Страница 117 из 120
Сейчас возле третьего щита хлопотали электрики. Что-то у них не ладилось. За перегородкой глухо жужжали генераторы, но стрелка измерителя напряженности поля стояла на нуле. Привалов нетерпеливо постукивал ногтем по стеклу прибора.
— Ну, в чем дело? — резко спросил Григорий Маркович.
— Не понимаю, — пробормотал Привалов. — Вчера все было в порядке…
— Запросите Птичий Камень.
Через несколько минут радист доложил:
— Птичий Камень ответил: индикаторная лампа не горит.
— Очевидно, раструб плохо закрепили, и течение повернуло его, — сказал Колтухов. — Поэтому луч не попадает в антенну Птичьего Камня. Оси подводных раструбов смещены.
— Надо было сделать регулировку с поверхности. Спускайте водолазов, — распорядился Григорий Маркович.
— Вчера отпустили водолазную партию… — Привалов, расстроенный и подавленный, снял очки, принялся протирать их.
— Эх, вы! — Старик Багбанлы поднялся со стула и пошел к двери. — Вам не испытания проводить, а чаи распивать в чайхане! — бросил он на ходу.
— Минуточку, Бахтияр-мюэллим, — вмешался Рустамов, — разрешите предложить. У меня на катере есть два комплекта аквалангов. Если объяснить моему работнику, что надо делать, он выполнит. Заодно, если разрешите, он заснимет на пленку момент пуска.
— Где ваш ныряльщик? — спросил Григорий Маркович.
Вова, кашлянув в кулак, шагнул вперед. Ученый окинул взглядом его могучую фигуру.
— Посмотрите на его ручищи, — сказал Багбанлы, улыбаясь. — Он же поломает установку.
— Разрешите нырнуть вместе с ним, — выступил вперед Николай. — Я покажу ему на месте и помогу закрепить…
— Тебе нельзя, — сказал Юра. — После воспаления легких — придумал тоже! Я нырну, Борис Иванович.
— Хорошо. Только побыстрее.
— Пошли! — Вова хлопнул Юру по спине.
Они разделись на стальном мостике, соединявшем берег с решетчатой башней, сквозь которую уходила вниз, под воду, труба нефтепровода. Высокий, мускулистый Юра выглядел подростком рядом с Вовой.
Николай помог им надеть акваланги. Юра привязал к руке разводной ключ, а к поясу — сигнальную веревку и договорился с Николаем о сигнализации. Затем он пролез под перилами мостика, спустился по стальной лесенке и попробовал ногой воду. Вода была холодновата.
— Врут биологи, — проворчал Юра. — Не могла жизнь зародиться в море… Дядя Вова! — крикнул он наверх. — Держись возле меня. Мимо отверстия раструба не проходи, а то включат, и станешь ты бестелесным. Как твой бывший шеф.
— Ладно, меньше разговаривай, — ответил Вова. Он бережно извлек из чемоданчика новенькую кинокамеру для подводной съемки.
— У нас оборудование — во! — сказал он Николаю и, отставив вверх большой палец, воспроизвел древнеримский знак одобрения.
Юра натянул маску, взял в рот загубник, включил легочный автомат и ушел под воду. Вова бултыхнулся вслед за ним.
Медленно опускались они вниз головой, скользя в холодном зеленом полумраке вдоль косых крестов опорной металлоконструкции. У Юры закололо в ушах. Он сделал глотательное движение — боль прошла.
Ручной манометр — указатель глубины — показал двадцать метров. Плавно загребая руками, Юра подплыл ближе к башне и увидел торчащее из нее колено с широким раструбом. Вот и кольца Мёбиуса, и антенна излучателя.
