В заразном бараке

Линвивер. (Заспанный и немного помятый, появляется с правой стороны, подхватывает последние слова Макгрудера и монотонно добавляет.) Конгрегационалисты, методисты, мормоны, моравианцы, адвентисты Седьмого дня — что вы тут делаете вдвоем так рано? Совершенствуетесь в метафизике? (Громко на всю палату.) Итак, моряки, подъем, первый звонок. Через пять минут все встали!

Пациенты начинают двигаться, зевать.

Макгрудер (с состраданием, словно пытаясь помочь негру совладать с раздражением). Ты не понимаешь, как это глупо: все, что ты говоришь? Мы все здесь в одинаковом положении. Все попали в беду. Почему бы тебе не попытаться полюбить и Шварца тоже, Лоренцо? Будет лучше для всех нас, если ты откажешься от бессмысленной ненависти к человеку, который ничего плохого тебе не сделал.

Кларк (бессильно, но с чувством). Я полюблю этого еврея в тот день, когда в жопе у осла расцветут розы! (Макгрудер делает беззвучный жест отчаяния и отвращения.)

Линвивер. (Замечает Шварца с книгой, который поначалу пытается спрятать ее, но быстро понимает, что делать этого не стоит.) Доброе утро, Шварц! Ты бодро выглядишь сегодня. (Кладет руку ему на лоб.) Температура спала. Хорошо. Покажи язык. (Осматривает язык.) Прекрасный язык. Что ты делаешь тут так рано?

Шварц. Мне не спалось. Я вышел почитать книгу.

Линвивер (с любопытством). Да? А что ты читаешь сегодня?

Шварц. Это еврейская книга. Что-то ироде поваренной книги евреев.

Линвивер (дружески похлопывает Шварца по руке и отходит к своему столу). У вас довольно вкусная еда, не так ли, Шварц? Я тебя не виню. Тем, чем вас здесь кормят, ребята, я бы не стал кормить капитана Бадвинкеля.

Слегка вздрагивает от своей смелой шутки. Затем берет со стола какие-то бумаги и таблицы и уходит со сцены налево. В то время как пациенты медленно просыпаются, Макгрудер и Шварц сидят рядом на своих кроватях и изучают книгу.

Шварц. Это самая большая книга, которую я смог найти про сифилис. И еще у нее самое длинное название.

Макгрудер. Как она называется?

Шварц. «Полный диагностический и терапевтический справочник по сифилису: руководство по определению и лечению сифилиса, приобретенному и врожденному, включая ранний сифилис, первичный и вторичный, поздний сифилис, невросифилис, менингитный сифилис, двигательная дисфункция и полный паралич. Составители: Мартин Макафи, Исидора Давидофф, Чарли П. Диксон».

Макгрудер. Не важно, кто написал это, Шварц. Что там сказано? Особенно о параличе? И двигательной дисфункции? Это я хотел бы знать в первую очередь.

Шварц (со сдержанной радостью). О, у меня есть хорошие новости для тебя, Уолли. На самом деле хорошие. (Ищет в оглавлении.) По-моему, это звучит довольно оптимистично.

Макгрудер. Оптимистично? Что ты имеешь в виду?

Шварц (обращается к книге). Хорошо, слушай сюда — вот о двигательной дисфункции. То, что касается прогноза. Вот. Здесь написано: «Около половины случаев стабилизируются, остальные прогрессируют». Разве это не оптимистично?

Макгрудер (размышляет). Нет, ради Бога! Что в этом оптимистичного?

Шварц. По крайней мере твои шансы: пятьдесят на пятьдесят.

Mакгрудер. О да, Шварц, это известие меня осчастливило. Сума сойти! Почему бы нам не открыть шампанское и не выпить по этому поводу? (Обхватывает голову руками.) Скажи мне еще что-нибудь.

Шварц. Еще одна хорошая новость. Слушай. «Раннее интенсивное лечение улучшает прогноз». Это должно улучшить тебе настроение!

Макгрудер (поднимает голову). Но в этом-то все и дело, ты не понимаешь? Как мне знать, ради всего святого, ранний ли у меня сифилис? Ведь доктор Гланц сказал, что у меня все запущено.

Шварц. Да, это правда, Уолли. К этому надо быть готовым. Однако пятьдесят процентов — неплохой шанс. Не так уж и плохо. Макгрудер. Хорошо, допустим, завтра у меня появятся все симптомы, но мне повезет, и он не станет прогрессировать. Что хорошего ждет меня в этом случае?

