Страница 4 из 12
Алексей почему-то вдруг вспомнил, как они перебирались через речку, отделявшую советские позиции от немецких. К берегу, преодолев незаметно фашистские окопы, подползли ночью, а потом, выбрав подходящий момент, разом бросились вперед. До противоположного берега было недалеко, метров пятьдесят, вода доходила всего лишь до пояса, но бежать оказалось нелегко. Быстрое течение норовило сбить с ног, галька то и дело выскальзывала из-под ног, а вода казалась плотной, почти резиновой. К тому же в мозгу постоянно крутилась мысль, что их вот-вот заметят, саданут из пулемета, и тогда все, каюк. И от этого движения еще больше становились нервными, хаотичными.
Примерно на середине реки по ним и в самом деле начали стрелять. Сначала вверх взмыла осветительная ракета, залившая все вокруг дрожащим, режущим глаза светом, а затем после небольшой паузы заработало сразу несколько пулеметов и автоматов и часто-часто захлопали винтовки. Бедолага Астахов, бегущий слева, тоненько вскрикнул и рухнул в воду как подкошенный, и тогда Белугин, хрипло матерясь, вскинул тяжеленную, ставшую практически неподъемной «гауссовку» и врезал от души, широким веером, ориентируясь на вспышки.
— Ну вот, почти пришли, — объявил разведчик, поправляя сбившийся с плеча ремень «ППШ». — Землянка особистов за тем взгорком находится, видите?
Белугина, как старшего по званию, вызвали первым. Особист, бритый наголо старлей с маленьким шрамиком над левой бровью, долго рассматривал его документы, недоверчиво при этом хмыкая.
— Значит, говорите, из 150-го бомбардировочного полка?.. А командир у вас кто?
— Полковник Полбин. Иван Семенович.
— Угу. А заместителя его как зовут?..
Алексей отвечал механически, с тревогой замечая, как с каждым новым его ответом старший лейтенант все больше и больше подбирается, словно готовится вот-вот наброситься на него. Но этого ведь просто не могло быть — в Службе всегда очень тщательно подходили к вопросу подготовки легенды оперативников, и Белугин мог поклясться, что все его бумаги оформлены как положено, с учетом мельчайших подробностей и всех возможных кодовых значков и секреток, действовавших в это время.
И тем не менее факт оставался фактом — особист явно что-то заподозрил! Глаза его горели мрачным торжеством хищника, играющего с беспомощной жертвой, а на лице блуждала ироническая улыбка, словно говорящая: «Мели, мели, Емеля. Уж я-то про тебя все знаю!»
— Вы меня в чем-то подозреваете? — не выдержал Белугин, поднимаясь с места и нависая над столом. — Скажите прямо!
— Ну-ну, не надо так нервничать, — засмеялся старлей. — Что это вы так вскинулись, капитан? А ну-ка, сядьте обратно на табуреточку. Ну!
— Сначала объяснитесь! — потребовал Алексей, прикидывая, сможет ли дотянуться до особиста и вырубить того одним ударом или нет. По всему выходило, что должно было получиться. Главное, это не дать ему ухватиться за оружие — «ТТ» лежал на столе рядом с левой рукой старшего лейтенанта. А дальше… дальше будет видно. На улице вроде бы только один часовой у входа, он не в счет, потом оставшиеся в живых артиллеристы — эти вряд ли помешают ему… кто там еще?
— Сидеть! — рявкнул вдруг особист так, что Белугин на одно маленькое мгновение замешкался, растерялся, а уже в следующее тяжелый удар прикладом обрушился на него сзади, и капитан полетел вниз, проваливаясь в черный омут беспамятства.
— …Думал обмануть меня, дурачок? — старший лейтенант, наклонившийся к лежавшему навзничь Алексею, говорил негромко и с притворной ласковостью. — Решил, что раз все бойцы видели, как ты с ними плечом к плечу против немецких танков дрался, так все шито-крыто будет? Никто ничего не узнает? Э, нет, шалишь, дружочек. Нам про тебя все известно! И про самолет твой, что ни в одном полку не значится, и про оружие странное… а ну, говори, сука, куда пулемет свой дел?.. Фамилия, звание, цель заброски?!
