Каинова печать

— Не помню.

Он сделал еще несколько пометок. Кларк решил вмешаться, чтобы усилить плохое впечатление о Марке:

— Ну скажите, спрашиваю я вас, кем надо быть, чтобы напасть на женщину сзади?

Как раз в этот момент зазвонил телефон Ричарда.

— Прошу прощения. — Репортер нырнул во внутренний карман пиджака, вытащил аппарат, поговорил несколько секунд, а потом закрыл свой блокнот. — Мне нужно ехать в редакцию, — сказал он извиняющимся тоном.

Достав из внутреннего кармана визитную карточку, Макнайверс протянул ее Карле, но Кларк перехватил его руку.

— Я сам свяжусь с вами... Вы будете писать об этой истории? — небрежно спросил он.

— Возможно. Думаю, мы что-нибудь опубликуем до того, как будет слушаться дело вашего брата, Кларк. Я буду придерживаться версии, что Марк приехал в Джанипер Фоллс слишком поздно, чтобы застать вас с Карлой... — Он по очереди пожал им руки. — Сегодняшний вечер я проведу в «Речном клубе». Приходите, вам там понравится.

Карла подумала, что Макнайверс смотрит на нее, но потом решила, что ей показалось, поскольку репортер обращался непосредственно к Кларку.

— Кларк, я записал номер вашего мобильного телефона и позвоню вам. — Он слегка улыбнулся, помахал рукой и ушел.

— Овчинка стоит выделки, детка. — Кларк подозвал официантку и попросил счет.

Необходимо избавиться от него! Эта мысль не оставляла Карлу, когда они выходили из ресторана. Кларк по дороге придерживал ее за талию. Ничто, ничто из того, что записал репортер, не даст Марку представления о том, как она к нему относится. Карла очень расстроилась: чем больше она размышляла, тем больше крепла в ней уверенность в том, что репортер мог стать ее союзником.

Карла попыталась припомнить, всегда ли Кларк отвечал за нее на заданные ей вопросы, словно она была дурочкой. Ему постоянно требовалось находиться в центре внимания, и раньше ее это не волновало. Но теперь она не могла избавиться от мучительной мысли, что, если постараться, она смогла бы пообщаться с Ричардом Макнайверсом прямо на глазах у Кларка. Даже если бы она просто написала губной помадой на салфетке «помогите мне». К несчастью, у нее в сумочке не было помады...

— «Речной клуб» — это ночное заведение, детка, и он недалеко отсюда. Ну как, пройдемся по магазинам, приоденемся, а потом выберемся туда на вечерок?

— Хорошо. — Карла улыбнулась, на сей раз без усилий. Покупки — это возможность разговора с продавцами; может, ей как-нибудь удастся написать записку. Но за весь день единственным успехом Карлы стало то, что она подобрала и спрятала в карман своей белой рубашки оброненный кем-то карандаш. Кларк с успехом отсекал ее от продавщиц, завораживая их своей сияющей улыбкой и отвлекая от Карлы.

— Примерь красное. — Кларку с трудом верилось, что эта преобразившаяся роскошная женщина принадлежит ему. Красное платье с короткими рукавами смотрелось на ней ослепительно. — Да, мы возьмем его.

Цена была бешеная, а когда продавщица упаковывала темную рубашку и черные брюки для

Кларка, Карла не могла не подумать, чьими же деньгами он расплачивается. Грязными? Он назвал их чертовыми. На секунду платье тоже показалось ей грязным.

— Счастливого пути, — сказала продавщица, протягивая чек и покупки. — Заходите еще.

Счастливого пути... Надо только подождать, пока Кларк заснет, и сесть за руль! Карлу обдала волна облегчения; теперь она знала, что может попробовать удрать от него. Все было так просто, что Карла не могла понять, как она не додумалась до такого раньше.

Пока Кларк мылся и переодевался в новую фирменную одежду, Карла вытащила из его пиджака визитную карточку и переписала телефон, а также рабочий и домашний адреса Ричарда Макнайверса на обратную сторону чека. Затем на другом чеке она быстро нацарапала записку и сунула обе бумажки в красную сумочку. Самое время: Кларк уже выходил из ванной...

