Не могу отвести глаза

В ответ дядя Альфред вытащил из рукава пачку сигарет, достал одну и прикурил, защищая спичку сложенными ладонями. Глубоко затянулся, выпустил дым через нос и утер его тыльной стороной ладони. Фыркнул. Сплюнул.

— Да, приятель, я готов.

— Матерь Божья, да мы просто щенки перед ним, — прошептал Куинн и пошел по улице. Плохой парень Ал направился за ним.

Глава 29

Шелби стояла у окна своей спальни, выходящего на стоянку, и ждала, пока не увидела, как Куинн сел в свой «порше» и отъехал. Только тогда она схватила легкий джемпер и отправилась к Тони на свою смену.

Куинн, как обычно, подошел к двери Шелби, чтобы проводить ее в ресторан. Во всяком случае, она ждала, что именно это он и скажет. Но ничего подобного не случилось. Куинн лишь сообщил, что отправляется «взять интервью» у кого-то для своей книги и не вернется до ужина, и спросил, продержится ли она в его отсутствие.

Негодяй! Разумеется, Шелби сказала, что продержится. В конце концов, ее всего лишь едва не похитили. Правда, сегодня казалось, что Куинн не так уж волнуется за нее. Ничего удивительного, если он сам стоит за попыткой похищения, предпринятой для того, чтобы напугать Шелби, заставить ее поджать хвост и побежать домой. Тогда Куинн займется более приятными делами. Так или иначе, в постель он ее уже уложил, наговорил миллион лживых слов. И ему это начинало надоедать.

Негодяй!

Шелби огляделась, спускаясь с крыльца на тротуар. Она шла, высоко подняв голову; держась настороже, зажала в, пальцах правой руки ключ, готовая использовать его в качестве оружия. Периодически Шелби вспоминала, что надо дышать.

Куинн следил за ней из-за куста, который, как он с запозданием понял, когда одна из веток оцарапала ему лицо, — весь ощетинился шипами длиной в дюйм. Он вытер со щеки! кровь, наблюдая, как Шелби идет, как покачиваются ее бедра, как слегка колышутся при каждом шаге ее струящиеся, до плеч, светлые волосы.

— Да, моя радость. Мы плохие, мы плохие, — сказал он себе, улыбнувшись при виде ее уверенной походки. Боже, как же он наслаждался внешностью Шелби, как любил ее!

Только когда за ней закрылась дверь, Куинн расслабился и вернулся к себе в квартиру. Он становится слишком стар для всего этого, надо поспать.

Шелби поздоровалась с начальником полиции, который стоял у игрального автомата и жестикулировал, пока на экране переворачивались карты, и вошла в прохладу ресторана, обеспеченную кондиционером.

Она автоматически проверила написание специальных блюд на доске, поморщившись при виде затейливой орфографии Табби, потом схватила стопку вкладышей к дневным меню, где перечислялись основные блюда. Увидев филе из устриц, Шелби покачала головой и подивилась смелости Тони, который, казалось, переоценил число гурманов в таком городке, как Восточный Вапанекен. Вместе с тем филе из устриц было нарасхват.

Все еще занятая меню, Шелби направилась к раздаточной стойке и столкнулась с кем-то, державшим тяжелый серый пластмассовый таз, полный грязных тарелок. Она быстро пробормотала: «Простите».

— Смотри, куда идешь.

Шелби не подняла головы, хотя ее взгляд метнулся вправо, а память услужливо подсказала, кому принадлежит только что услышанный голос. Затем она подняла глаза.

— Дядя Альфред?

— Ал, милая, — поправил ее дядя Альфред чуть громче, чем требовалось. — Ал О’Хара. А ты, должно быть, та самая Шелли, которая доводит уборщиков до белого каления своими «сделай это, а теперь сделай то». Не хочешь выйти покурить? У меня как раз перерыв.

Шелби открыла рот, но не смогла выдавить ни слова. Поэтому она подняла руку и направила палец в уже удаляющуюся спину дяди Альфреда. Он даже не придержал для нее кухонные двери. И вот в таком виде — с открытым ртом и вытянутым пальцем — Шелби нетвердой походкой последовала за ним через кипящую работой кухню и вышла на улицу из задней двери.

— Как… почему… что ты тут делаешь? — пробормотала Шелби, наконец обретя голос. Она широко раскинула руки, словно хотела обнять его во всем обмундировании уборщика, включая широкий белый фартук, который свисал с шеи почти до икр. — В таком виде?