— Сдурел, старшой. — Белугин зашелся в мучительном кашле, от которого в голове вспыхнула звенящая боль, сводящая с ума, а перед глазами заплясали разноцветные огоньки. — Какое, к лешему, задание? Запросите полк, там все подтвердят.
— Ты нас за идиотов не держи, ладно? — с прежней ласковостью попросил особист. — Запросили уже. Как только вчера донесение о вас с передовой пришло, так сразу же и запросили. И, что интересно, ответ получили. Капитан Белугин, Алексей Михайлович, в списках личного состава не значится. И никто из командования про тебя не знает. Понял, гнида? — В следующую секунду мысок чекистского сапога больно ударил Алексея под ребра. — Говори, падаль!
А вот это было уже совсем плохо. Очень. Белугин искренне надеялся, что у него в запасе есть хотя бы один-два дня, за которые он, пока идет проверка, сумеет незаметно ускользнуть из расположения полка. Кто ж знал, что особист умудрится каким-то неведомым образом связаться с бомбардировочным полком и навести там справки? Хотя почему неведомым — скорее всего запросили по радио, только и делов. Наверное… Но тогда возникает другой вопрос: с каких пирогов столь неожиданное рвение? Почему летчик со сбитого бомбардировщика вызвал такой неподдельный интерес у военной контрразведки? Где он, черт побери, прокололся?!.. «Гауссовка»? Пожалуй. Хотя, с другой стороны, внешне ее можно было вполне принять за новую модель авиационного пулемета, применявшегося здешними аборигенами. Ну и что с того, что он с нескольких выстрелов поражает танк, а при стрельбе отсутствует привычная отдача, вспышки выстрелов и вылетающие стреляные гильзы? Мало ли какую хитрую штуковину придумали славные советские оружейники! Поди докажи теперь обратное — «гауссовку» он благоразумно утопил ночью в речке. Нету ничего, не предъявишь! Почудилось все солдатикам. Бывает. Да и потом, сколько их осталось из тех, что видели странное оружие вблизи — один или двое?
— Хорош молчать, вражина!.. Говори!.. Говори! — Новый удар, пришедшийся в плечо, сбил Алексея с мысли. А следом посыпались другие. Нет, так дальше продолжаться не могло, этот садист таким макаром быстро превратит его в калеку. Попробовать сбить его с ног? Нет, не выйдет, вон в углу два автоматчика караулят.
— Стой, лейтенант!.. Хорош, тебе говорят!.. Я все скажу!!
— Ай, молодца, — расплылся в улыбке особист. — Давно бы так! И что ты мне хочешь рассказать?
— Надо распороть подкладку моей гимнастерки, — тяжело проговорил Алексей, пытаясь перевести дух и хоть немного прийти в себя.
— О как! Что ж это я сразу не догадался? — искренне расстроился старлей. — У вас же, фрицев, всегда так. Эй, Неумоин, а ну-ка пособи шпиону.
Один из автоматчиков отложил оружие и, потянув из ножен на поясе финку, молча направился к Белугину. Несколько быстрых движений, и вот уже особист развернул шелковый лоскуток. Внимательно прочел. Потом еще раз. Нервно сглотнул, замахал руками на автоматчиков:
— Пошли прочь!.. Быстро, кому говорю! — И растерянно повернулся к Алексею. — Я же не знал… Честное слово не знал, товарищ капитан государственной безопасности…
Евгений. 1906
В Петербург он прибыл поздно вечером. Путая следы, точно заяц, сменил несколько извозчиков, и только через сорок минут добрался до конспиративной квартиры, расположенной в большом пятиэтажном доме. Встречал его самолично один из руководителей организации, товарищ Аристарх, кряжистый, седой как лунь старик с окладистой бородой. Внешне благообразный, с ясными лучистыми глазами ребенка, ужасно похожий на священника, он славился крайне радикальными взглядами, патологической подозрительностью, беспощадностью и полнейшим равнодушием к проливаемой по его приказам крови. Белугину стоило больших усилий оставаться корректным и спокойным при общении с этим упырем.
— Как доехали? — Старик уперся в Евгения пронзительным испытующим взглядом. — Надеюсь, проблем при пересечении границы не было?
— Все в порядке, — поспешил успокоить его Белугин. — Товарищи из парижского отделения снабдили меня вполне надежными документами.