Каинова печать

В ярко освещенном приемном покое отделения интенсивной терапии полицейские познакомили Карлу с дежурным врачом.

— Где Кларк? — Карла вытянула шею, пытаясь заглянуть в стеклянный верх двери. Помещение поразило ее размерами и чистотой.

— Кларк Уайтхед, моя дорогая? — Доктор жестом остановил Карлу, как будто она собиралась прорваться сквозь двойную дверь. — Мисс Бруни, сначала я хотел бы поговорить с вами... — Он кивком поблагодарил полицейских.

— Карла. Просто Карла. — Она позволила доктору провести ее в боковую дверь с табличкой

«для родственников». Врач выключил телевизор, стоявший перед двухместным диванчиком.

— Дэн Бартон. — Он пожал Карле руку. Спокойными и серьезными манерами он напомнил ей одного знакомого — высокого, худого профессора. При словах «системы жизнеобеспечения» у нее заломило в висках. Карла видела шевелящиеся губы, но сердце от страха билось так сильно, что она не слышала ни слова. — Родным лучше подготовиться... Следующие сорок восемь часов критические... Обширные повреждения черепа, переломы, рваные раны, глаза требуют отдельной операции... — Доходившие до сознания куски фраз рвали сердце на части. — Кома... — Это слово, сказанное спокойным тоном, прогремело в ушах как колокол и причинило самую сильную боль.

Карла вскочила, готовая бежать к Кларку.

— Вы можете не узнать его.

Какая чушь! Она узнает его всегда. Везде.

— Это Ким. — Доктор Бартон познакомил ее с сиделкой Кларка. — Она будет ухаживать только за ним, дорогая. — Все трое вошли в палату.

Карлу накрыла волна растущего ужаса. Тело Кларка полностью скрывал полог в виде тента. Лицо было совершенно безжизненно.

— Человек-невидимка, — вырвалось у нее. Впрочем, может быть, она это только подумала.

На блестящей никелированной стойке висел раздутый пластиковый мешок с кровью. Длинная трубка, похожая на концертину, исчезала в отверстии между повязками. У Карлы перехватило дыхание: эта бесформенная дыра была когда-то его ртом. Трубка удерживалась на месте с помощью пластыря. Другая трубка — тоненькая, розовая — выходила из-под бинтов в том месте, где полагалось быть носу. Мониторы, трубки — ужасно много трубок... Присоединенные к ним аппараты пыхтели и жужжали, путая Карлу до замирания сердца.

Темные, вьющиеся как у цыгана волосы -единственное пятно на белом фоне — рассыпались по подушке и бинтам, неумолимо свидетельствуя, что это Кларк.

Комната закружилась, ноги подкосились, и на глаза Карлы упала тяжелая черная пелена.

Когда через пару часов пришедшая в себя Карла разговаривала с Ким, она призналась, что не понимает, как у человека в глубоком шоке и без сознания могут более или менее нормально функционировать жизненно важные органы.

— По крайней мере, — улыбнулась ей Ким, — у вашего жениха прекрасные союзники: молодость и здоровье. — Разговаривая с Карлой, сиделка постоянно следила за мониторами, делала пометки, нажимала на какие-то кнопки, меняла опустевшие мешки на высокой никелированной стойке и регулировала скорость движения жидкости в трубках.

— Как вы думаете, он понимает, что я здесь? — устало спросила Карла. Другие посетители приходили и уходили, и только она одна не желала покидать палату.

Записав что-то в блокнот, прицепленный к поясу, Ким грустно посмотрела на Карлу и заправила за ухо выбившийся из прически темный локон.

— Ставлю фунт, что однажды он процитирует кое-что из сказанного вами. — Процитирует... если выживет. — В комнате для родственников есть чайник. Выпейте чашечку, Карла, а я пока сменю ему бинты.

— А потом можно будет вернуться?

— Да. Через полчасика.

В комнате для родственников сидели Элтон и Сьюзи. Доктор Бартон рассказывал им то, что Карла знала уже несколько часов.

— Привет! — Оба уставились на нее, стараясь по ее виду определить, как чувствует себя Кларк. Она наполнила чайник из-под крана и предложила: — Хотите чаю? Ким меняет повязку.

Элтон нахмурился.

— Он ведь не ногу сломал, Карла!

