Страница 62 из 78
Я рассудил, однако, что не время делиться этими соображениями.
– Но я не сплю с Джорджиной Най, – настаивал я, – это пустые домыслы.
– Не надо, Том! – Теперь в глазах у нее стояли слезы, но, мне кажется, больше от злости, чем от чего-то еще. Или, что более вероятно, ее смена настроений, казалось, свидетельствовала о ее перепутанных чувствах и эмоциях, которые Сара не могла сдерживать. От нее исходили скорбь, и отчаяние, и непонимание, и боль, и еще тысяча других эмоций одномоментно. Не было названия тому, что читалось в ее глазах… то есть она была в состоянии аффекта, которое вполне можно было использовать как смягчающее обстоятельство в деле по убийству.
– Даже не смей так себя вести! Это уж действительно подло. После всего, что произошло… твоих эксцессов, твоих глупых выдумок… все твои идиотские объяснения… помнишь, тогда я просто спросила, влюблен ли ты в эту женщину, а ты ответил, что «между вами» ничего нет…
– Простоя…
– И как ты смотрел на нее сегодня вечером. А ее агент ничего не знал о вашей встрече по контракту, а Эми так невнятно разговаривала со мной, что очевидным образом что-то скрывала, и эта дура Фиона… и кроме всего – выражение твоего лица сейчас. Не смей так неуважительно относиться ко мне и думать, что я настолько наивна, что поверю, что ты не спишь с ней. Ты настолько меня не уважаешь, да? Да?
– Я… – В горле у меня пересохло, я едва мог говорить.
– Я повторю еще раз: ты спишь с Джорджиной Най, да?
Я опустил голову.
– Да, – признался я. Чуть громче шепота и подавившись собственным ответом.
– Ты… сраный… придурок! – повторила Сара. – Так вот насколько ты меня уважаешь, да? Ради меня даже не стоить врать другим? Нет, нет, давай-ка напрямую, можешь плюнуть мне прямо в лицо.
– Ты сказала…
– Ты мерзкий отвратный урод. За тебя решает твой член, это я могу понять, но я никогда не думала, что ты настолько низко меня ставишь, что готов так спокойно ударить меня под дых.
– Но ты… прости, но…
– Господи, надеюсь, что к Джорджине Най ты будешь относиться лучше, мать твою, раз ты теперь с ней.
– С ней? Я не с ней. Ну, то есть да, но я не с ней, я настолько же с тобой, если не больше. Это… ох, я не знаю, что это… Я запутался.
– Если ты думаешь, что будешь «со мной» и «с Джорджиной Най», то ты не то что запутался, мне даже слова не найти, кто ты, тварь такая.
– Я не имел в виду… Я хочу сказать, что не знаю, что мне думать и что делать.
– Правда? О бедненький Том и его внутренний сумбур. Я, конечно, не так глубока, очевидно, потому что я знаю, что думать: я думаю, что ты последняя сука. И что делать, я тоже знаю. – Она подвинулась, открыла входную дверь и распахнула ее. – Пошел вон, – сказала она.
– Ну же, Сара… давай нормально поговорим…
– Xa! «Мистер Обсудим Наши Чувства», видали вы его? До свидания, сидящая на диване задница, которая помалкивает и утомленно, мать твою, вздыхает, если я пытаюсь завести разговор: «Разве мы не можем обсудить это после вечерних новостей: я смотрю репортаж». Иди-ка, «Мистер Обсудим Наши Чувства». Какая внезапная перемена, мы могли бы все обсудить… Ах ты, сука!
– Сара…
– Если хочешь поговорить, иди – поговори со своей шлюшкой-актриской…
– Она не шлюха, – я почувствовал, что не могу, чтобы Джорджи все время опускали. Я хотел быть справедливым, и было бы, ну, бесчестно не защищать ее, когда ее обзывают. – Я думал, тебе она нравится.
– Что? Ты… о-о-о, понимаю… Ты имеешь в виду, мне нравится она как актриса? Да она просто богатая сучка, которая трахала моего молодого человека у меня за спиной!
– Ну же, Сара, веди себя разумно. Я понимаю, что ты расстроена, но давай попробуем вести себя как взрослые. Это не меняет того, какая она актриса и какой человек. Она милый человек.
– Не меняет того, кто она? Конечно, меняет. Она – человек, у которого есть все: деньги, слава, успех, и она не смогла удержаться от того, чтобы украсть то, что есть у меня, а у меня есть не так уж много.
