Преторианец

– Ну ты и собака! – восхищённо прокомментировал его признания Макрон. – А что сделал император, когда пришёл в себя?

– Он горевал целый месяц. А мы втроём пока что избавлялись от остальных участников заговора Мессалины. Я для чего всё это вам рассказываю – чтоб вы поняли, как легко обдурить императора. Именно это качество и делает его легко уязвимым. А следовательно, и Рим.

– А как насчёт его нынешней жены, Агриппины? – спросил Макрон. – Она ж к тому же его племянница, насколько я помню.

– Ох да! Это вызвало форменный скандал, когда Клавдий публично объявил о своём выборе невесты. Мне пришлось здорово потрудиться, чтобы убедить сенат исключить этот брак из-под действия законов об инцесте. К счастью, один из влиятельных сенаторов всячески стремился снискать расположение императора. Он взялся за это дело и сумел провести новый закон. Но даже при этом дело выдалось крайне трудное, могу вам признаться.

Катон во время этого рассказа был погружён в задумчивость.

– А чья это была идея, предложить ему Агриппину? – вдруг спросил он.

Возникла небольшая пауза, прежде чем Нарцисс ответил весьма ядовитым тоном:

– Палласа. Он утверждал, что это даст нам возможность впредь избегать повторений случая с Мессалиной, если мы выберем невесту из той же семьи. Кроме того, Паллас обладает кое-каким влиянием на неё. И мы решили, что сможем держать её на короткой привязи и обеспечить, чтобы Клавдий по-прежнему прислушивался к нашим советам.

– И это сработало? Новая императрица исполняет свою роль с должным послушанием?

Нарцисс чуть склонил голову набок.

– Пока она особых хлопот не доставляет. Единственная проблема в том, что она вступила в этот брак с довольно неприятным довеском.

– Довеском?

– Своим сыном. Луцием Домицием Агенобарбом. По крайней мере, так он именовался до того, как она убедила императора усыновить его. Теперь он называется Нерон Клавдий Друз Германик. Собственный сын Клавдия с этим новым порядком вещей не согласен. Британик отказывается именовать своего новоявленного сводного братца Нероном. Так что никакой любви там нет. И эти двое точно будут стараться каждый стать наследником Клавдия, когда он уйдёт в мир теней или куда там ещё уходят эти обожествлённые императоры.

Макрон покачал головой:

– Такое ощущение, что скоро начнётся такая же резня, как встарь…

Катон на минуту задумался, прежде чем ответить.

– Но Британик является наследником императора, так что он первый в очереди, не так ли?

– Если бы это было точно определено! – ответил Нарцисс. – Нерону четырнадцать, он на четыре года старше сводного брата. А у Британика имеется ещё один недостаток – он сын Мессалины, и это ставит его происхождение в определённой степени под сомнение: никто не может точно знать, кто именно был его отцом. Если он станет императором, тогда я опасаюсь за жизнь врагов его матери. Он такой мальчик, для которого месть всегда будет иметь первостепенное значение.

Макрон улыбнулся:

– Значит, есть всё-таки какая-то справедливость в этом мире. И подобная перспектива наверняка уже стоила тебе нескольких бессонных ночей.

У Нарцисса внезапно потемнело лицо.

– Центурион, если бы тебе была известна хоть ничтожная доля того, что меня беспокоит, сомневаюсь, что ты вообще был бы в состоянии заснуть. Император в очень уязвимом положении, а угрозы возникают со всех сторон. Здоровье у него ухудшается, и я должен принять все меры, на какие только способен, чтобы оберегать и защищать его и обеспечивать сохранение мира и порядка в империи.

– А когда старичок помрёт? Что тогда? – хитро прищурившись, спросил Макрон.

– Тогда мы должны будем обеспечить, чтобы на трон был избран подходящий наследник.

– И кого ты имеешь в виду? – спросил Катон.

– Я ещё не решил окончательно. Нерон и Британик ещё подростки, и у каждого имеются свои достоинства и недостатки. Когда настанет время, я и другие советники императора сделаем свой выбор и направим Клавдия на правильный путь, когда он вознамерится объявить, кто будет ему наследовать.

Катон пожевал губами.

– Я не вижу, какое отношение всё это имеет к Макрону и ко мне. Мы-то ничего не можем сделать, чтобы повлиять на развитие событий.

– Я уже говорил тебе, что счёл необходимым вкратце рассказать вам о сложившемся положении, чтобы вы осознали всю его сложность и всё правильно поняли, когда я перейду к тому, что требуется от вас с Макроном.

Двое легионеров поглядели друг на друга, потом Катон сделал Нарциссу знак продолжать.

