Страница 66 из 78
4) Я очень сильно ошибался по поводу того, что унитаз мне не понадобится.
Я попытался позвонить Саре на трубку, чтобы извиниться за свое поведение прошлой ночью. Возможно, с последующими извинениями за остальные поступки тоже. «Номер недоступен» – получил я ответ. Я решил: либо Сара поменяла номер мобильника, либо внесла мой номер в «черный список». Я был раздавлен отчаянием. Причем не тем вселенским высоким отчаянием, а всего лишь скверным презренным мраком. Эмоционально это было то же самое, что безвылазно сидеть в мокрой одежде, словно я попал под жуткий ливень и насквозь пропитался влажностью и душераздирающей скорбью.
Я был омерзителен, я был настоящей тварью, и причина моей мерзости заключалась в том, что я был тварью. Можно как угодно переставлять слова местами, но никак не избежать вывода о том, что ты – определенно мерзкая тварь.
Я позвонил Эми и договорился о встрече сегодня вечером. Я подготовил тираду: «Неважно зачем… просто мне важно увидеться с тобой. Мне нужно тебе кое-что сказать», но возможности произнести фразу не представилось.
– Эми? Ты свободна сегодня вечером?
– Хм, да. В восемь тридцать в «Галюцци», хорошо? – Да… я…
– Отлично, тогда увидимся. Счастливо.
Готов поспорить, что, когда я звонил, у нее была встреча с другим клиентом. Все пытались подчеркнуть, как мало я для них значу, казалось мне.
Я принял душ и надел единственную чистую одежду, имеющую у меня. После этого я не делал ничего. Вообще ничего. Я полусидел, полулежал на кровати, даже не включая телевизор (все звуки резали ухо и причиняли боль, потому что я страдал похмельем, вообще-то, конечно, я никаким похмельем не страдал, просто любые звуки были бы вульгарным вторжением в мою скорбь: неуместным и раздражающим). Я курил, и курил, и курил, пока не настало время идти на встречу с Эми, а мое дыхание не стало напоминать велосипедный насос.
– Господи, Том, какой ты молодец!
Эми помолчала всего лишь пару секунд после моего – никак не связанного с темой нашей беседы – объявления о том, что я сплю с Джорджиной Най, и теперь глаза ее горели. Она наклонилась через столик, сжала мое плечо и поздравительно потрясла.
– Молодчина! – повторила она.
– Ты же говорила, что она Трахомонстр.
– Так говорят, да, но она Трахомонстр из категории «А». Если разделить количество тех, кто ей засадил, на количество тех, кто мечтал бы ей засадить, то получится невероятно крохотное число.
– Так ты думаешь, что секс с Джорджиной Най это… что? Достижение, которым можно гордиться?
– Совершенно верно. Это же Джорджина Най. В смысле… Господи, Том, молодец какой!
– Сара относится к этому несколько иначе.
– А, понятно… Так Сара знает?
Я зажег сигарету.
– Да… она вышвырнула меня из дома.
– Как она узнала об этом?
– От Фионы. Ну, вообще-то много было всего. Капля за каплей. Но, для краткости, можно просто сказать, что это все сука Фиона.
– Вполне объяснимо.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, тебе же она разонравилась, верно?
– Она мне никогда и не нравилась… – брякнул я, беспрестанно постукивая концом сигареты о край пепельницы, – …и к слову, если уж продолжать тему, то я ей все равно никогда не нравился.
Эми воскликнула, не соглашаясь:
– А какое это имеет значение?
– Какое Фионе до этого дело? И я уверен, что она не хотела меня подставить, просто слишком много выпила и…
– Ее подсознательное желание дало о себе знать.
– Но я же ей не нравился…
– Не это желание, урюк: ее желание мести. У Фионы мир крутится вокруг Фионы. Ты мог ей быть по фене, но она хотела, чтобы ты был от нее без ума. И ей определенно ни к чему, что ты перестал ею интересоваться, а потом запал на кого-то еще. К тому же на женщину с гораздо более привлекательной задницей, чем у нее.
– Я…
– Ха! – Эми радостно хлопнула в ладоши. – Задница Джорджины Най – официально признанная лучшая задница в Британии, по мнению читателей, по меньшей мере, двух общенациональных изданий! Великолепно, мать твою! Фиона, наверное, скоро коньки откинет, хотелось бы на нее посмотреть.
