Сыновья волка

– Моя дорогая мисс Ада, разве есть такой человек на свете, который не будет добр к такому очаровательному и... – Здесь нахальный щенок поймал мой взгляд, закашлялся и смутился.

Мы должны отправиться в Йоркшир через неделю. Конечно, на сборы отпущен не такой уж большой срок, но, как верно указал молодой Патридж, чего нам было ждать? К тому же путь предстоял долгий. Но раз уж мистер Вольфсон живет в Йоркшире, а он с этих пор наш хозяин и властелин...

Скажу прямо: я боялась. Боялась будущего, боялась этого мистера Вольфсона. В глубине души я оставалась суеверной итальянской крестьянкой. Бабушка сказала бы именно так. А она всегда была права.

14 апреля

Я забросила свой бедный дневник. Даже сейчас я не могу уделить ему много времени, потому что позади меня в огромной кровати все еще спит Ада, но, как только она проснется, ей потребуется мое внимание.

В такую рань горничная еще не успела оживить огонь в камине, и в леденящем холоде мое дыхание вырывалось изо рта облачками пара, а пальцы одеревенели настолько, что я должна была останавливаться время от времени и растирать их, чтобы согреть, перед тем как обмакнуть перо в чернила.

Вид из окна тоже запечатлело мое перо. Мы находились высоко, очень высоко в этой респектабельной гостинице, над крышами города, и за коньками крыш и каминными трубами я могла видеть два шпиля-близнеца величественного собора, который был сердцем и центром Севера. Это была английская церковь и истинно английский город, но как все это странно выглядело. Оглядывая окрестности незнакомого города, я вспоминала, как далеко мы уехали от Лондона. Четыре сотни миль к северу и два месяца вернувшейся вновь зимы, ведь в Лондоне была весна, когда мы выехали, а здесь снежным покровом были выстланы улицы, крыши и шпили. Дальше, к северу, лежали нагромождения камня, куда более древнего, чем седые камни Йоркминстера – развалины Стены Адриана, построенной императором Рима, чтобы оградить молодую Британию от диких варваров. К востоку, невдалеке, находится море; к западу – мили и мили холмистой, покрытой вереском равнины, лишь изредка там Можно встретить невежественные деревни и обособленные фермерские усадьбы. И руины аббатств и замков. Только юг выглядел привлекательно и тепло.

Мы выехали из Лондона во вторник в суете и спешке, шел дождь, слышались всхлипывания горничных и кухарки. Первый день нашего пути Ада проплакала. Я сказала ей, что слышала о мистере Вольфсоне, но на самом деле мне был известен лишь факт его существования, не более. Как я ни старалась, напрягая мозг, я не могла припомнить, чтобы бабушка хоть раз упоминала его имя. Я имела смутное представление о вражде двух ветвей отцовского клана. Это само по себе было в пользу мистера Вольфсона – все, кто враждовал с моей бабушкой, становились сразу же моими союзниками.

В спешке и суете последних дней в Лондоне я все-таки нашла время и потихоньку постаралась разузнать кое-что о мистере Вольфсоне, и мои усилия были вознаграждены – всего-то лишь стоило заглянуть в путеводитель по Йоркширу. Мистер Вольфсон действительно, как и заявлял молодой Патридж, был известным землевладельцем, имел влияние в своей местности, и принадлежав шее ему Эбби-Мэнор считалось одной из самых элегантных построек в райдинге.[1]В путеводителе говорилось, что это поместье построено невдалеке от руин одного из аббатств, разрушенного Генрихом VII, скорее всего, дом и был построен из его камней, которые послужили основным материалом. В путеводителе была гравюра руин аббатства, и они выглядели очень живописно.

Но кажется, меня опять уводит в сторону моя фантазия. Главное сейчас для нас с Адой – это намек на характер нашего будущего покровителя, который я нашла в одном предложении на страницах этой полезной книги. Мы будем счастливее многих и многих туристов, желающих полюбоваться на развалины аббатства, потому что мистер Вольфсон не разрешает никому вторгаться в свои владения, которые включают и исторические руины!

