Страница 15 из 99
Ленни Собел, развалившись в кресле, что‑то обдумывал.
— Вы что‑нибудь контролируете? — наконец обратился он ко мне. — Или хотите что‑нибудь продать?
Моя улыбка была весьма выразительной.
— Скоро захочу.
— Однако сейчас ничего? — Довольный собой, он улыбнулся. — Вы даже не представляете, что, когда и где будете иметь.
Я молчал.
— Вы блефуете, Дип. И я еще не встречался с таким блефом. Думаю, вы получите, что заслуживаете. — При этом он сделал едва заметное движение головой:
— Взять его…
Уже несколько секунд я ожидал чего‑нибудь подобного и поэтому, еще до того, как Собел закончил, нанес сильнейший удар по коленной чашечке Гарольду, а затем особым приемом захватил руку Эла и резко дернул. Он протяжно взвыл и лишился чувств. Одуревший от боли Гарольд получил еще один удар в челюсть и свалился. Многолетние упорные тренировки и на этот раз сослужили мне добрую службу.
Когда Ленни Собел увидел мою улыбку и дуло 38–го, направленное ему в рот, он как‑то сразу осунулся и лицо его посерело. Он что‑то пытался сказать, но тщетно. Казалось, язык его парализован. Бенни, не мигая, широко раскрытыми глазами наблюдал за столь неожиданным поворотом событий.
Три бизнесмена, видимо, еще никогда не были так близко к смерти, но пока не успели осмыслить значение происходящего.
— Встань, Ленни, — приказал я.
Он вновь попытался что‑то пролепетать, затем рванулся в сторону, но споткнулся о тела своих телохранителей и упал на колени. Воспользовавшись случаем, я двинул ему ногой под зад. Собел растянулся на полу, оглашая комнату лошадиными воплями.
— Как в прежние дни, — сказал я и засмеялся.
В этот момент один из бизнесменов разразился истерическим хихиканьем.
— Ну, а ты, Бенни? — спросил я.
Он решительно потряс головой.
— Нет, я пас. Вы бешеный.
— Может быть. А как ваш Дикси? Что‑то он молчит.
— Вы повредили ему челюсть. Но он со мной… я хотел сказать, с вами, Дип.
— Полагаю, тебе все ясно?
— Да, все, — ответил Бенни.
— И впредь никаких тайных собраний и встреч.
— Конечно, Дип… Но в этом случае вы… ошиблись.
— Ну?
— Это… друзья.
— Друзья? Три лощеных хлыща из офиса Меркина называют такого подонка, как ты, своим другом? Не будь законченным глупцом, Бенни. Кстати, я эту тройку знаю и знаю, почему копы интересуются их делами. Нужно будет предупредить Меркина, чтобы он их как следует подтянул, в противном случае эти слюнтяи и сами попадут в лапы копов, и потянут за собой еще кого‑нибудь, вроде тебя или этой свиньи Ленни. Однако несмотря на твою недалекость, Бенни, надеюсь, ты скоро поймешь, что не следует вмешиваться в мои дела.
— Но, Дип…
— Замолчи. Ты почти ничего из себя не представлял в прошлом и не пытайся стать кем‑то теперь, потому что не имеешь ни малейшего понятия о том, как это сделать.
Тем временем те трое зашевелились. Ленни и Гарольд уже сидели на полу, а Эл начал приходить в себя.
Я кивнул Оджи, невозмутимо подпиравшему дверь, и мы прошли в бар. Там я подобрал сорок центов сдачи и сказал Гими:
— Мои извинения, толстяк. Они сами этого пожелали.
Он промолчал.
— Нет нужды напоминать, — добавил я, — что все это чисто внутреннее дело?
Он покачал головой.
— Не беспокойтесь, я знаю, что делать.
Мы вышли на улицу. Кэт нетерпеливо переминался с ноги на ногу, прижимая лицо к оконному стеклу, пытаясь что‑нибудь разглядеть сквозь задернутые занавески.
— Все о'кей, дружище. Они получили небольшую взбучку и успокоились.
— Ничего себе, небольшую, — вставил Оджи.
— Кого же вы там поколотили?
— Ленни и его двух парней.
— Что‑то ты уж очень скоро с ними разделался, Дип.
— Не совсем, Кэт. Я даже несколько опоздал с обучением их хорошим манерам.
— О'кей. Нам бы поскорее убраться отсюда. Так будет и лучше, и спокойнее.
— Да, делать нам здесь больше нечего, — поддержал его Оджи, вопросительно взглянув на меня.
