Унесенный ветром (Трилогия)

А вторая проблема заключается в том, что доказательства «вечной молодости» нет. Ни один «абсолют» не прожил достаточно долго. И зачем тогда вообще этим заниматься? Ведьмаки и сами-то по себе медленно стареют из-за того же «контроля тела», а «абсолюты» в этом смысле вообще монстры. Вон, испанец Бугарджини Массимо. Удерживает титул самого «долгого» «абсолюта». Стал им в шестьдесят шесть, а умер в девяносто девять. Говорят совсем не менялся, так и умер от рук другого рекордсмена — Паскаля Дидье, выглядя на сорок. Та еще проблемка для семейного человека, если подумать. А вот мой бывший начальник, полковник Сазонов, Вадим Сергеевич, он же Некромант, «мастер», на ранг меньше «абсолюта». Справил свою семьдесят восьмую годовщину за пару месяцев до моего попадания. Выглядел лет на пятьдесят, примерно. Вот и думай, а стоит ли оно того. У меня, кстати, была возможность доказать, я-то из системы вышел. Доказал всем, мать их так, что меня трогать не стоит, и никаких смертельно опасных заданий, с приказом не отступать, у меня не намечалось. А просто так меня трогать, как и мою семью, было опасно. А вдруг выживу. Учитывая, что я сам никуда не лез, это было просто неразумно. Но не судьба, не так, так этак, но я все же попал.

В итоге «закладками» занимались самые отмороженные и гоняющиеся за славой, хоть и в довольно узком кругу. Утверждать не буду, сложно это, но на момент моего «ухода»… хотя нет, неудачное время, на момент моего бунта, когда ведьмаков еще было много, из дюжины существующих «абсолютов» закладки были лишь у пятерых, включая меня. Да и вообще… если подумать… двадцать пять, это слишком рано, м-да. Хотя и до этого времени еще далеко.

Ну а возвращаясь к данной ночи, контроль своего тела поможет мне не только не заразиться специфическими болезнями, но даже устроить себе вазэктомию, в народе больше известную как стерилизация. Причем стопроцентно в обе стороны, чего наука пока не может. Я сам контролирую, будет у меня ребенок или нет. Жаль, что всем этого не объяснишь и не докажешь. Эх, насколько б моя жизнь упростилась.

Райдон и Мира уже минут пять как ушли, а Тара примостилась у моего бока, положив свою голову мне на плечо, а ладонь на пояс. И эта ладонь опускалась все ниже и ниже.

— А скажи-ка мне, Синдзи, — сказала она, прижимаясь своим носиком к моей щеке, — у тебя, часом, не осталось еще одного ключика?

«А вот интересно, — подумал я, закрыв дверь и кладя руку на голову тут же опустившейся на колени Тары, — если все Патриархи были «ветеранами», смогу ли я снять подозрения с Токийского карлика прилюдно ухайдохав «учителя»?

— Вот оно, значит, как. — Охаяси Дай, высокий статный мужчина сорока двух лет от роду, принимал доклад телохранителя своего сына у любимого им сада камней. — Что ж, зато теперь об этом не нужно заботиться мне. Идеальное время для первой ночи с женщиной. Что у тебя по этому парню, Джиро?

Като Джиро — глава службы безопасности клана Охаяси и, по совместительству, глава рода Като, чуть поклонившись, начал доклад.

— Сакурай Синдзи, шестнадцать лет. С десяти лет живет один, на деньги, присылаемые родителями. Среднюю школу закончил одним из лучших. Ни в каких кружках не состоял, имеет ранг «ученик» в рукопашном и огнестрельном бое. В драках при этом не замечен. Конфликты со сверстниками, как и у большинства подростков, были, а вот драк нет. Несмотря на отсутствие рядом родителей, по окончанию средней школы умудрился получить разрешение на ношение огнестрельного оружия его ранга. Умен, дружелюбен, умеет говорить и добиваться, чтоб его слушали. Имел достаточно хорошие отношения с учителями, чтобы те его замечали.

— Стоп, — остановил его глава, приподняв руку. — Что там с оружием? Мне казалось, несовершеннолетнему для этого нужно разрешение родителей? Как он это провернул?