Шварц (в ужасе от страшного открытия, колеблется). О, Уолли…

Макгрудер. Читай, Шварц, черт побери! Я не боюсь узнать. Вперед! Читай! Чем грозит двигательная дисфункция?

Шварц (читает медленно, с внутренним сопротивлением). «Неспособность передвигаться в темноте или держать равновесие с закрытыми глазами — симптом Ромберга. Характерна неустойчивая, шаткая походка. Больной передвигается, раскидывая ноги, голова наклонена в сторону, взгляд упирается в землю. Движения при ходьбе несоразмерные, слишком высоко поднимается нога при шаге, слишком резко опускается вниз». (В то время пока Шварц читает, Макгрудер с ужасом в глазах маниакально повторяет все симптомы, двигаясь странной походкой между кроватями.) Внезапная остановка или поворот вызывают затруднения и иногда заканчиваются падением. Необходимо передвигаться на костылях до тех пор, пока ходьба еще возможна, затем пациент проводит оставшуюся часть жизни в неподвижном состоянии, которое сопровождается недержанием, слепотой, импотенцией и параличом».

Макгрудер (прекращает свою пантомиму и падает на кровать). Боже, вот это утешение!

Шварц. Послушай, Уолли! Здесь еще вот что написано: «Двигательная дисфункция почти никогда не заканчивается смертью». Ты слышал? «Почти никогда не заканчивается смертью». Потом вот что: «Многие пациенты живут двадцать — двадцать пять лет и даже больше».

Макгрудер. Двадцать пять лет в постели, писать в пижаму, быть парализованным слепым импотентом.

Макгрудер и Шварц смотрят друг на друга без слов. Входит Линвивер.

Линвивер (пересекает палату). Последнее предупреждение, парни! Живо-живо! Встаем, встаем, ребята. Вас ждет королевский завтрак. Горячие бутерброды, рисовые хлопья, овсянка или «Завтрак чемпиона», на ваш выбор. Личный осмотр через десять минут! (Поворачивается к Дадарио.) Я буду скучать, Дадарио! Мне будет так не хватать тебя в этом цветнике!

Дадарио стоит отдельно от всех этим утром, он готовится к уходу, укладывает вещмешок.

Дадарио. Я тоже буду скучать по тебе, Линвивер. Ты был просто лапочкой по сравнению с остальными.

Линвивер (к пациентам). Попрощайтесь с Дадарио. Парни! Пожелайте счастливого пути свободному человеку! (Пациенты прощаются с Дадарио, машут руками, каждый на свой манер. Он направляется к двери, ухмыляясь, оборачивается, показывает «V» — как знак победы. Линвивер опять обращается к пациентам. ) Вот он уходит, парни. В полном здравии! Ходячее доказательство чуда врачебной науки, триумфальной победы над гонококками. Получилось у Дадарио, получится и у вас!

Maкгрудер (смотрит, как Дадарио и Линвивер выходят; Линвивер направляется в кабинет к доктору Гланцу). Хотел бы я поверить в это. (Оборачивается к Шварцу.) Что там написано о парезе, Шварц? Меня это просто пугает. Конечно, ужасно быть парализованным и ослепнуть, но безумие… (Он пожимает плечами.)

Шварц. Очень хорошие новости о парезе, Уолли! Превосходные новости! (Пауза, он из последних сил старается оправдать свой оптимизм.) Возможно, не такие хорошие новости, как о двигательной дисфункции, но все же они дают какую-то надежду.

Макгрудер. И что там написано?

Шварц. Вот, послушай. «Изредка случается ремиссия; бывают случаи, когда больной может даже вернуться к прежней деятельности». Ну, что скажешь? У тебя может быть ремиссия. Это почти то же самое, что выздоровление.

Макгрудер. Но разве там не сказано «изредка»?

Шварц. Да, сказано.

Макгрудер. Ты разве не знаешь, что означает слово «изредка»?

Шварц. Конечно. Нечасто.

Mакгрудер. И ты называешь это хорошими новостями?

Шварц. Конечно, Уолли. Это лучше, чем «никогда».

Макгрудер (стонет). Что там сказано насчет симптомов?

Шварц (снова колеблется). Уолли, Уолли! Зачем тебе это? Это так мучительно. Все равно что ковыряться в ране…