Порванный шелк

— Да, уверена, нет никакой разницы, — вежливо согласилась Карен.

Лишь когда зевающие официанты начали составлять стулья, Карен заметила, что они остались единственными посетителями.

— Боже милосердный, уже полночь! — воскликнула она.

— Ну и?.. Тебя отругают, если ты вернешься домой поздно?

— Я подумала о тебе. Во сколько тебе нужно быть на работе?

— В два ночи. — Тони улыбнулся, увидев ее озабоченное лицо. — На этой неделе у меня ночная смена — или утренняя?

— Если ты прямо сейчас отправишься домой, то сможешь поспать пару часов.

— Я не хочу спать. Твой гражданский долг составить мне компанию до тех пор, пока я не отправлюсь на службу, — охранять беззащитных граждан, рискуя жизнью и здоровьем.

— Ну как я могу устоять перед таким призывом?

— Никак. Думаю, все-таки нам пора идти. У тебя не создалось такое впечатление, что официанты делают нам скрытые намеки?

Очутившись на улице, они стали обсуждать, как провести следующие два часа. Карен отказалась от предложения Тони пойти в ночной клуб, почувствовав, что его эта мысль притягивает не больше, чем ее.

— Почему бы нам просто не погулять? Сейчас такая прекрасная погода.

— Мечта любого мужчины — дармовое свидание, — Тони сжал ей руку. — Тогда давай вернемся в Джорджтаун. Центр Вашингтона не место для спокойной прогулки.

— Из того, что я слышала о Джорджтауне, следует, что он тоже не самое безопасное место.

— Я не имел в виду безопасность, дорогая. Не хочу хвастаться слишком откровенно, и все же мало с кем ты будешь в такой безопасности.

— Если кто-то нападет на нас, ты крикнешь «кия!» и сделаешь прыжок?

— Приблизительно так. Просто в Джорджтауне больше мест для прогулок.

— Не возражаю. Ты ничего не имеешь против того, чтобы завернуть к дому? Заезжать необязательно, просто проедем мимо.

— У тебя предчувствие надвигающейся беды?

— Нет, конечно же нет. Но Черил одна...

Тони помог ей сесть в машину. Когда он уселся за руль, Карен продолжила:

— Никаких разговоров о наших делах. Обещаю.

— Это разговоры не только о ваших делах, когда речь идет о тебе и Черил.

— Наверное, я веду себя глупо.

— Нет. Это нормальная реакция на происшедшее с тобой. Страх — это здоровое чувство, только нельзя давать ему волю.

Некоторое время они ехали молча. Затем Тони сказал:

— Ну вот и приехали. Вижу, заботливая мамочка оставила для тебя зажженный свет.

Лампы на улице горели, но окна были темными. Карен раздраженно заметила:

— Я просила ее оставить весь свет. Полагаю, она наверху, шьет или составляет бесконечные списки. Спальня находится на противоположной стороне, так что свет отсюда не виден.

Тони пустил автомобиль с черепашьей скоростью.

— Ты хочешь проверить?

— Нет, это необязательно. Все выглядит так, как и должно.

— Хорошо.

Наконец Тони отыскал свободное место на стоянке в нескольких кварталах от дома и на приличном расстоянии от деловой части города. Вместо того чтобы выйти из машины, он повернулся к Карен и обнял ее. На этот раз не было никаких колебаний, и она с готовностью отвечала ему. Спустя некоторое время его губы проследовали по изгибам ее щеки к мочке уха, настолько умело, что по каждой ее жилке пронесся электрический импульс.

— Ты действительно хочешь пройтись? — тихо сказал Тони.

— Нет. Но у нас ничего не получится, Тони. И ты это знаешь.

Он помолчал какое-то время; его теплое дыхание шевелило волосы Карен, а рот рассеянно ласкал нежную кожу ее лица и шеи.

— Это настолько очевидно? — наконец сказал он.

— Ты выдаешь себя каждым словом и каждым взглядом, — сказала она, наполовину смеясь и более чем наполовину сожалея.

— А ты — нет. Это Марк?

— Какой ты воспитанный мужчина, Тони. — Освободившись, Карен устроилась в изгибе его руки, положив щеку к нему на плечо. — Не говори мне, что ты не заметил, какая я дура.

