Ведьма

Как известно, жизнь полосата, радости в ней чередуются с огорчениями, но иногда выпадают особенно неудачные дни, когда все валится из рук и мелкие неприятности, накапливаясь, обрушиваются снежной лавиной, приводя к катастрофе. Вот таким днем для Эллен стала пятница.

Пенни вернулась лишь к полудню, за что в любом случае заслужила бы нотацию, а тут еще этот болван Мюллер разгуливал поблизости со своим дробовиком... Одним словом, когда дочь наконец вернулась домой, нервы Эллен были натянуты до предела. Она накричала на Пенни, и та, слишком хорошо воспитанная, чтобы ответить в том же духе, бросилась наверх и заперлась в своей комнате.

Вечером позвонил Джек, чтобы сказать, что не сможет приехать на уик-энд. Правда, он надеялся вырваться на несколько часов в воскресенье, но по его голосу Эллен поняла, что надежда эта слабая. Она чуть не разрыдалась прямо в телефонную трубку – ее остановила лишь боязнь растревожить Джека. Без него завтрашние гости превращались в обузу. Она попыталась утешиться мыслью, что они приезжают только на один день, но ей это плохо удалось. Повинуясь невольному порыву, Эллен сняла трубку и позвонила Норману. Он оказался дома и принял приглашение с кажущимся удовольствием, хотя Эллен сочла нужным предупредить его, что компания собирается не слишком блестящая.

И закончился день повторением все того же кошмара. Только теперь лес был темнее, вой собак – громче и тоскливее, а напряжение – почти непереносимым. И когда, в холодной испарине от ужаса, Эллен проснулась, в глубине дома все так же звучали отголоски издевательского хохота. Это было уже чересчур. Натянув на голову простыню, Эллен лежала, съежившись и цепенея от страха, пока смех не затих.

Следующее утро началось тупой головной болью. Морщась от мерзкого кисловатого привкуса во рту, Эллен еле поднялась с постели. Но Пенни, полная раскаяния и желания загладить вину, помогла ей управиться с уборкой и стряпней, так что гостей Эллен встретила уже в относительно сносном настроении.

К вечеру головная боль вернулась. Рэндольфы были не только скучными, но и занудливыми. Эллен знала Бетти с детства (их матери были близкими подругами); та внезапно забыла о ее существовании, когда Эллен развелась и оказалась одинокой молодой женщиной без особого положения в обществе, но стоило ей поселиться у Джека, как Бетти вновь начала проявлять неслыханное дружелюбие. Ее муж стремился занять какой-то пост в министерстве иностранных дел, что несколько объясняло неожиданно вспыхнувшую любовь этого семейства к давней приятельнице, но Джек стойко игнорировал все намеки на протекцию. Как-то наедине он сказал Эллен, что Боб – бездарное ничтожество и что он не порекомендовал бы его даже в ассенизаторы. Сын Рэндольфов весь пошел в отца, и Эллен в душе вполне понимала отвращение, которое Пенни питала к этому мальчишке. Подобно родителям, Морри был рыхлым и одутловатым от малоподвижного образа жизни. Кроме того – неуклюжим, с вечно потными пухлыми ладонями и удивительно скудным запасом слов, так что не мог поддержать даже примитивный разговор (других Рэндольфы не вели).

Весь их «моцион» заключался в прогулке по двору. В лес они категорически отказались даже войти. Единственное, чего они хотели, – сидеть на веранде, попивая джин с тоником и сплетничая о всевозможных несчастьях, обрушившихся на знакомых: разводах, мужьях-алкоголиках, детях-правонарушителях и финансовых неурядицах.

Поэтому, когда наконец приехал Норман, Эллен обрадовалась ему больше обычного, и тот, ощутив се воодушевление, почтительно склонился к ее руке. Сощурясь, Бетти внимательно изучала красивое лицо нового гостя, его изысканный костюм и роскошный автомобиль. Эллен знала, что завтра Бетти весь день просидит на телефоне, обзванивая знакомых, чтобы сообщить о «последней победе этой Марч», но ее это не заботило. Она даже не возражала против того, что Норман по-хозяйски распоряжался в доме, открывая винные бутылки и разливая напитки – это было для него вполне естественно. Непринужденность, с которой он держался, весьма скрасила вечер, и Эллен оценила это тем больше, что близкие бросили ее на произвол судьбы. Джек не приехал, а Пенни, отказавшись развлекать Морри, молча сидела в углу, разглядывая взрослых, как мартышек в зоопарке. Правда, она помогала накрывать на стол, чем заслужила преувеличенные восторги Рэндольфов.

