Страница 4 из 6
Повторив несколько раз последнюю строчку, девочка спрыгнула с качелей и побежала к дому.
– Девочка моя, идем обедать, – женский голос, напоминающий переливы ручья по весне, позвал малышку, и та со всех ног поспешила на зов.
– Мама, а можно я позову к нам ребят со двора? Мы поиграем!
– Пока отца нет в доме, конечно, зови. Тем более он сейчас в нашем доме в Дели, а мы, пока лето, побудем здесь, – глаза женщины лучились пониманием, ей так было радостно, что дочка растет доброй, щедрой, искренней. Душой она пошла в нее, а вот внешностью вся в отца – резкие черты лица, худое длинное тело, неуклюжесть в движениях. Каштановые волосы завивались в мелкие кудряшки, отчего девочку иногда дразнили «овечкой». Была зато в ее малышке, несмотря на внешнюю нескладность, какая-то особая любовь к людям. Девочка была не испорчена богатством, которым была окружена с детства. Наоборот, она звала в дом детей из других, не зажиточных семей, а порой и совсем бродяжек на улице. Это пристрастие к нищему, а значит низшему слою населения Индии, как говорил отец семейства Радж, бесило его. Он не мог понять, взять в толк, как это можно – водить дружбу с маленькими уличными оборванцами, ведь есть столько хороших детей из ее круга, что же так притягивает девочку всякий сброд? Мама Фаридэ, Гита, первое время пыталась объяснить мужу, что нет ничего страшного в отзывчивости их малышки к чужому горю, однако, Радж сам давно забыл о таком понятии как «отзывчивость», а потому всякие слова только отскакивали от напускной маски деловитости мужчины, словно камушки, бросаемые морскими волнами к остову большого лайнера, который только и знает что рассекать воду на пути к своей цели.
Из-за такой неприступности отца Фаридэ звала к себе в дом детей с улицы только во время отсутствия Раджа. Сегодня и всю неделю как раз выпадают такие дни, и девочка представляла, как весело проведет время со своими друзьями. Только для этого нужно сперва предупредить их о появившейся возможности, а для этого нужно как минимум выйти на улицу за пределы их большого двора с собственным садом и бассейном. Для Фаридэ, впрочем, это не представлялось очень сложным, потому что она вовсе не была неженкой и смело могла отправиться куда угодно. Только вот нужно незаметно ускользнуть от мамы, которая точно не отстанет от Фаридэ, пока та не пообедает, а значит нужно срочно вооружиться ложками, тарелками и чашками, чтобы не терять времени.
Так как погода сегодня в Мадхопуре стояла самая теплая за последнее время, решено было накрыть стол в саду. Стол, как подмечала маленькая Фаридэ, действительно был внушительных размеров, должно быть, не меньше слоненка, так что за ним свободно поместится ровно половина большой семьи в составе Гиты, Фаридэ, двух бабушек, которые жизни не представляют без вышивания красочных узоров на сари, одного дедушки, а также старшего брата Фаридэ, посвятившего себя по большей части любимому занятию большинства подростков – страданиям по любви и трате времени на поиски себя, которые выражались лишь в смене одного увлечения другим. Куда подевалась вторая половина родственников Фаридэ не знала, да и просто всех запоминать ей было не интересно. Гораздо интереснее поиграть с ребятами с улицы.