— Мужчины удивительно тупы в таких вещах.

— Надеюсь, это единственная беда Марка.

— Глупо, — сказал Тони, прикасаясь щекой к ее волосам. — Как он может узнать, если ты ему не скажешь?

Карен не смогла найти разумного ответа.

— Так ничего не получится, — выдавила она.

— Он очень обеспокоен твоими делами.

— Конечно же мне это известно. Он ими так обеспокоен, что отправился проводить выходные вместе с одной из своих лахудр.

Выдох Тони превратился во взрыв хохота:

— Лахудр? Единственный человек, который еще употребляет это слово, — это миссис МакДугал. Возможно, все обстоит не так, как ты думаешь, Карен. Дай парню шанс.

— Ему не нужен шанс. Тони, ты уверен, что ничего не подозревал о том, что я... что я чувствую?

— Пару раз я призадумывался. Но надеялся, что не прав.

— Нет, ты прав. Ведь ты же не удовольствуешься вторым сортом.

— Это ты второй сорт? Карен, неужели ты думаешь, что я сознательно принялся использовать тебя, чтобы...

— Заставить Черил ревновать? Ты не настолько наивен. Думаю, ты пытался убедить себя, что твое положение безнадежно. Дай ей немного времени.

— У нее был целый год. Я не давил, Карен.

— Может быть, тебе следовало надавить.

— Свалить ее с ног? Не думаю. Возможно, это срабатывает в любовных романах, но если женщина достаточно глупа, чтобы поддаться тактике пещерного человека, то она слишком глупа для меня. Видит Бог, все остальное я перепробовал.

— Ты можешь приползти к ней раненным, истекая кровью, и потерять сознание у ее ног.

Карен почувствовала, как у Тони напряглись мышцы лица, словно он улыбнулся, однако голос его прозвучал совсем невесело:

— Ну спасибо, спасибо. Еще один общепринятый прием из романов, но у меня есть некоторые сомнения по поводу его действенности. Кроме того, я не хочу получать раны. Это больно.

— Ах, Тони, что же нам делать? — Карен сильнее прижалась к нему. — Черил, должно быть, просто лишилась рассудка. Ты такой милый... ты мне так нравишься...

Его рука напряглась.

— Ты мне тоже. Это не такое уж плохое начало, не так ли?

— Нет...

— У нас, возможно, могло бы что-нибудь получиться. Мы приложили бы все усилия.

— Ты уже попробовал. И поверь, я наслаждалась каждой минутой.

И снова его смех поднял волосы у нее на затылке.

— Ценю твое признание и возвращаю комплимент. Друзья?

— Друзья, — соглашаясь, сказала Карен, устроившись поудобнее в объятиях, которые не обещали и не требовали ничего больше того, что оба были готовы дать.

— Еще одно, Карен.

— Да?

— Ты так поступаешь не просто потому, что чувствуешь, что это было бы неэтично по отношению к Черил... Господи, какая же тщеславная мысль! Я не хотел сказать...

— Я знаю, что ты хотел сказать. К счастью для тебя, — добавила Карен, улыбаясь про себя. — Нет, друг мой, причина не в этом. Я уже совершила одну большую ошибку. И дело не в том, что ты в миллион раз лучше Джека, просто я выяснила, что ничем нельзя заменить подлинник. Лучше вовсе обойтись без этого, чем довольствоваться подделкой.

В конце концов они все-таки отправились гулять, медленно идя под руку по безмолвным улицам. Они говорили порывами, перемежающимися долгими паузами уютного молчания: о погоде, о политике и о доме в Лисбурге. Когда Карен наконец призналась, что у нее ноют ноги, Тони предложил проводить ее до дома, до которого было ближе, чем до машины.

На улице никого не было. Если бы Карен была одна, она поторопилась бы домой, испуганно всматриваясь в тени. Но сейчас она чувствовала себя в большей безопасности, чем все последние дни. И дело было не столько во внушительных размерах Тони, и в упругости его мышц под ее рукой, и даже не в выступающем из-под пиджака пистолете; главное заключалось в чувстве спокойствия и уверенностг, исходившем от него. С этим человеком она будет чувствовать себя в безопасности где угодно.

Когда они приблизились к дому, у дверей которого еще горел тусклый свет, Карен начала:

— Надеюсь, ты не...