Потом Эллен никак не могла вспомнить, каким образом разговор повернул к мистике. До того как заняться йогой и иглоукалыванием, Бетти интересовалась оккультизмом, и теперь могла с умным видом рассуждать не только о реинкарнации или чакрах, но и об астрологических домах и спиритизме. Муж зло насмехался над ее увлечениями, но Эллен частенько подумывала, что он еще более суеверен, чем его жена. Однажды она случайно видела, как Боб украдкой выходит из конторы хироманта в Бетесде.

Едва глянув на дом, Бетти тут же объявила, что «здесь должны водиться привидения». После обеда она снова завела разговор на эту тему. Или это была не Бетти? Эллен не следила за беседой. Она дождаться не могла, когда ее гости наконец уедут, и тоскливо думала о грудах грязной посуды на кухне. Бетти никогда не предлагала помощь.

От мрачных размышлений ее отвлекло упоминание знакомого имени: Норман рассказывал гостям о Мэри Баумгартнер.

Эллен обвела гостиную взглядом: обманчиво молодое лицо Нормана заметно оживилось – он вкладывал в историю всю душу; Бетти не сводила с него широко раскрытых глаз; Боб, забывший весь свой скептицизм, слушал с приоткрытым ртом и в этот момент чрезвычайно походил на средневекового крестьянина, изумленно внимающего рассказам о чудесах, творимых святыми. Лицо Пенни не выражало вообще ничего. Она предпочитала отмалчиваться, и когда у кого-то возникла идея провести спиритический сеанс, Эллен со своими протестами оказалась в полном одиночестве.

Рэндольфам все же удалось настоять на своем. Пожав плечами, Эллен уступила, но, едва вся компания весёлой толпой двинулась в столовую, ощутила мгновенный укол тревоги.

Столовую она любила меньше всего. Низкий потолок и маленькие окна делали эту комнату слишком мрачной даже в солнечный день. Теперь, из-за духоты, окна были широко открыты, и окружающая тьма, казалось, медленно просачивалась внутрь.

Все расселись вокруг большого овального стола, и Норман приглушил свет. Перед самым отъездом племянники установили здесь реостат, но Эллен редко им пользовалась. «Если мне нужно будет здесь создать подходящее настроение, я зажгу свечи», – объяснила она. Но сейчас болезненный полумрак вполне соответствовал обстановке: тени сгустились, нагнетая таинственность.

– Погодите-ка! – воскликнула Бетти. – Мы же не выбрали, каким способом станем вызывать духов. Не просто же сидеть, взявшись за руки?

– А что, мне это подходит, – гнусно ухмыльнулся Морри, покосившись на Пенни, оказавшуюся рядом с ним.

– Ну, Морри, – рассеянно одернула его мать.

– Я не знаток, – сказал Норман. – Мне казалось, что именно это люди и делают во время спиритических сеансов.

– Только когда среди них есть сильный медиум в состоянии транса, – объяснила Бетти. – Не думаю, чтобы вы...

– Слава Богу, нет, – поспешно ответил Норман.

– Тогда нам нужны специальные планшеты[10].

– В моем доме не держат таких вещей, – сказала Эллен.

– Они должны быть в любом приличном доме, – вмешался Боб.

– Перестань! – осадила мужа Бетти. – Наверное, у тебя нет и карточек с алфавитом, Эллен?

– Нет.

– Мы могли бы сами изготовить их.

– Это займет слишком много времени, – запротестовал Боб.

Он не меньше жены горел желанием встретиться с духами.

– Как-то я читал об одном приспособлении. – Голос Нормана звучал увещёвающе, как у вежливого хозяина, пытающегося урезонить капризных гостей. – Складываются вместе две грифельные доски – и явившиеся на зов призрак пишет послание на их внутренней стороне.

– Не думаю, чтобы у Эллен нашлись грифельные доски, – скептически обронила Бетти. – Жаль, потому что писать... писать... Ну конечно же! Машинальное письмо!

10

Приспособление из двух планшетов, на одном из которых написаны слова и буквы; во время сеанса стрелка, расположенная на втором, движется вместе с планшетом и указывает необходимые ответы.