Страница 3 из 10
До борта дредноута оставалась всего пара сотен метров, когда его курс пересекся с одной из прицельных очередей. Лобовое стекло тут же украсилось одинокой пробоиной. Витгефт почувствовал, как пуля просвистела почти в упор, но времени на переживания не оставалось. Машину ощутимо затрясло, что означало наличие серьезных повреждений, но руль, слава небесам, все еще его слушался. Заложив вираж и перевернувшись кверху брюхом, майор фактически прижался к броне корабля противника, чувствуя, что лишь пара метров отделяет его от бронированной поверхности.
Голова стала наливаться кровью, началось головокружение, но пилот продолжал уверенно вести машину вдоль днища корабля. Справа и слева мелькали орудийные башни, спешно разворачивавшиеся, чтобы остановить прорвавшуюся машину, но они просто не успевали за юрким ганботом.
Прошло не больше десятка секунд, и перед Дмитрием вырос грибовидный выступ рулевой системы корабля. Потоки мистерия вырывались из его сопел, создавая отталкивающую силу и задавая курс. Взгляд майора был устремлен к точке, где выступ сходился с корпусом. Именно там находилась самая уязвимая точка конструкции, и, не медля ни секунды, пилот выпустил торпеду.
Мощный взрыв на мгновение скрыл его от стрелков, дав возможность отлететь подальше. Несколько трасс, протянувшихся следом, были выпущены уже скорее из злобы, чем в надежде достать наглую машину. Но продолжения не последовало, и майор тревожно выкрикнул:
– Шульц!
Молчание стрелка встревожило, и Витгефт поспешил обернуться. Голова его напарника лежала на рукояти пулемета, заливая его кровью. Та единственная пуля, пробившая фонарь, все-таки нашла свою цель.
– Черт!
Майор в бессильном гневе осмотрел все видимое пространство и не обнаружил следов ни Окунева, ни Миллера. Те словно растворились в бесконечных небесных просторах.
– Черт! Черт! Черт! – продолжал он, забыв все прочие ругательства.
Увы, его действия не очень помогли флоту. Да, флагман начал выкатываться из строя, кормовой дредноут сильно горел и терял ход, но остальные бодро поливали огнем разбегавшиеся транспортники. Атаки на остальные корабли не принесли особого эффекта, лишь группа майора сумела добиться хоть какого-то результата. И, к своему отчаянию, он не мог разглядеть прочих ганботов своего отряда. Лишь остатки «желторотиков» продолжали самоотверженно кидаться на машины прикрытия.
– Возвращаемся на борт! – Внезапно ожило радио, к сожалению, работавшее только на прием. – Повторяю, возвращаемся на борт. Помощь близка!
Ганбот Витгефта, набравший порядочную высоту, позволил пилоту изучить положение дел с наилучшей точки обзора. Действительно, с юга на помощь избиваемому конвою спешили три боевых корабля: два старых броненосца, которые уже должны были пустить на слом лет двадцать назад, и один тяжелый крейсер альянса. Для шестерки дредноутов подобная компания не представляла особой угрозы, теоретически они могли разобраться с ней в течение получаса. Вот только этого времени у них не было, да и нужно понимать, что, в отличие от эсминцев, не следовало ожидать игры в одни ворота.
В подтверждение мыслей майора крейсер начал пристрелку с максимальной дистанции, заставляя уже дредноуты начать маневр уклонения. Командующий рейдом, видимо, осознал, что любое промедление может только еще больше ухудшить ситуацию. Флагман, отчаянно маневрируя двигателем, сумел занять место в строю, уводя его на запад. Учитывая, что в том районе как раз начало формироваться облако мистерия, это выглядело наиболее разумным решением. Там рейдеры могли оторваться от преследования, зализать раны и выбрать подходящий путь отхода. Или, напротив, попытаться повторить свою миссию, но уже в ином секторе.
