Страница 39 из 47
— Каждое слово.
— Я слышала, как ты пересказывал ее, но не могу вспомнить ни строчки. Магия ключевых слов стерла то, что ты говорил, из моей памяти. Я даже не знаю, как ты воспользовался Книгой, чтобы убить Даркена Рала.
— В начале Книги сказано, что если тот, кто хочет открыть шкатулки Одена, слышит ее содержание из чужих уст, в правильности услышанного он может убедиться с помощью Исповедницы. Рал думал, что ты коснулась меня своей магией, и поэтому был уверен, что я говорю правду. Собственно, я и сказал ему правду, но в самом конце опустил один важный момент. В результате он открыл не ту шкатулку, и магия Одена убила его.
— Вот видишь? Ты до сих пор помнишь каждое слово. А это значит, что у тебя есть дар. Если мы хотим выбраться из этой ситуации, то прежде всего должны взглянуть правде в глаза, а уж потом думать, что с ней, этой правдой, делать. Любимый, у тебя есть дар. Ты обладаешь магией. Мне очень жаль, но это правда.
Ричард тяжело вздохнул.
— Я поступал как глупец, не желая признаваться в этом даже самому себе. Таким путем многого не достигнешь. Но твоя любовь открыла мне глаза. Спасибо тебе.
— Ты не глупец. Ты тот, кого я люблю. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
Она поцеловала его ладонь, а потом они долго молчали, глядя в небеса. Темное холодное небо казалось Кэлен отражением ее души.
— Жаль, что тебе не удалось узнать моего отца, — сказал наконец Ричард. — Он был очень неординарным человеком. Даже я не знал, до какой степени неординарным. Но я потерял его. — Он помолчал, словно размышляя о чем-то. — А твой отец? Кем он был?
— Мужем Исповедницы, — нехотя ответила Кэлен. — Он не был отцом в том смысле, который вкладывают в это слово другие дети. Моя мать коснулась его своей властью, и, кроме желания угождать ей, для него ничего не существовало. Он обращал на меня внимание только для того, чтобы сделать ей приятное, ведь я была ее дочерью. Он видел во мне лишь приложение к своей госпоже.
Ричард сорвал травинку и, задумчиво пожевав ее, спросил:
— А кем он был до того, как твоя мать коснулась его?
— Королем Галеи. Его звали Вайборн Амнелл.
Приподнявшись на локте, Ричард удивленно взглянул на нее:
— Король? Твой отец был королем?
Ее лицо непроизвольно приняло бесстрастное выражение: оно превратилось в маску Исповедницы.
— Мой отец был мужем Исповедницы. И более — никем. Когда мама тяжело заболела, он буквально обезумел. В конце концов волшебник и лекарь, которые ухаживали за ней, сказали, что они бессильны противостоять духам, которые призывают ее к себе, и скоро она должна покинуть мир живых. Услышав это, отец издал ужасный вопль и, перерезав себе горло, рухнул мертвым.
Ричард посмотрел ей в глаза:
— Прости. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб. — Прости, Кэлен.
— Это было давно.
Ричард снова лег на спину и сорвал еще одну травинку.
— И все же, учитывая происхождение, ты, наверное, принцесса, королева или что-нибудь в этом роде?
Кэлен улыбнулась его представлению о мире, в котором она прожила всю жизнь.
— Нет. Я — Мать-Исповедница. Дочь Исповедницы — это дочь Исповедницы, а не дочь своего отца. — Сказав это, Кэлен почувствовала себя неловко. Отец не виноват, что ее мать коснулась его своей властью. — Хочешь я расскажу тебе о нем?
— Конечно. Все-таки ты и его дочь, а я хочу знать о тебе все.
Кэлен задумалась на мгновение, не зная, как он воспримет следующие ее слова.
— Видишь ли, до того, как моя мать коснулась его своей властью, мой отец был супругом королевы Бернадины.
— Твоя мать отняла мужа у другой женщины?
Кэлен чувствовала на себе его взгляд:
— Все не так, как тебе представляется. Этот брак был скорее политическим соглашением. Мой отец был воином, он был великим полководцем. Он обвенчал свои земли с владениями королевы Бернадины, в результате чего возникла нынешняя Галея. Он сделал это ради своих подданных, ибо под властью единого короля Галея смогла противостоять более могущественным соседям. Королева Бернадина правила мудро, и люди уважали ее.
