Страница 29 из 56
– Дьявольщина! Капитан Негри был прав, – с досадой проговорил Иллиан.
– Он редко ошибается. А что он сказал на этот раз?
– Он сказал, что позволить личным взглядам хоть немного повлиять на мои обязанности – это все равно что слегка забеременеть: очень скоро ситуация выйдет из-под контроля.
Форкосиган рассмеялся:
– Капитан Негри – человек очень опытный. Но скажу вам по секрету, что иной раз даже он выносит личные суждения.
– Но служба безопасности перевернет вверх дном весь корабль. Просто путем исключения они рано или поздно выйдут на верный след. А стоит кому-нибудь усомниться в моей благонадежности – и все будет кончено.
– Да, рано или поздно это произойдет, – согласился Форкосиган. – Как по-вашему, сколько у нас времени?
– Они закончат обыск уже через несколько часов.
– Тогда просто необходимо дать их усилиям новое направление. Расширьте сферу поиска: разве от флагмана не отлетали корабли в промежуток между смертью Форратьера и установлением кордона службы безопасности?
– Даже два. Но…
– Прекрасно. Воспользуйтесь вашим имперским влиянием. Предложите любую помощь, которую вы как доверенное лицо капитана Негри в силах им оказать. Почаще упоминайте имя Негри. Подсказывайте. Рекомендуйте. Сомневайтесь. Лучше не пытайтесь подкупать и угрожать, это слишком подозрительно, но, может, в конце концов придется прибегнуть и к этому. Раскритикуйте их методы, сделайте так, чтобы исчезли записи, – замутите воду. Дайте мне двое суток, Иллиан. О большем я не прошу.
– О большем? – возмутился Иллиан.
– Ага. Еще желательно, чтобы именно вы приносили мне еду и тому подобное. И не забудьте прихватить несколько лишних порций.
Когда Иллиан ушел, Форкосиган заметно расслабился. Он повернулся к Корделии с печально-неловкой улыбкой:
– Рад вас видеть, леди.
Она тоже улыбнулась, шутливо отдав ему честь.
– Надеюсь, я не слишком испортила ваши дела. То есть с личной точки зрения.
– Никоим образом. По правде говоря, вы их значительно упростили.
– Восток – это запад, верх – это низ, а арест по подозрению в том, что вы перерезали глотку своему командующему, упрощает дело. Похоже, я на Барраяре. Вы не хотите объяснить, что здесь происходит?
– Нет. Но я наконец понял, почему в истории Барраяра было столько сумасшедших. Они не причина, они – следствие. – Он вздохнул и проговорил еле слышно, почти шепотом: – Ох, Корделия. Ты не представляешь, как мне нужно было иметь рядом одного нормального, чистого человека. Ты – как вода в пустыне.
Она немного растерялась:
– Ты похож на… э-э… А ты похудел…
– Ах да. – Он провел рукой по лицу. – Я невнимателен. Ты, наверное, падаешь с ног от усталости. Хочешь заснуть или еще чего-нибудь?
– Я не уверена, что смогу сейчас заснуть. Но мне хотелось бы вымыться. Не стала включать душ, пока тебя тут не было, на случай, если работает слежение.
– Очень разумно. Пожалуйста, мойся.
Она потерла рукой онемевшее бедро: черная ткань была липкой от крови.
– У тебя не найдется какой-нибудь одежды? Этот комбинезон весь перепачкался. И вообще, он от Форратьера. От него просто несет безумием.
– Сейчас посмотрю… – Вдруг лицо Форкосигана потемнело. – Это твоя кровь?
– Да, Форратьер играл в хирурга. Мне не больно. У меня там нет нервов.
– Гм-м. – Форкосиган провел пальцами по шраму и чуть улыбнулся. – Да, кажется, у меня есть как раз то, что надо.
Набрав восьмизначный код, он отпер один из ящиков, покопался там и, к изумлению Корделии, достал бетанскую астроэкспедиционную форму – ту самую, которую она оставила на «Генерале Форкрафте»: теперь форма была выстирана, аккуратно заштопана и выглажена.
– У меня нет с собой ботинок, и нашивки устарели, но, кажется, это будет впору, – церемонно произнес Форкосиган, вручая ей одежду.
– Ты… сохранил мои вещи?
