Ласточки

Он свободен! Вот это да! Грег может спокойно смыться, и никто не узнает, где он: спрятался в поезде, нашел ближайший порт и пошел в армию матросом. Никто не подумает, что он слишком молод, и вряд ли его спросят, сколько ему лет. Теперь он уже не так сильно хромает. Смешная дама в огромной шляпе дала ему идеальную возможность, вот глупая корова!

Нет, так нечестно! Она в порядке, насколько могут быть в порядке шикарные курицы! Он повидал немало таких в приютах, хостелах и временных убежищах, так что ничуть их не боялся.

Она выбрала его и дала задание, попросила встретить еще одну девчонку. Доверилась ему. Это что-то новенькое. Он уже привык, что окружающие считают его паршивой овцой.

Грег не помнил никакого дома, кроме Марстон-лодж. Когда приют на побережье Сассекса оказался на линии огня, они собрали все, что у них было, и двинулись на север. Грегори, как самого сильного и рослого, выбрали для работы на ферме.

Йоркширский фермер обращался с ним хуже, чем со своим скотом, и это еще слишком слабо сказано! Когда мальчик заболел, его отправили к викарию в качестве «особого случая». Там его поселили в комнате над конюшней, послали в шикарную школу, где сверстники колотили мальчишку только за то, что он был «вакки». Эвакуированный. Именно тогда он кое-чему обучился на ринге.

Но пока он осваивался и даже побеждал своих противников, получилось так, что святой отец стал провожать его странными взглядами и старался коснуться… интимных мест. Тогда Грег свалил его с ног одним ударом правой, за что и был отослан в исправительную школу, как «неуправляемый». Там он навсегда потерял свой южный акцент. Теперь Грег снова был в пути, и его тошнило от необходимости постоянно защищаться и носить клеймо болвана и малолетнего преступника.

Но ведь он вовсе не глуп и умеет писать и читать не хуже любого другого. Просто ему осточертела школа. Будь ему четырнадцать, тогда он мог бы уйти. Он хотел быть там, где опасность, где свистят пули, где в крови кипит возбуждение, а не выполнять чужие поручения как доверенное лицо.

Но когда он потерялся в толпе, слово «доверие» повисло на нем тяжким грузом. Миссис Белфилд выбрала его и только его. Возможно, не будет ничего плохого, если он приведет девчонку, а потом слиняет. Раз с ним обошлись по-человечески, то и он не подведет!

И тут он увидел ее, девчонку в белой школьной шляпе, в очках, растерянную, но старающуюся выглядеть храбро. Слишком хорошо он знал этот взгляд. Черт бы все побрал, он не может оставить ее здесь… даже если она не одна.

Мадди стояла, сжимая ладошки своих подопечных, и чувствовала себя одинокой и покинутой. Никто не ждал ее на перроне. Она удостоверилась, что это действительно Лидс, но не смела шевельнуться. Иногда по радио звучали объявления. Но ее имя ни разу не назвали.

Она словно примерзла к месту.

Где учителя, которые должны забрать Глорию и ее брата? Теперь она не сможет от них избавиться! Было холодно, сыро, в воздухе летала сажа, поезда походили на дымящихся черных драконов на огромных железных колесах.

У Мадди был билет. А у детей? Что, если охранник не пропустит их через заграждение? Какая ужасная женщина эта тетя Прунелла, если бросила ее здесь, на перроне?

Но тут она увидела мальчика, хромавшего на одну ногу, это был высокий здоровяк, и он пристально ее разглядывал.

– Ты Мадлен? Миссис Белфилд послала меня. Она на другой платформе с моими дружками, – улыбнулся он, показывая куда-то в сторону.

– А ты кто? – спросила Мадди, с подозрением посматривая на него. На нем были шорты до колен и парусиновые тапочки. Носки грязные. А соломенные волосы вихрами торчат на затылке.

– Грег Берн. Кто эти двое? Мне сказали, что ты одна.

– Глория и ее брат… они потерялись. Нужно найти кого-то, кто согласился бы их приютить.

– Бери их с собой. Та, которая главная, похоже, знает свое дело. Она определит, куда их везти. Тебя вышибли из хостела?

– Мой дом разбомбили. Мне нужно добраться до бабушки.