Выходя замуж, она тоже думала не о себе, а о своих подданных. Они с отцом не любили друг друга, но подарили Галее сначала дочь, Цириллу, а потом сына — Гарольда.
— Значит, у тебя есть сводные брат и сестра?
Она пожала плечами:
— Можно сказать и так. Но не в том смысле, какой ты вкладываешь в эти слова. Я — Исповедница, а не узелок в паутине королевской власти. Естественно, я встречалась и с сестрой, и с братом. Они неплохие люди. Цирилла сейчас — королева Галеи. Ее мать умерла несколько лет назад. А принц Гарольд командует армией, как когда-то его отец. Они не воспринимают меня как родственницу. Я — Исповедница. Мое дело — магия.
— А твоя мать? И вообще, как это все началось?
— В то время она только-только стала Матерью-Исповедницей. Ей нужен был сильный мужчина, способный подарить ей здоровую дочь. Она слышала, что королева несчастлива в браке, и решила поговорить с ней. Королева Бернадина честно призналась, что не любит мужа и изменяет ему. Однако она уважала его как воина и как политика и не желала, чтобы моя мать забрала его с помощью магии. Но пока моя мать раздумывала, как быть в такой ситуации, Вайборн застал супругу в постели с любовником. Он чуть ее не убил. Услышав об этом, моя мать вернулась в Галею и решила все проблемы по-своему. У Исповедниц бывает много поводов для опасений, но чересчур вспыльчивый муж не относится к их числу.
— Должно быть, трудно жить с человеком, которого не любишь.
Она улыбнулась и потерлась лицом о его плечо:
— Всю жизнь я была уверена, что у меня никогда не будет любимого человека. Жаль, что моей матери не удалось узнать, как это прекрасно.
— А как ты сама относилась к тому, что у тебя такой отец?
Кэлен ответила не сразу.
— Он казался мне странным. Бесчувственным ко всему, что не касалось моей матери. Она требовала, чтобы он больше времени проводил со мной и учил меня тому, что знает сам. Он выполнял ее требования с удовольствием, но это удовольствие относилось к ней, а не ко мне… А учил он меня тому, что знал лучше всего: войне. Учил тактике и стратегии, учил тому, как можно вырвать победу у превосходящего численностью противника, учил, как выжить и победить, пользуясь собственными мозгами, а не только правилами. Мать иногда наблюдала за нашими занятиями. Отец то и дело посматривал на нее и спрашивал, верно ли он меня учит. Она отвечала ему, что да; я должна была знать о войне все. Мать надеялась, что эти сведения мне никогда не пригодятся, но в случае чего помогут остаться в живых. Отец учил меня, что самое главное качество воина — безжалостность. Он говорил, что не однажды побеждал только потому, что был безжалостен. Он говорил, что страх — сильнейшее оружие, и полководец должен уметь посеять страх в сердцах врагов. То, чему он научил меня, действительно мне пригодилось. Я выжила, в то время как другие Исповедницы погибли. Потому что, когда было нужно, я убивала. Отец научил меня не быть слишком разборчивой, когда речь идет о выживании. За это я люблю его и ненавижу одновременно.
— Что ж, я благодарен ему за уроки, которые он тебе преподал. В том, что ты сейчас со мной, есть и его заслуга.
Кэлен склонила голову, наблюдая за птичкой, удирающей от ворона.
— То, чему он меня учил, само по себе не является ужасным. Ужасны те, кто вынуждает нас делать это ради того, чтобы остаться в живых. Отец никогда не вел несправедливых войн. Он вступал в бой только в том случае, если не было другого выхода. И боюсь, нам пора тоже задуматься о том, как выжить.
— Ты права, — ответил он, обнимая ее. — Сидя здесь, мы похожи на мишени: мы ждем того, что случится с нами, так же, как они ждут, когда в них вонзится стрела.
— А что, по-твоему, мы должны делать?
Ричард пожал плечами:
— Не знаю. Знаю только, что, сидя здесь, мы рано или поздно получим свою стрелу. Рано или поздно сестры вернутся. Но зачем их ждать? У меня нет ответов на все вопросы, но и бездействием мы ничего не добьемся.