Витгефт устало сжал штурвал, понимая, как сильно его вымотал этот бой. В течение каких-то пятнадцати минут он потерял почти всех своих друзей и сам чуть было не распрощался с жизнью. Но осознание всего в полной мере придет только после посадки, майор хорошо это знал. За последние пять лет Дмитрий пережил множество подобных вылетов. Вылетов, после которых хочется орать из-за терзающей душу боли…
Глава 2
– Капитан! «Молнии» по курсу пять-восемь-три!
– Вижу! – Возглас сигналиста привел к тому, что лицо Роджера Дрейка перекосила хищная ухмылка, заставляя находящихся на мостике офицеров содрогнуться в восторженном ужасе. Уж им-то было хорошо известно, что прозвище Пират их командир получил вовсе не из-за звучной фамилии. – Жирные такие, прямо просятся, чтобы их отправили на дно.
На самом деле «Молнии» были самыми обычными, ничем не выделяющимися среди кораблей данного класса. Но всем, даже самому последнему юнге, было известно, какие именно «нежные чувства» питает их командир к этим судам. И оставалось лишь молиться, что очередная эскапада Дрейка не приведет их к гибели.
– Осмелюсь заметить, – осторожно начал старший офицер. – Мы так и не привели в порядок силовую установку. Боюсь, что гонки с «Молниями» нам не под силу.
– А кто говорит о гонках? – удивленно хмыкнул Дрейк. – Я, по-вашему, не знаю, что их только на гоночном катере догнать и можно?!
– Но в Кошачьей бухте вы именно это и пытались проделать…
– Там была иная ситуация, – отмахнулся капитан. – А здесь и сейчас они сами идут к нам в руки!
Взгляды офицеров вновь устремились к двум серебристым корпусам, напоминавшим стремительных хищных щучек. «Молнии» считались относительно новым типом кораблей, разработанным конструкторами конфедерации после того, как адмиралтейство пришло в ужас от цифр, в которые им обходится содержание тяжелого флота. Согласно новой концепции было решено создать быстрые, маневренные и, самое главное, недорогие суда, способные представлять угрозу для любого типа вражеского корабля.
На деле вышло следующее: обтекаемый корпус, лишенный каких-либо выступов, действительно дал изрядную прибавку в скорости, разве что юркие ганботы могли соперничать с ними. Но, с другой стороны, в боевом плане «Молнии» серьезно уступали большинству кораблей, даже однотипных классов. Практически вся артиллерия была упрятана в казематы, не давая возможности вести эффективный, концентрированный огонь в любом направлении. Сами суда получились хрупкими и выводились из строя несколькими попаданиями из орудий среднего калибра. Имелся даже прецедент атаки одинокого штурмовика, сумевшего поразить двигательную установку.
Однако имелось одно весомое «но», заставлявшее флоты других стран серьезно считаться с этой моделью. Неизвестно, было ли это гениальным прозрением или актом отчаяния, но создатели «Молнии» сумели разместить на ней тяжелое четырнадцатидюймовое орудие. Правда, для этого пришлось многим пожертвовать: в частности, изрядно уменьшить вес заряда, чтобы корабль не отбрасывало назад отдачей. Саму пушку намертво закрепили, сведя таким образом все наведение нацеливанием носовой части в нужном направлении. Зато в итоге получили боевую машину, способную быстро и незаметно подобраться к кораблю противника и выстрелить практически в упор. Причем в отличие от медленных и массивных торпед увернуться или сбить подобный снаряд не было ни малейшей возможности.
Теоретически считалось, что отряд «Молний» одной удачной атакой мог сбить несколько тяжелых кораблей, хотя на практике подобное удалось всего пару раз, и то лишь благодаря стечению обстоятельств. Но зато для транспортников данные корабли стали самой серьезной проблемой. Правда, и у самих «Молний» имелись серьезные противники, и один из них в данный момент как раз вел охоту.
В свое время капитан Дрейк стал свидетелем одной из удачных операций этих юрких кораблей. Подробностей не раскрывали, но все боевые товарищи в один голос заявляли, что при виде «Молний» он просто сходил с ума, на глазах превращаясь в яростного берсерка. На деле, конечно, подобное случалось крайне редко. Обычно Роджер сохранял рассудок, что, правда, не особо спасало врага, для которого он был опасен в любом состоянии.