– Ты заблуждаешься. Вообще вы очень похожи.
– Мы никоим образом не похожи, мать твою.
– Это неправда. Во-первых, ты начальница в магазине, а она – директор завода в «Устье».
– Она только играет начальницу, эта тупица!
– Но она знает, что это за ощущение, она провела две недели на настоящем заводе, наблюдая за работой руководителя, чтобы сыграть роль.
– Ну назови мне хоть одну причину, почему бы мне тебя не зарезать прямо на месте?!
– Я не сказал, что это одно и то же…
– Хорошо, Том. Просто она – избалованная богатенькая сучка, которая берет и хапает все, что ей нравится, а я никто. Никто с тремя парами туфлей, с работой без перспектив, с жизнью без перемен, а она может просто появиться и взять моего парня, потому что… потому что ей все разрешается. Потому что она великая звезда, о ней пишут газеты, ее показывают по телевизору, а я всего лишь серая девушка, которая торгует чертовыми полуфабрикатами, хреновыми пиццами для микроволновки и гребаными каннеллони под бешамель. И я буду делать одно и то же, мать твою, до скончания дней, пока не сдохну. Господи, наверное, она смеется от одной мысли, что я могу с ней соперничать!
– Это не соревнование, господи, и мне нет дела до того, что она известная актриса, это просто глупо.
– Да уж, конечно, это совсем для тебя не имеет значения!
– Нет, не имеет…
– Конечно! Ты никогда не думал: «Вот красота! Я трахаю Джорджину Най! Фантастика!» Даже и мысли такой не было?
– Нет. Никогда. Джорджина, кстати, совсем не привлекала меня до нашего знакомства. Все происходило постепенно, я даже заметить не успел.
– Могу себе представить. Наверное, это был настоящий шок, мать твою, когда однажды ты посмотрел вниз и заметил, что ты трахаешь ее как конь, – «Господи-прости! Неужели я трахаю актрису?»
– Все… послушай, все было совсем не так. Это была просто… – я хотел сказать «судьба», но это почему-то показалось мне неуместным в тот момент. – Я не могу объяснить, но я люблю вас обеих и…
– Так, значит, ты ее любишь, да?
– Я люблю вас обеих…
Сара схватила меня за шиворот и выкинула за дверь.
– Я просто очарована твоей любвеобильностью, Том. Отлично, мать твою… А теперь убирайся вон.
– Куда?
– А мне-то какое дело? Просто проваливай. Можешь вернуться днем, когда меня нет, и забрать вещи. Можешь сделать это в течение следующей недели. После этого я поменяю замки, а твои оставшиеся шмотки сожгу.
Я наклонился к ней.
– Я люблю тебя, Сара. Я знаю, что ранил тебя, но я все равно люблю тебя… больше, чем могу передать словами.
– Я закрываю дверь. Вернусь через две минуты, чтобы проверить, тут ты или нет, и в руках у меня будет топор.
И Сара захлопнула дверь у меня перед носом.
Я решил, что ей требуется время, чтобы успокоиться.
– Прости, – пробормотал я в двадцатый раз, – я не знал, куда мне пойти… и, честно говоря, мне больше и не хотелось никуда идти.
– Ничего, – сказала Джорджи, – я все равно еще не спала. – Она зажгла сигарету и бросила мне пачку. Я жадно вынул одну. Для таких случаев должны быть особые сигареты: быстрые и крепкие, можно ведь купить специальные изотонические спорт-напитки с большим содержанием глюкозы; нужно изобрести сигареты для кризиса, которые зажигаются легким ударом об стол и в которых всего одна, зато всеобъемлющая затяжка.
После скандала с Сарой я позвонил Джордж на мобильный и подъехал в гостиницу на такси. Ночные работники, очевидно, приняли меня за одного из гостей и разрешили пройти прямо в ее номер, не сказав ничего, кроме: «Добрый вечер, сэр», у стойки администратора.
– В общем, – сказал я, – думаю, тебе стоит об этом знать.
– Да, – ответила Джордж и улыбнулась профессиональной улыбкой.
– Прости.
– Ты не виноват, Том. Если кто-то и виноват, то это… – Джорджи сделала длинную затяжку, – …это Фиона.
– Сука. Я уверен, ей всего лишь хотелось помучить меня… но она явно выпила вина и переоценила свои силы, да и недооценила Сару тоже. Все равно… сука.