Игры героев

– Заметь, Буров: рабов-неписей, не живых людей. Находящихся в собственности ДатКома, являющихся частью их бизнеса, приносящих реальную прибыль.

– Я от одного серьезного программиста слышал, что у игровых ИскИнов последнего поколения существует обратная связь в виде эмоций. По крайней мере, близкий ее аналог. И подобие боли они могут ощущать. И те слои Искусственных Интеллектов, что отвечали за нипов-рабов, могли вполне реально мучиться, когда черви растворяли их подопечных своим ядом. Вы же игровых ИскИнов против себя настраиваете, когда такой беспредел творите.

– Про эмоции – да, похоже на то, что наш сотрудник Игорь Волошин говорит, – согласился он. – Но это все теория. А практика такова: игра – серьезное дело. Вирт – важный аспект общемировой жизни. И экономики. Теперь, когда количество регулярных пользователей виртуала превысило полтора миллиарда… Короче говоря, Буров, в вирте живут толпы тихих простых обывателей.

– Которые хотят простой тихой жизни?

– Вот именно…

– Ну там повоевать, – продолжал я, – порезать друг друга иногда, свою звериную природу проявить, чего в реале сделать невозможно без наказания. Инстинкты на Аренах или в данжеонах потешить. Мобов повырезать, мирных неписей в каком-нибудь поселке зачистить под корень… Не без этого, да? И за такое почему-то никто не карает. Ведь людям надо слить агрессию, выпустить пар – после этого в реале ими легче управлять.

– Вот видишь, ты и сам все понимаешь. А еще в цифровых мирах обыватели держат свои средства. Легко конвертируемые в реал и обратно. Крупный бизнес там эти средства зарабатывает. И больше никто не позволит аферистам вроде тебя беспредельничать. Поэтому действия ДатКома – не произвол, а бизнес. Действия Виртпола по нейтрализации креаторов – не произвол, а работа по наведению порядка. А махинации твои и подобных тебе отщепенцев – преступления. За которые будут следовать наказания. Потому что не вы, а мы решаем, что является беспределом, а что нет. Не вы, а мы устанавливаем законы. Мы назначаем границы дозволенного.

– То есть превращаете вирт в реал, – заключил я. – В такую же унылую дыру, какой стала половина планеты, только графика поярче и можно мочить нипов.

– Да нет, просто в новый рынок. Хотя называй как хочешь. Главное вот что: теперь таким, как ты, одиноким искателям свободы, нарушающим законы, которые мы с таким трудом вводим в вирт, места там нет! – Он даже повысил голос, продекламировав мне это, и громко припечатал ладонью по столешнице.

Я хмыкнул.

– То-то мне с каждым месяцем все больше хочется из этого мира сбежать. Куда-нибудь… сильно подальше. И навсегда.

– Отмазаться не надейся, мы тебя засудим. Тем более ты заказывал кражу информации, кодов от сейфа, у хакера из реала. А это – отдельная статья. «Неправомерный доступ к компьютерной информации» называется, появилась в УК много лет назад. Плюс теперь есть «Неправомерный доступ к скрытым характеристикам виртмира». Кстати, не назовешь имя хакера?

Степан Григорьевич движением пальца сменил картинку на планшетнике, глянул на нее, постучал ногтем по экрану.

– Не он ли предупредил тебя утром? От смартфона ты избавился, но, сам понимаешь, мы же легко получаем любую инфу от сотовой компании. Вот только СМС к тебе поступила прямо из вирта – невозможно вычислить отправителя.

– Не он это. Да и какая разница? – Я попытался махнуть рукой, забыв про наручники, и громко брякнул ими. – Вы не найдете этого человека, а я его не сдам. Забудьте, он не при делах и не важен.

Некоторое время собеседник глядел на меня, постукивая пальцем по планшетнику, а потом вдруг улыбнулся.