– Так ты не одна из нас? А эти двое, похоже, той же породы, что и мы. Где ты их отыскала?

Мадди попыталась на ходу объяснить ему всю историю.

– Поторопитесь, иначе опоздаем на поезд. Погоди, вот увидишь ее шляпу, той миссус, которую прислали за нами. Ну, в точности мишень для дротиков!

Грег все подгонял их, и девочки почти несли Сида. Глория молча глазела на Грега, как на пришельца с другой планеты.

– Куда ты нас ведешь? Не бросай нас. Ладно?

– В поезде нас покормят. Только бы поскорее посадить их и ничего не объяснять. Все будет хорошо. Она тетка неплохая.

– Миссис Белфилд – моя бабушка, – с гордостью объявила Мадди, чтобы поставить его на место.

– Ну и ну! Самая молодая бабушка, которую я встречал!

У вагона ждала красивая дама в большой шляпе. Завидев их, она поспешила вперед и протянула руку:

– Мадлен! Наконец-то! Прости, что не встретила, но пришлось забрать остальных, и я опоздала, но знала, что Грегори тебя найдет.

– Вы тетя Прунелла? – спросила Мадди, ошеломленная видом улыбающегося лица, с которого сияли темно-синие глаза, и удивительной шляпой с вуалькой.

– Зови меня Плам, дорогая. Тетей Плам. Ненавижу имя Прунелла! Похоже на коробку с сухофруктами!

Она рассмеялась, и от уголков глаз разбежались веселые морщинки.

– Спасибо, Грегори!

Тем временем Грег, подхватив Глорию и Сида, прокрался в вагон за спиной тети Плам.

– Я очень горевала, услышав твои печальные новости. Твой папа звонил, но связь была ужасной. Они собирались ехать домой, дорогая, но это займет целую вечность. Какие ужасы ты пережила! Но теперь у тебя есть дом. Останешься с нами сколько захочешь. Пойдем. Мы захватили весь вагон, там познакомишься с другими эвакуированными. Они будут жить в общежитии. В деревне. Правда здорово?

Плам была вне себя от радости, благополучно собрав всех в вагоне. Поезд двинулся от станции. Уже темнело, и лампы под абажурами тускло мигали. Она почти ничего не видела, кроме чьих-то ног. Среди эвакуированных был толстый мальчишка в шортах с грязной, наполовину спадавшей с колена повязкой. На колене красовалась большая, облепленная грязью, ссадина. От него пахло гермолином[13].

А это ноги Грегори: мускулистые икры в начинающих желтеть синяках, парусиновые тапочки протерлись до дыр. От него невыносимо несет пропотевшими носками.

Следующая пара коленок была такой костлявой, что походила на дверные ручки. Они были покрыты вспухшими рубцами, словно обладателя били ремнем. На сиденье напротив выделялись тонкие длинные ноги Энид в грязных гольфах и лакированных туфлях на пуговке, они явно были на пару размеров меньше, чем требовалось. Зато болтавшаяся рядом пара резиновых тапочек оказалась действительно очень маленькой. В углу притулились малышка с крошечным мальчиком. Коленки выглядели чистыми, но пахли мокрыми трусиками.

Но тут Плам посмотрела на племянницу в грубых башмаках, шерстяных чулках, школьной форме, которая была ей слишком велика, и ужасных круглых очках, скрывавших ее большие серые глаза.

Почему при виде подопечных ей приходит на ум коробка с поломанным печеньем? Да они и были сборищем уродцев. Поломанное печенье продавалось на вес и бросалось в пакет как попало, но на вкус было ничем не хуже целого, особенно если его рассортировать: «Абернети», «Найс», «Бурбон», «Кастард Крим» и «Гарибальди».

Но это не печенье, а дети, уставшие, растерянные, несчастные. Даже Мадлен выглядела осунувшейся и измученной.

Не то что первые эвакуированные, взволнованные переменами в своей жизни. Нет, эти знали, что такое беда. У каждого была своя история. Каждый носил клеймо малолетнего преступника. Беглеца. Стоило пролистать их дела, и везде можно было найти список мелких пакостей и черных меток.

Это их последний шанс образумиться и обрести дом. Всего эвакуированных было шестеро плюс племянница.

13

Антисептическая мазь.