Автор книги был явно в обиде на мистера Вольфсона, я же, наоборот, симпатизировала его недоброму отношению к любителям древностей. Если бы я владела этими руинами, я бы тоже старалась сохранить их для себя, чтобы без помех изучать каменные подвалы и монастырские своды без крыш, проводя часы в созерцании и размышлениях, чувствуя влияние старины и духа монахов, ведущих неторопливую размеренную жизнь. Или даже просто наслаждаться мыслью, что я владею тем, что является предметом жадного любопытства и желания иметь такое же чудо самим!

Мне кажется, что мистер Вольфсон не из тех, кто уступает. Я представляла мысленно его образ – желчный ядовитый старый джентльмен с седыми волосами и бакенбардами, который разгоняет непрошеных туристов, размахивая своей тростью. Но в то же время созданный моим воображением образ вызывал сомнение – если мистер Вольфсон является сыном младшего брата бабушки, он должен быть моложе моего отца. Ну что ж, скоро я все узнаю. Мы выезжаем в Эбби-Мэнор утром. Экипаж мистера Вольфсона уже здесь, нас об этом уведомил хозяин, когда мы прибыли в гостиницу прошлой ночью, как и то, что мы должны отправиться в путь завтра утром. До поместья от Йорка ехать шестнадцать часов на северо-запад. Итак, всего через шестнадцать часов мы все узнаем...

Если быть откровенной, мои усилия симпатизировать мистеру Вольфсону всего лишь притворство. Я уже его не люблю, еще не увидев, я стану его ненавидеть, не важно, какой он – седой и злой или красивый и ласковый. Он наш опекун и наш тюремщик. Этого достаточно, чтобы мне его не любить, так же как любого другого мужчину.

Позже

Запись эту надо бы датировать 15 апреля, потому что я пишу уже далеко за полночь, но я просто не смогу уснуть до тех пор, пока не изложу свои впечатления этого богатого событиями дня. Скажу сразу – мои опасения не оправдались.

Я сейчас сижу в комнате, со вкусом обставленной. Тяжелые бархатные портьеры опущены, они преграждают путь стуже от северного ветра, а в камине с красивой мраморной полкой наверху весело горит огонь. Новая кровать ждет меня, совсем новая, она уже приготовлена ко сну и накрыта стеганым теплым одеялом; на столе, за которым я сижу, есть перо, чернила и даже стопка писчей бумаги. Кровать, камин, комната – все мое. Комната Ады рядом с моей и тоже обставлена с элегантностью и удобством. Дверь, соединяющая наши комнаты, видимо, недавно прорублена и теперь открыта, чтобы Ада не испугалась ночью в незнакомом доме. Она мирно спит, и мне за нее спокойно. Но как все продумано было мистером Вольфсоном, я просто восхищена!

Мы покинули Йорк сегодня рано утром. Небо было прозрачным и бледно-голубым, предсказывая днем солнечную погоду, но было так холодно, что я и сейчас задрожала от воспоминания об этом. Больше я уже не высовывала головы из кареты за время всего нашего путешествия. Хотя посмотреть было на что – прекрасная холмистая страна, которая должна выглядеть очень живописно весной, а вовсе не унылая равнина, поросшая вереском, какой я ее представляла. Но сейчас земля была покрыта толстым слоем снега, и солнце отражалось в нем, слепя глаза. Голые деревья и кустарники выглядели такими одинокими. Вся местность определенно малонаселена. Ада, перед этим много и весело болтавшая, умолкла. Я почувствовала ее настроение, оно было схоже с моим. Но я испытывала еще и странное уныние, почти страх. Ясно, что наш новый опекун был человеком богатым и с хорошим вкусом. И все же мне казалось, что алое зарево от захода солнца приобретало смутные очертания зловещего огромного зверя и что мы стремительно неслись прямо к нему, в его когтистые объятия.

Я описываю это только затем, чтобы показать, насколько глупыми и безосновательными были наши страхи.

Первые огни, которые мы увидели, были фонарями на воротах, и тут же замелькали приятно освещенные желтые квадраты окон. Нас ждали – как только карета подкатила, из домика привратника выскочил человек и широко распахнул ворота. Карета подкатила к парадному подъезду, прямо к ступеням. Кучер открыл дверцу и помог сойти Аде. Я последовала за ней, и тут двери дома распахнулись, оттуда вырвался яркий желтый свет, и в дверях появилась мужская фигура. Ада схватила меня за руку, я почувствовала, как она дрожит.

1

Райдинг – административная единица графства Йоркшир.