– Я думаю, агент Джорджи уже осложнил ее жизнь.
– Но не так, как… Подожди, ты хочешь сказать, что Пол уже в курсе?
– Мне кажется, да… Мне кажется, Пол сделал все, чтобы Джорджи больше со мной не виделась.
– А давно Пол в курсе?
– Ну, не знаю. Наверное, с субботнего утра.
– Понятно…
Эми подняла бокал с «Кьянти». Вино колыхалось, пенясь алым, и выплеснулось за край стакана.
Я наблюдал, как оно по-змеиному струится по стенке бокала, словно капля крови. Господи, «словно капля крови». Я действительно так подумал. Когда осознаешь, что вдруг начинаешь мысленно выдавать пассажи, обычно подходящие исключительно для тайных дневников четырнадцатилетних школьниц, то тут уж не ошибешься: положение из рук вон плохо. «Словно капля крови», господи, прости.
– Эми… я немного запутался, полный капут, – выдавил я.
– Да. Это вполне понятно, Том. Могу представить, что ты сейчас чувствуешь. Но все равно есть и плюсы: понимаешь, ты можешь заработать тысячи на новой книге.
– Какой новой книге?
– На книге «Как я трахнул Джорджину Най»… На какой же еще?
– Но я не собираюсь писать об этом книгу.
– О, ну я пошутила насчет названия… Хотя если подумать, можно использовать астериски «Как я *** Джорджину Най». А если будут придираться, мы просто скажем, что имеется в виду «любил». Но мы поставили астериски просто из скромности. Господи, да все само уже пишется!
– Да, оно и должно писаться само, потому что я это писать не буду.
– Том, Том, ты просто должен написать эту книгу. Ты не можешь упустить такой шанс. Ты же обеспечишь себя на всю оставшуюся жизнь.
– Ни за что.
– Том… – она понизила голос и приняла скорбный вид. – Это твой шанс представить свою правдивую версию событий: рассказать свое видение истории.
– Господи, Эми! Как ты можешь использовать этот прием? Это же дешевый прием, как ты можешь так со мной обращаться?
– Потому что он всегда срабатывает.
– Ну, на этот раз не выйдет. Я не стану писать эту книгу.
– А Сара? Думаешь, Сара не продаст эту историю?
– Нет, она не станет.
– Ты уверен в этом?
– Да.
– Потому что ты ее знаешь?
– Да.
– Скажи мне… после того как она узнала о тебе и Джорджи, она ведет себя как та женщина, которую ты знал последние сколько там лет?
Господи, до чего же хитра. Как мне повезло, что Эми мой агент.
– Не в этом дело.
– А в чем же, интересно?
– Сара не настолько в курсе дела, чтобы всем рассказывать. Она неизвестный руководитель отдела в магазине замороженных продуктов, чей парень, тоже неведомо кто, переспал с Джорджиной Най, а она прохлопала ушами. Из этого выйдет только журнальная зарисовка…
– Две странички, не эксклюзив: думаю, в одном из продвинутых женских журналов вроде «Магу Claire».
– Да, они, кстати, платят гроши! Нет! Замолчи! Сара могла заработать пару фунтов, но она не знает подробностей… вообще ничего не знает, на самом-то деле. Сара не сделает этого, она не будет на этом зарабатывать, тем более если предложат смешные деньги.
– А если предложат большие?
– Нет. Я имею в виду, что даже если она это и сделает, то я все равно не буду. Мы оба знаем, что люди всегда хотят подставить другого: якобы «представить правдивый отчет о событиях», или «не позволить кому-то оставить все так, как есть», или «дать миру знать, какой ты на самом деле». Но сейчас-то речь идет обо мне. Я не думаю, что это правильно. Если я это сделаю, то буду сам себе противен, речь идет о моем собственном достоинстве.
– Мать твою, что за бред святоши! На-ка выпей-ка, Том! Да тебе нужно было жить в Древней Греции. Послушай, что ты несешь: якобы ты расшатываешь этические принципы Великобритании! Это простая деловая сделка. Если ты пропустишь ее, это означает лишь то, что ты потеряешь сотни тысяч фунтов. Вот и все. Ты проиграешь. Джорджина Най и этот чертов Пол Дуган сбегут, посмеиваясь над тобой. Ты останешься при своих интересах, а жизнь будет продолжаться, и никто тебе памятник не воздвигнет.