«Речной клуб» был специально спроектирован и построен как ночное увеселительное заведение. Рекламные щиты обещали приятный отдых, хорошую еду, танцы, развлечения, бесчисленное количество различных коктейлей и, конечно, оркестр. Клуб был уже набит до отказа, когда Кларк и Карла подъехали к входу.

Карла была готова взбеситься от неусыпного надзора Кларка. За исключением тех моментов, когда она заходила в ванную комнату фургона, Кларк все время находился рядом, причем либо держал ее за руки, либо обнимал за плечи. Забавно, подумала она. Был бы это Марк, мне и в голову не пришло бы возражать. Но Марк никогда бы не позволил себе подобной навязчивости. С ним было удивительно уютно.

Когда они подошли к двери клуба, Кларк и не подумал открыть ее, чтобы пропустить Карлу,

еще одно отличие от Марка. Тот всегда открывал дверь и давал ей пройти, Кларк же лез первым. Конечно, все это мелочи, но они давали представление о том, как братья отличаются друг от друга. Понятно, почему Сьюзен в детстве боготворила Марка: в его мощной, мускулистой фигуре была какая-то мягкая сила. При этом воспоминании все внутри мучительно сжалось. И еще. Марк каким-то образом умудрился разбудить душевные силы Карлы и заставить ее вновь стать той личностью, которой она была до смерти родителей. Ее настроение, капризы, прекрасные волосы и хорошенькое личико не занимали его. Он воспринимал ее целиком, и Карла — особенно после того как они стали близки — старалась не показывать ему свои недостатки. Только когда Кларк схватил ее за руку и притянул к себе, она поняла: Марк — это возможность быть самой собой; с Кларком же она всегда будет на втором плане.

Тем временем Кларк локтями прокладывал себе путь через танцевальный зал к бару. Карла решила: если Ричард Макнайверс здесь, она как-нибудь заставит пригласить ее на танец, а потом сунет записку в карман его пиджака или просто попросит помощи. Если в нем жив журналистский нюх, он, конечно, поможет ей и не даст ни о чем заподозрить Кларку.

Эта надежда, да еще мысль о том, что она выберет момент, когда Кларк заснет и улизнет от него на машине, подняли ей настроение. Марк стал казаться не таким далеким, она даже начала улыбаться.

Разыскав для них маленький столик у дальнего конца танцплощадки, Кларк поставил на него свою пинту пива и улыбнулся Карле. Ее ответная улыбка была такой непринужденной, что он едва не засмеялся от удовольствия. В ее голубовато-зеленых глазах не было ни тени подозрительности.

Он не знал, насколько трудно будет отвоевать ее у Марка. Ее вчерашнее желание спать в отдельной постели задело его. Он был так чертовски уверен, что Карла хочет его. Интересно, ее заявление о неблагоприятных днях — правда или отговорка? Сейчас — он сделал большой глоток из кружки — у нее переходный период. Марк уже забыт, об этом свидетельствует ее улыбка. На нежных красных губах женщины, одетой в красное платье, играет хорошо знакомая ему улыбка. Все это льстит его самолюбию.

Сейчас на нее вовсю глазели другие мужчины. Раньше такое случалось редко. Чертовски редко. Он вытер верхнюю губу тыльной стороной ладони. Собственно, почти никогда до аварии Марка. Мысленно он поднял кружку в честь своего брата: что бы Марк ни делал с этой крошкой, прогресс не поддается никакому описанию.

Кларк пропустил пару кружек пива, расслабился, и в ход пошло его знаменитое легкое очарование. Карла теперь хорошо понимала его поведение и приемы, он больше не волновал ее. Она продолжала играть роль жены, наслаждающейся медовым месяцем, и молилась в душе только о том, чтобы Кларк расслабился еще больше... Чтобы он рассказал ей все, что произошло в ту грозовую майскую среду.

— Выпьешь еще, Карла? — Он прикончил вторую кружку. — Может, заказать тебе один из этих тропических коктейлей?

— Кто-то из нас должен будет вести машину. — Карла покачала головой. — Но ты можешь продолжать.

— Брось, мы возьмем такси.

— Спасибо, я лучше выпью фруктового сока. Мне уже достаточно. — Я прекрасно чувствую себя после одного бокала вина, даже двух, с иронией подумала она. Если выпить больше, я опять сорвусь с тормозов и результаты будут непредсказуемыми.