мог найти подходящих слов. Маффи доверяла ему, полностью полагалась на него как на добытчика средств и сильного спутника жизни. А он? Привел всю семью к банкротству! Он подвел всех. Подвел Маффи и детей, обманув их доверие.

Генри твердо решил съездить в Испанию и встретиться с Эллисом. Ставить об этом в известность жену он не планировал.

— Извини, если я тебя обидел, — сказал он. — Уверен, любой мужчина при деньгах был бы счастлив выложить миллион за ночь с тобой. Но я никому тебе не отдам. — Генри поморщился. — Проклятая головная боль!

— Так пей свой аспирин. Мы с детьми прогуляемся, а ты можешь оставаться в постели. Постарайся поспать, а я загляну к тебе через пару часов.

— Спасибо, милая. — Генри благодарно взглянул на жену и погладил ее ладонь. — Знаешь что?

— Что?

— Я очень люблю тебя.

Жена встревоженно взглянула на него, озадаченная серьезностью тона, а затем быстро чмокнула в губы.

— Я тебя тоже люблю, милый. Ты такой забавный.

В то же время в Калифорнии Макс, ничего не подозревавший о проблемах старшего брата, лежал на песчаном берегу в обнимку с Сиеной. Солнце было ласковым, вдалеке еле слышно плескались волны, а рядом с ним была самая прекрасная девушка на свете. Сиена дышала ровно, уткнувшись Максу в грудь. Жизнь казалась чудесной и безоблачной.

Прошло больше месяца со дня злополучного ужина, приготовленного Сиеной, и они по-прежнему были счастливы. Вспыхнувшая обоюдная страсть не угасала вопреки опасениям Макса, и даже напряженная атмосфера, царившая в доме Хантера, постепенно разрядилась. По сути, времени на ссоры и долгие разговоры ни у Сиены, ни у Макса практически не оставалось. Оба много работали — Сиена снималась целыми сутками, порой отлучаясь ради коротких фотосессий в Венецию или куда-нибудь южнее, а Макс был занят режиссурой новой пьесы. Оказавшись рядом, оба радовались выдавшейся передышке. Сиена даже прекратила цепляться к Тиффани и почти не дергала Хантера с тех пор, как ее отношения с Максом перешли в новую ипостась. Конечно, девушка по-прежнему недолюбливала Тиффани Уэдан, но теперь эта неприязнь как-то поутихла и перешла в стадию «дурного мира», который устраивал обеих.