– Как видишь.
– Боже правый! Но… почему?
Он виновато потупился:
– Ну… ты больше ничего не оставила. Не считая катера, который твои люди бросили на планете, – но он был бы несколько неудобным сувениром.
В свою очередь смутившись, Корделия машинально провела рукой по бежевой ткани. Но уже стоя в дверях ванной, с одеждой в одной руке и аптечкой первой помощи – в другой, она отрывисто сказала:
– У меня дома хранится барраярская форма. Завернута в бумагу, в ящике.
Его глаза вспыхнули.
Когда она вышла из ванной, в каюте было полутемно и по-ночному тихо. Свет горел только у терминала, где Форкосиган изучал содержание какого-то диска. Она вспрыгнула на его кровать и снова уселась по-турецки, шевеля пальцами ног.
– Что это?
– Домашняя работа. Это моя официальная должность в штабе Фор… покойного адмирала Форратьера. – Его губы тронула улыбка, и он стал похож на довольного тигра из детского стишка, возвращающегося домой с тремя девицами в желудке. – Мне поручено составление оперативной документации для сценария вынужденного отступления нашего флота. Как выразился на заседании Совета сам император, раз уж я так убежден, что произойдет катастрофа, я обязан, дьявол меня раздери, разработать все планы на этот случай. А здесь меня считают чем-то вроде пятого колеса.
– Пока что вам сопутствует успех? – удрученно спросила Корделия.
– Мы превосходно распылили силы. Некоторые рассматривают это как успех.
Он ввел какие-то новые данные, потом отключил компьютер.
Корделия решила, что им лучше побеседовать на менее опасную тему.
– Насколько я поняла, тебя все-таки не обвинили в предательстве? – спросила она, вспоминая их последний разговор, состоявшийся так давно и так далеко – над другой планетой.
– А, там получилась ничья. После того как ты убежала, меня отозвали обратно на Барраяр. Гришнов – это министр политического воспитания, третье лицо после императора и капитана Негри – прямо слюнки пускал, так был уверен, что наконец-то меня заполучил. Но мое обвинение против Рэднова оказалось несокрушимым. В общем, не успели мы пустить друг другу кровь, как вмешался император и навязал нам компромисс – или, вернее, прекращение военных действий. Но формально меня не оправдали: обвинение застряло в каком-то юридическом чистилище.
– Как он это сумел?
– Ловкость рук. Он предоставил Гришнову и генеральской клике то, чего они давно добивались, – эту эскобарскую авантюру. Более того – он отдал им принца. И всю славу. Гришнов и принц уверены, что после покорения Эскобара станут истинными правителями Барраяра. Он даже заставил Форратьера смириться с моим повышением. Напомнил, что я буду подчинен непосредственно ему. Форратьер мгновенно согласился.
При этих словах какое-то жгучее воспоминание заставило Форкосигана стиснуть зубы. Рука его бессознательно дернулась и сжалась в кулак.
– Ты с ним давно знаком? – осторожно спросила Корделия, вспомнив маниакальную ненависть садиста-адмирала к Форкосигану.
Он отвел глаза.
– Мы вместе учились и вместе служили лейтенантами. В то время он всего лишь увлекался подглядыванием… Насколько я понимаю, в последние годы он стал гораздо хуже – с тех пор, как сошелся с принцем Зергом и вообразил, что ему все позволено. И, да простит его Господь, он почти не ошибался. Ботари оказал людям огромную услугу.
«Ты знал его куда ближе, чем говоришь, сердце мое», – подумала Корделия. Значит, это Форратьер был заразой воображения, с которой так трудно бороться? Похоже, Ботари оказал огромную услугу и некоторым конкретным личностям…
– Кстати, о Ботари – в следующий раз будь любезен, лечи его сам. Когда я подошла к нему с ампулой, он совсем взбесился.
– Ах, вон что. Догадываюсь почему. Об этом упоминалось в одном из отчетов капитана Негри. Форратьер имел привычку потчевать своих… э-э… актеров различными снадобьями, когда хотел добиться лучшего спектакля. Я почти уверен, что Ботари был одной из его жертв.
– Какая гадость. – Ее даже затошнило, и мышцы свело как раз там, где болели ребра. – А кто такой капитан Негри, о котором ты все время говоришь?