Я засмеялся и кивнул. Кэт остановил такси, и мы забрались в него. По пути я попросил Оджи рассказать о состоянии дел Беннета, а потом, по возможности, составить списки всех бывших и настоящих служащих его предприятий.
Оджи вышел у Четвертой авеню, а мы с Кэтом направились по Амстердамской магистрали на Сто первую улицу, где Кэт имел свою комнату. ' Здесь я отпустил такси и проводил его до дома.
— Оставайся здесь, Кэт, и отдыхай. Комнату запри. Вскоре я навещу тебя.
— Куда ты собираешься?
— Мне нужно увидеть одну куколку.
— Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой. Ты забыл про тех парней.
— Лео Джеймса и Мори Ривса, остановившихся в «Вестхемптоне»?
— Да. И они имеют здесь связи.
— Однако, Кэт, я тоже их имею, — сказал я, кивнув ему на прощание…
Когда я вышел из ресторана Маури, поздний вечер переходил в раннюю ночь. Еще издали я заметил мистера Саливена, стоявшего на кромке тротуара, и вспомнил, как когда‑то его огромный кулак колотил по моей спине.
Он перегородил тротуар и протянул руку к моему галстуку. Всякому постороннему это движение могло показаться дружеским, если бы не жесткая складка вокруг его рта и неулыбчивые глаза.
— Осложнений становится все больше, парень.
— Разве?
— И есть только один способ с ними покончить.
— Знаю, мистер Саливен.
— Остришь… — Его глаза стали стеклянными. — Я здесь уже долго, Дип, и повидал многих остроумцев. Но сегодня они здесь, а завтра валяются в сточной канаве. Парочку таких я сам туда отправил, — Сказанное вами, мистер Саливен, следует Понимать как вежливый намек?
— А это уж сам разбирайся.
— Попробую, мистер Саливен.
Кивнув ему, я продолжал свой путь, ощущая на своей спине его пристальный взгляд. Я ускорил шаги, представляя себе новую встречу с Тилли и Элен.
Толкнув полуприкрытую дверь, я вошел в знакомую темную прихожую, и стал на ощупь пробираться к лестнице. И вдруг меня охватило какое‑то неясное ощущение опасности. Я пошарил в карманах, вынул спички, зажег одну и начал поднимать ее над своей головой, но, получив сзади удар по голове, упал и потерял сознание…
Глава 8
Все чувства и ощущения исчезли, но все же я смутно осознавал случившееся. Вероятно, шляпа несколько смягчила удар.
Я все еще слышал звуки улицы: шум машин и приглушенные голоса людей.
Где‑то рядом скрипела дверь и этот скрип болезненно отдавался в моей голове. ' Сознание понемногу возвращалось, болел затылок. Я пошевелил ногами, руками, а затем попытался приподняться. Мне удалось встать на колени, вытереть рукой рот и, придерживаясь за стену, подняться на ноги. Из моей головы медленно сочилась липкая жидкость…
Спустя некоторое время я окончательно пришел в себя, немного почистился и, зажигая спички, осмотрелся. Неподалеку от моей шляпы валялась бутылка из толстого синего стекла.
Я вышел на улицу, но ничего подозрительного не заметил. В двух–трех шагах от меня стоял какой‑то пожилой мужчина.
— Вы не заметили, отсюда никто не выходил? — спросил я.
— Никого я не видел, — буркнул он.
— Жаль, — сказал я, проведя рукой по голове и показывая ему кровь на пальцах. — Только что я получил удар по голове.
На его лице появилось брезгливое выражение, и он резко проговорил:
— Проклятые подонки. Стоят в темных вестибюлях и бьют первого попавшегося. Каждую ночь. Никогда не следует заходить в неосвещенный вестибюль. Никогда… Подобным образом они убили старого Часара. Всего из‑за тридцати центов.
Он сплюнул и пошел своей дорогой. Я выругался и быстро ощупал карманы. Бумажник оказался на месте, револьвер по–прежнему был засунут за пояс. Я вернулся назад и, невзирая на темноту, поднялся к квартире Тилли Ли.
Чиркнув спичкой, я заметил, что дверь в комнату Тилли Ли приоткрыта.
Там было темно.
Я вынул револьвер, вошел в комнату и прислушался. Кругом была полная тишина. Я нащупал выключатель и включил свет. Действовал я очень неосторожно: если бы здесь кто‑нибудь затаился, мои дела оказались бы плохи. Но никого не было, а на своей кровати лежала Тилли с разбитой головой…