Наконец, после ерзания и кручения на стуле, длившегося, как показалось Фаридэ, целую вечность, подали обед. Есть девочка хотела, что уж тут скрывать – об этом активно сообщал урчавший животик, но сейчас было не до еды. Лучше отдать ее мальчикам и девочкам из трущоб, которые толком и не едят. Как можно незаметнее под шум разговоров взрослых между собой, Фаридэ складывала все, что было можно в свой рюкзачок, изредка делая вид, что уплетает приготовленное за обе щеки. Когда рюкзак наполнился настолько, что его сложно было застегнуть, девочка стала ждать подходящего момента для выхода на большую улицу. Такой момент настал, когда домашняя крыса старшего брата выскочила из клетки и во всю прыть побежала по столу, ища, чем бы перекусить. Этот неожиданный побег крысы, напугавший женщин до визга и чуть ли не дыбом вставших волос, оказался очень кстати. Похоже, что крыса брата была на стороне Фаридэ, а вернее всего сработал уговор девочки с ним, что он устроит переполох, а она обещает не выдавать папе тайну того, что брат тайком катается с девчонками на машине, строго-настрого запрещенной для прикосновений не то что руками, но взглядом. Как бы там ни было, но уже через несколько минут Фаридэ шагала по улицам Мадхопура в бедную часть города, где обитали по большей части сироты, больные и просто по чистой случайности оказавшиеся на улице люди. Впрочем, нельзя сказать, чтобы они были совсем никчемными, хоть и жили в трущобах. Да, там было грязно, воняло отбросами, мочой и еще непонятно чем, однако в этом мире существовала своя система – была маленькая лечебница, которую устроил один добросердечный индус в своей хижине. Правда, владел он только навыками оказания первой помощи, но хотя бы это считалось за благо. Семьи строили маленькие хижины, которые давали возможность не замерзать по ночам и спасаться от дневного зноя. Жители научились добывать себе все необходимое на черном рынке, контролировавшимся в основном представителями местной мафии. Надо сказать, что мафия для Индии – это такая же неотделимая часть, как для головы тело или наоборот. Единственное, с чем здесь была беда – это школы. Учить детей особо было некому, потому что сами взрослые не отличались большой грамотностью, а молодые педагоги стремились пристроиться в более приличном месте, нежели трущобы. Пойти сюда работать учителем мог только совершенно необыкновенный человек. Должно быть, Фаридэ в будущем предстояло стать именно такой, потому что сейчас без месяца восьмилетняя девочка мечтала стать учительницей, чтобы преподавать письмо, чтение, счет детям из трущоб. Ей нравилось играть с ребятами в школу, вызывать их к доске, исправлять, если они делали ошибки, а самое главное – помогать им узнавать что-то новое. Правда со стороны старших мальчиков Фаридэ не встречала особого интереса, кроме одного – Рамшита. Хоть и было ему уже 12 лет, он с интересом слушал истории Фаридэ, не пропускал занятия и часто просил ее спеть. Девочка пела, чувствуя, как сердце в груди волнуется, будто качается из стороны в сторону, подобно маленькой лодочке, отданной на потеху морским волнам. Еще Фаридэ нравилась Амита – девочка, танцевавшая как фея, ступающая невесомым шагом по ковру из звездного бисера. Когда Амита сменяла лохмотья на нарядное сари, надевала на маленькую головку, запястья и ступни украшения, пусть и не настоящие, а игрушечные, мысли сами собой уносились далеко, теряя ориентиры.
Направление мыслям Фаридэ придал голос Сатиша, сутуловатого мальчишки, который никак не мог избавиться от привычки при встрече отчего-то притопывать правой ногой. Это выглядело так забавно, что смех сам собой вылетал наружу, превращаясь в еще один солнечный луч.
– Привет, Фаридэ, – поздоровался наш топтун. Девочка улыбнулась своему другу, подавая ему руку.
– Ты еды принесла, я смотрю, рюкзак вон сейчас лопнет!
– Пойдем скорее, устроим настоящий праздник! – Фаридэ ускоряла шаг, чтобы двигаться быстрее и повидать других ребят, а особо Амиту с Рамшитом. Когда Фаридэ вошла в хижину к семье Рамшита, радостные возгласы салютом озарили тишину, так что девочка чуть не выронила свою поклажу из рук. Дети принялись обниматься, обмениваться новостями, перекрикивать друг друга, чтобы в первую очередь быть услышанными долгожданной гостьей. Фаридэ, уже знавшая, что угомонить – всех задача трудная, сразу подала знак, призывающий ко вниманию. Когда все утихли, девочка торжественно произнесла: «Приглашаю вас всех в гости к себе домой прямо сейчас!». Рев двигателя ракеты, наверное, можно назвать слабым шептанием по сравнению с громкостью тех возгласов радости, которые послышались со всех сторон. Большой, разноцветно одетой, галдящей группой ребята последовали за Фаридэ, обгоняя друг друга и наперебой рассказывая ей свои новости.
Гита чуть не упала в обморок от изумления, когда в дом влетело с десяток детей: высоких и низких, пухлых и тоненьких, серьезных и смешливых. Все они были такими разными, что не представлялось возможным управиться с ними, однако, Фаридэ пользовалась в этой среде уважением, а потому ее слушались, так что можно было не опасаться за беспорядок в доме или ссоры.