— Как я уже сказал... — Доктор Бартон обладал богатым опытом и умел гасить ссоры родственников в зародыше. Продолжая говорить, он встал между ними.

Сьюзи была смущена как выпадом Элтона, так и внешним спокойствием подруги.

Карла пробормотала, что ей надо сходить за сигаретой. Она едва справлялась со своими эмоциями; сил на гнев и смущение других не оставалось.

Совсем недавно она не хотела оставаться одна, но сейчас жаждала одиночества. Находиться наедине с Кларком — да, но с его родней — это уже перебор.

Она вышла наружу и села на невысокую каменную ограду. Лица коснулся прохладный ночной воздух. Слезы наполняли глаза, душу терзал страх. Если Кларк не хочет жить, она будет использовать каждую минуту для разговора с ним; Кларк должен знать, что она любит его, что бы с ним ни случилось. Бессознательно покрутив подаренное им кольцо, она всхлипнула.

— Ты должен жить...

— Ты не куришь, подруга... — Сьюзен тяжело опустилась рядом с Карлой. Та вытерла кулаком мокрые глаза.

— Мне нужно было выйти оттуда.

— Это шок, милая. Элтон кидается на всех вокруг. Сейчас доктор позволил ему на минутку войти в палату. — Голос Сьюзен задрожал. — Карла, кома — это жутко серьезная вещь.

— Ким говорит, что кому у него вызвали нарочно. — Карла положила ладонь на руку Сьюзен. — Все будет хорошо.

— Ты не можешь этого знать.

— Но Могу верить. — Спокойствие Карлы казалось жутковатым, а уверенность — странной. — Он сильный и молодой. Будет жить.

Сьюзен закрыла лицо руками и зарыдала.

— Это тебе, а не мне следовало биться головой о стенку! Именно ты всегда ревешь на жалостливых фильмах! Какая ты жестокая! — Ее душили слезы. — Доктор сказал, что Кларк будет весь в шрамах. От его красивого лица не останется ничего! Он никогда не будет таким, как прежде!

— Но при этом останется Кларком. — Тон Карлы стал резким. — Пусть в шрамах, лишь бы выкарабкался. Ким говорит, что люди все слышат даже во время комы. Поэтому мы просто не имеем права говорить то, от чего ему станет еще больнее.

— У меня не хватает духу посмотреть на него. — Мелкие зубки Сьюзен закусили нижнюю губу. — Нет, сейчас уже, наверное, смогу. Карла, мне стыдно, что я не хотела...

— Это страх. — В голосе Карлы не было и тени упрека. — Сьюзи, сказать по правде, когда я впервые увидела его, то просто вырубилась и меня пришлось отскребать от пола.

Сьюзен горько усмехнулась.

— А сейчас ты уже не чувствуешь желания упасть в обморок?

— Нет. Ведь это Кларк, а аппараты помогают ему выкарабкаться. Наверное, у него все болит. А у меня — только здесь. — Она прикоснулась к груди, прикрытой кружевом жакета. — Он не должен ничего знать. Это ему не поможет.

— Я всегда считала тебя очаровашкой, но мягкотелой. А теперь вижу, что ты куда сильнее меня.

— Просто жизнь у нас была разная. Я осталась без родителей. Но больше не желаю терять дорогих мне людей.

Сьюзен кивнула и отозвалась хриплым от слез голосом:

— Хотела бы я верить так же, как ты.

Карла чуть было не сказала, что верить не обязательно, нужно просто ждать, но тут ее взгляд упал на отделанный кружевами свадебный костюм и к горлу подступили неудержимые рыдания. Судьба Кларка решится как раз к субботе. Хотя она и так едва видела без очков, мир стал совсем размытым.

Хоть бы кто-нибудь усмирил растущий в сердце ужас волшебными словами: «Конечно, все будет хорошо, детка»! В душе Карлы крепло предчувствие: если она поддастся боли, то уйдет, как все прочие посетители. А если ее не будет рядом, если она перестанет верить, Кларк не выживет.

Карла прошла проводить Элтона и Сьюзен до обсаженной деревьями автостоянки. Сьюзи так и не смогла посмотреть на брата. Завтра, подумала она. Завтра я вернусь и попробую еще раз.

Элтон твердо заявил, что ему необходимо поговорить с Марком и обсудить, как лучше подготовить Лори к страшному известию.