— Ну, дорогая, уважаемый Тони счел возможным дать мне работу уборщика. Я сказал уборщика, но на самом деле судомойки. Ты не знала? Вероятно, нет. Педро говорит, что ты ему очень даже нравишься, хотя бываешь настоящим шилом в заднице. Строго говоря, таково здесь общее впечатление о тебе. Милая девушка, приятная, добрая. Но шило в заднице. Прости, дорогая, но это он так сказал.

В голове у Шелби гудело так, словно там поселился пчелиный рой, но она взяла себя в руки, желая выслушать дядю и осмыслить изложенные им факты.

— Как? Как ты узнал, где я?

Дядя Альфред вытащил из рукава пачку сигарет и, пряча глаза, закурил.

— Довольно просто, дорогая: я спросил у Джима. Если помнишь, как раз перед своим вдохновенным побегом ты говорила со мной о нашем дорогом семейном шофере. Почерпнутые мною сведения Сомертону я рассказывать не стал, О нет! Только не я. Я же хочу, чтобы ты насладилась этим маленьким приключением. Кстати, не поцелуешь ли дядю в знак приветствия?

— Я… э-э… иди сюда, дядя Альфред. Я так рада тебя видеть! — раскрыв объятия, Шелби устремилась к нему. В глазах у нее защипало, и она с удивлением поняла, что очень соскучилась по дяде, по Сомертону и Джереми. Но не по Паркеру. Странно. Шелби вообще почти не вспоминала о Паркере. Ну, может, это и не так уж странно…

Наконец она отпустила дядю и еще раз оглядела его.

— Я до сих пор не верю. Ты здесь работаешь?

— Честный труд, дорогая. Деньги, полученные за оказанные услуги. Американский образ жизни и все такое. Как тебе мой вид, великолепен, правда? Я действительно считаю, что выгляжу великолепно. Почти шаловливо. За исключением фартука, как ты понимаешь.

— И ты сам это сделал? Ты решил приехать ко мне, принять участие в моем приключении? — Шелби склонила голову набок и пристально посмотрела на него. — Я не верю тебе, дядя Альфред.

— Ал, дорогая. Пожалуйста, зови меня Ал. Конечно, ты мне не веришь. Да и кто из тех, кто меня знает, поверит мне? — Он глубоко вздохнул. — У меня финансовые трудности, дорогая, и, опираясь на твой пример, Сомертон решил выставить меня в большой мир, чтобы я сам себя содержал. Не поверишь, но он сказал, что это пойдет мне на пользу. Джереми заступился за меня, довольно кратко объяснив, что твой брат не прав, даже назвал его упрямцем — новое слово Джереми в тот день, — но все мольбы, увы, были тщетны, Поэтому я здесь, и останусь здесь до тех пор, пока не покажу Сомертону чек на зарплату.

— И что же это было, дядя Альфред? — спросила Шелби, качая головой. — Карты или лошади?

— Понемножку того и другого, дорогая моя, но, к несчастью, все с теми же крайне неприятными людьми. Ужасно беспокоятся о своих деньгах, как ты догадываешься. Поэтому я предпочел… э… исчезнуть, пока не подоспеет очередной чек на мое содержание. Твой брат не испытывает никакого сочувствия ко мне, никакого сострадания к моему хрупкому здоровью, не думает о том, как подорвут его несколько ударов кулаком. Поэтому я попросил Джима привезти меня сюда, уверенный в том, что ты уже в этом городе. И как же я был приятно удивлен, услышав, что некая мисс Шелли Смит работает здесь хостессой. Я тут же смекнул, что это, должно быть, ты. Интуитивная прозорливость, вот что это, по-моему.

— Я так не считаю, — отозвалась Шелби, убежденная в том, что Куинн, а не Джим рассказал дяде Альфреду, где она находится. Чем больше она размышляла об этом, тем глубже становилась яма, в которую упал Куинн Делейни. Ему понадобится дюжина лопат, чтобы выбраться оттуда.

— Ты сегодня работаешь?

Шелби отвернулась и увидела в дверях Тони, прислонившегося к дверному косяку.

— О, Тонн, прости меня. Ал мой старый друг, вот мы и заболтались.

— Отлично, а теперь наверстывай. — Тони медленно отделился от косяка и зашаркал назад в кухню.

— Он очень добрый, правда, — сказала дяде Шелби, пока они возвращались.