– Тебя разрабатывал целый отдел. И я – начальник этого отдела, поэтому сейчас минута моего триумфа. Позволь уж мне немного насладиться… Кстати, моя самая любимая из твоих операций – взятие Закрытого города. Когда ты в роли варвара поступил в услужение охранником к караванщику, племяннику Тайного Властителя, больше года странствовал с караваном по Киммерии, прокачался до невообразимых высот, вложив пятнадцать тысяч реальных евро, практически в одиночку зарубил рогатого дракона, заполучил в петы огненного пустынного демоненка и, по сути, возглавил охрану каравана. И потом, когда тебя вместе с караванщиком наконец впустили в Закрытый город, на прием к самому Тайному Властителю… Ё-моё, ты сбросил его в Огненную Бездну! Которую прямо посреди тронного зала открыл по твоему приказу демоненок. Перебил охрану дворца и включил портал, впустив в Закрытый город орду самаркандцев, дожидающуюся своего часа неподалеку. Красота. Мы в отделе ставки делали.

Я помимо воли улыбнулся, вспоминая те деньки. Жаркое солнце Киммерии, мосластые, накачанные по самое «не могу» варвары (и я – самый накачанный, здоровый, как три быка), грудастые киммерийские бабы, кривые самаркандские клинки, сторожевые башни между скал, лязг мечей и ржание песчаных скакунов… Отвязное было дело, не такое громкое, как в Сфере, но рисковое и захватывающее. Принесло сто тысяч евро от самаркандского хана плюс на полтинник лута.

– Но к делу, – вернул меня к действительности голос Степана Григорьевича. – За три года ты заработал около полутора миллионов евро. Вирт-недвижимость: особняк на Золотой улице в главном мире Сферы, два магазина в Любече в Аномальных землях, небольшой действующий рудник в Вальдире, где постоянно трудится наемная бригада гоблинов, в реале – трехкомнатная в Москве, сдается в аренду, и домик на Кипре… где ты ни разу не был. И на хрена он тебе? Ты его даже не сдаешь.

Я прикрыл глаза. Всё знают. И ведь это даже не ФСБ – АВП. У них прямой контакт с международным Виртполом. А значит, они могут выйти на администрации вирт-миров и через выписанные Виртполом ордера конфисковать всю мою недвижимость в онлайне… Почему «могут» – наверняка уже это сделали. Еще через Интерпол пробили конфискацию кипрской недвиги, квартира в Москве – вообще легкое дело…

– Слушаю ваше предложение, – сказал я.

Степан Григорьевич поднял бровь:

– Предложение?

– И мобу понятно, что вы собираетесь что-то предложить. – Я скупо улыбнулся ему. – Хочешь сажать – сажай, не говори. А вы тут беседы со мной беседуете.

Он покачал головой.

– Буров, ты не романтик. Я хорошо тебя изучил. Адреналинщик, в своем роде – экстремал, любитель приключений – да. Но не романтик. Наоборот: деловой человек. Почти что бизнесмен. Но без всякого прикрытия в реальности. Нет у тебя ни больших друзей, ни влиятельных деловых партнеров. А дело против тебя железное. Ордера от виртполовцев уже есть, покажу. Недвига твоя вся под контролем. Суд… ну, через месяц. Продлится не больше двух месяцев. Получишь знаешь сколько? Доказать экономические вирт-преступления в особо крупных масштабах мы можем стопроцентно.

– Тогда восемь, – сказал я.

– Восемь? Ты к себе добр! Десятку, хотя скорее – двенадцать, если обоснуем, что твои действия привели к серьезным психическим травмам пострадавших. А обосновать сможем: девчонка из Дома Боли в психушку попала, так ее папаша зачморил после того, как из-за ее длинного языка ты лишил его кровавых самоцветов.

– Но денег моих вы не получите.

– Ты про те семьсот тысяч евро, которые у тебя в оффшоре на Каймановых островах? Отчего же, может, и получим. Хотя простого способа изъять эти незаконно нажитые средства у нас нет. Годы понадобятся, чтобы с офшорным банком сладить. А бриллианты, которые в том же банке в ячейке лежат, изъять будет еще труднее. Но сейчас я о другом, Буров. Не помогут тебе эти деньги. Возможно, ты понимаешь, а может, и нет, что попадешь не в вирт-тюрьму вроде Вальдирских рудников, а в реальную ИТК, где протянешь недолго. Потому что во время суда о твоих делишках узнают все те, кого ты кидал. Вернее, про делишки-то они и так знают, но теперь будут знать, что за человек стоял за теми аферами. Тот же Дом Боли… ты ведь в курсе, кому он принадлежит, какой структуре? И чем эти люди занимаются в реале? Как думаешь, сколько на зоне после этого проживешь? Я лично даю не больше пары недель.