Имперский министр собрался с мыслями и заговорил приглушённым тоном:

– Когда придворные раскололись на два лагеря, эти Освободители решили действовать. Ключом к решению проблемы наследования власти в Риме является контроль над преторианской гвардией. Именно поддержка преторианцев обеспечила Клавдию трон и власть. Когда император умрёт, они будут главным арбитром в решении вопроса о том, кому достанется власть. Вот так. И если Освободители сумеют захватить контроль над гвардией, тогда вопрос, кто из двоих сыновей императора наследует ему, превратится в чисто академический. И кого безжалостно устранят вместе с остальными членами императорской семьи, их слугами и союзниками. – Он помолчал, давая легионерам время переварить сказанное. – Именно поэтому командование преторианской гвардией поделено между двумя префектами, а непосредственная охрана императора доверена германским наёмникам-телохранителям – людям, которым он доверяет. Однако один из этих префектов уже несколько месяцев болен, поэтому преторианцами командует другой, Лусий Гета, человек весьма сложный и вызывающий некоторые опасения. В последнее время он вдруг усилил боевую подготовку своих людей, здорово их муштрует, регулярно приказывает проделывать тяжёлые марш-броски, больше времени уделяет тренировкам с оружием, устраивает учебные сражения. А недавно в их боевую подготовку были включены новые элементы – уличный бой и тактика осадных действий.

– Он представляется мне весьма разумным и предусмотрительным командиром, – заметил Макрон. – Я бы на его месте не менее усердно занимался тем же самым.

– Не сомневаюсь. Но этого никогда не было при прежних префектах. А что ещё более беспокоит, так это то, что большая часть командиров отчаянно преданы Гете и очень высоко его ставят. – Нарцисс развёл руками. – И, как вы понимаете, я просто обязан относиться к этому человеку с определёнными подозрениями.

Макрон пожал плечами, а Катон покивал.

– Более того. В прошлом месяце один из трибунов гвардии был убит на большой дороге.

Префект снова покивал:

– Да. Бальб.

– Именно. Откуда ты знаешь?

– Прочитал в газете. Читал тут от нечего делать. Кажется, Бальба убили разбойники.

– Это официальная версия, для общего употребления. Чего не было сказано в ведомостях, так это того, что он командовал конвоем, охранявшим фургоны с монетой свежей чеканки, шедшие из Нарбона. Поисковая партия обнаружила его – мёртвого и догола раздетого – недалеко от дороги. Раздели его, несомненно, для того, чтобы это выглядело как дело грабителей. Отыскать то, что осталось от фургонов, много времени не потребовало. Но сундуки с серебром исчезли. В целом, пропало около двух миллионов денариев.

Макрон присвистнул.

– Вот именно. Огромная сумма, а самое главное, что знали об этом обозе всего несколько человек – дворцовые чиновники и преторианцы. Явно утечка информации из их среды, никаких сомнений. Я допросил всех, кто был в курсе этого дела, некоторых подверг пытке, но не добился ничего. Либо они невиновны, либо достаточно крутые, чтобы не расколоться под нажимом.

– Возможно, сведения о конвое как-то просочились к посторонним, – предположил Катон. – Кто-то что-то подслушал или увидел…

– Возможно. Но я-то знаю своих людей, они умеют хранить тайну. И знают, чем рискуют – кара в случае, если они меня чем-то разочаруют, будет крайне жестокой. Стало быть, остаются только преторианцы. Либо у них ослабла система обеспечения безопасности, либо в их рядах имеются предатели. Именно так я полагал ещё несколько дней назад. Теперь так уже не считаю – тут мне неожиданно крупно повезло. Один из преторианцев надрался и учинил драку в какой-то пьяной дыре возле Большого цирка. Его взяли под стражу. При расследовании выяснилось, что он весь тот день швырялся деньгами, угощал выпивкой товарищей по оружию и вообще всех встречных. А ещё проиграл очень приличную сумму на бегах. При этом выяснилось, что он не прикасался к своим сбережениям, хранящимся в казарме, не брал оттуда никаких денег. Я велел его освободить, а его центуриону приказал назначить его в наказание на тяжёлые хозяйственные работы на месяц. А два дня назад я приказал своим агентам выкрасть его и отвезти в надёжное место за городом – для допроса. Он оказался трудным клиентом, так что, к сожалению, понадобились более жёсткие средства убеждения. Но прежде чем умереть, он сознался, что принимал участие в нападении на обоз с деньгами и выдал имя их командира. Это центурион когорты, которой доверена охрана императорского дворца, Марк Луркон. По словам этого типа, Луркон – один из лидеров заговорщиков. Стало быть, теперь нам известно, что в преторианской гвардии существует некая группа изменников.