— В нашем законодательстве есть небольшая лазейка. Если ребенок более трех лет живет один, то ему достаточно разрешения официального представителя любого государственного учреждения. В данном случае он сумел убедить помочь своего классного руководителя.

— Хм, интересно. Продолжай.

— Его знакомые в средней школе, которых мы успели опросить, утверждают, что порой от него «несет жутью» и становится очень страшно.

— Яки?

— Да, я тоже так подумал. А его классный руководитель, имеющий ранг «ученик» в фехтовании, подтвердил это. Судя по всему, он неплохо навострился осаживать сверстников с помощью яки, не доводя при этом до драк. Одна из учительниц в его начальной школе рассказала, что его там часто задирали, а один раз даже побили. Видимо, чтобы подобное больше не повторилось, он и занялся боевыми искусствами, где и узнал про яки. Ну а при его неконфликтном характере, яки для него — идеальный вариант. При всем при этом, нельзя сказать, что он слабовольный ботаник. Все, с кем мы общались, утверждают, что он очень даже волевая личность. — Замолчав на пару мгновений, Като продолжил: — Ни одного друга в средней школе у него не было, максимум приятельские отношения. Некоторое время работал в клубе «Ласточка», кроме самого факта работы узнать ничего не удалось. Даже, кем он работал. Точно не официантом и не барменом. Сам клуб когда-то имел плохую репутацию, но после очередного передела влияния у местных банд клуб оставили в покое. А у владельца — Ацуси Хонды, настали трудные времена. Как я понимаю, старая банда, используя здания для своих нужд, не позволяла клубу развиваться и получать прибыль, в то же время не давая ему развалиться. А после их уничтожения клуб стал никому не нужен. Именно тогда там и появляется Сакурай-кун. Не знаю, как он втерся в доверие владельца, но после этого в клубе начинают происходить изменения. Меняется имидж клуба — новое оформление, вывески, реклама. Появляются охранники, проходит слух о таком хорошем месте как «Ласточка». Хонда заранее договаривается с новой «крышей» о выплатах, а первые посетители, ставшие потом завсегдатаями, являются родственниками: братьями и сестрами, — детей из средней школы, в которой учился Сакурай-кун. И все это говорит о незаурядном уме и пробивных способностях этого юноши.

— А также о его самостоятельности.

— Именно так, господин. Имеется мнение, что он является совладельцем клуба. Процент вряд ли высокий, но он, скорее всего, есть. А кроме благосостояния, являясь постоянным посетителем клуба, он имеет и множество знакомств. Посетителями «Ласточки» являются обеспеченные люди. Много аристократов, как имперских, так и клановых. Сомневаюсь, что знакомства такие уж хорошие, но они есть. Я в этом уверен.

— Говоришь, плохие времена у клуба были? Действительно, очень интересный молодой человек. Это все?

— Нет. И даже не самое важное.

— Оу, ты меня заинтриговал.

— Думаю Ииду-куна можно отпустить, мой господин, у него наверняка найдутся свои дела.

— Свободен. — Поклонившись, телохранитель пошел в сторону выхода из сада.

Дождавшись кивка главы клана, Като продолжил:

— Вы уже знаете от вашего сына, что Сакурай-кун является соседом Рода Кояма, но мне удалось уточнить, что соседом он является буквально, живя через забор от особняка главы клана.

— Это как…? — начал Дай, но остановившись, лишь кивнул. — Продолжай.

— Подняв известную нам информацию по кварталу клана Кояма, удалось узнать, что единственным обитателем квартала Кояма с фамилией Сакурай, является Бунъя Рафу, младший сын Бунъя Дайсуке, взявший фамилию жены.

— Стоп. — Сложив руки и закрыв глаза, глава одного из самых сильных кланов Японии ушел в свои мысли. — Вот значит как, и при этом он не состоит в клане. Как интересно. Учитывая историю с его родителями, он не принадлежит ни Роду, ни Клану. Но при этом Род от него не отказался. И если их можно понять, то что же старик-то? Почему не взял его обратно в клан? Родители от него фактически отказались… Стоп, еще раз стоп. Говоришь, живет на деньги родителей? От хитрецы-ы! — протянул мужчина. — И не нам, и не вам! Что по его родителям?