Юра помахал Вове рукой и пролез сквозь решетку внутрь башни. Он ослабил ключом гайки крепления колена, и Вова начал осторожно поворачивать раструб в тугом шарнире. Это было нелегким делом. Течение отжимало Вову к стальному переплету башни, он шевелил ластами, нащупывая опору для ног. Юра показывал ему жестами: чуть-чуть левее… Не так сильно! Еще немножко… Юра знал: при длине луча семь километров поворот раструба на один градус дал бы отклонение луча у Птичьего Камня больше чем на сто метров. Поворачивать надо было очень осторожно…
Вдруг Юра почувствовал два сильных рывка сигнальной веревки: это Николай сообщил, что луч принят на Птичьем Камне — оси раструбов совпали. Тут же Юра дал Вове знак остановиться и начал одну за другой закреплять гайки. Потом Вова забрал у него ключ и «дожал» гайки. Глядя, как вздуваются его плечевые мышцы, Юра подумал, что теперь никакое течение не свернет раструб.
Он дернул три раза веревку: мол, все в порядке, можно давать питание на кольца Мёбиуса и включать насос. Затем он обхватил стальные перекладины башни руками и ногами и стал ждать. Вова пристроился рядом, отвязал от пояса кинокамеру, направил ее на раструб.
Минута томительного ожидания. И вот башня завибрировала. Донесся смутный гул: это наверху включили насос и он теперь продавливал легкую нефть вниз по трубе, выгоняя воду.
Из широкого раструба выскочила резвая стайка бычков.
«Они прошли сквозь кольцо, — подумал Юра. — Теперь они, наверное, проницаемы…»
Застрекотала кинокамера: Вова снимал бычков.
Вдруг из отверстия раструба вырвался темный столб толщиной с человеческое тело. Будто кто-то невидимый медленно вытягивал из колена трубы толстое бревно. Оно становилось все длиннее и длиннее… Четырнадцатидюймовая нефтяная струя шла сквозь воду — шла ровно, не размываясь, с четко ограниченной поверхностью, окруженной слабым фиолетовым сиянием. Юре показалось, что он слышит однотонный и долгий певучий звук…
Так вот оно! Уже не в мечте, не странным и далеким видением, не на листе ватмана — наяву шла сквозь море струя нефти. Это было чудо. Чудо, созданное их руками!
Юре хотелось крикнуть, кувыркнуться через голову, смеяться. Он помахал рукой Вове, но тот был занят: снимал струю. Стрекотала кинокамера.
Юра четыре раза дернул сигнальную веревку, чтобы дать знать Николаю: струя пошла. Тотчас он получил ответ — его сигнал был принят. Юра отвязал веревку от пояса и, оттолкнувшись от башни, поплыл неподалеку от струи. Он без особого труда обогнал ее. Установка работала на медленном режиме, скорость струи была невелика — меньше метра в секунду. Вот когда вступит в строй Транскаспийский, можно будет дать струе огромную, небывалую скорость: ведь она проницает воду свободно, не испытывая сопротивления…
Юре захотелось наверх, к людям. Он сделал знак Вове, и они, медленно перебирая ластами, всплыли на поверхность. Юра сорвал маску с лица, сказал:
— Повезло нам с тобой, дядя Вова! Мы первые и единственные свидетели чуда.
C мостика им махал рукой и что-то кричал Николай. Лицо у него было сияющее.
Приемочная комиссия отплыла на большом белом катере к Птичьему Камню. Времени было достаточно: нефтяная струя дойдет до острова не раньше чем через два с половиной часа.
Над черной скалой кружили встревоженные чайки; в последнее время им не стало житья от людей.
А люди неторопливо сошли на песчаный берег острова. Осмотрели стальной открытый резервуар. Не всем верилось, что нефть, пройдя без труб семикилометровую морскую трассу, заполнит этот резервуар. Внимательно слушали инженера Костюкова, который снова и снова принимался рассказывать, как он увидел струю, вытягивающуюся из раструба отправной станции.
На пульте управления все было в порядке. Зеленый глаз индикаторной лампы показывал, что энергетический луч, питаемый батареей электретов, надежно соединяет оба берега. Напряженность поля вокруг луча была нормальной.
Но стабильно ли действие поля кольца Мёбиуса? А вдруг нефтяная струя, пройдя километр-два, перестала быть проницаемой? Тогда энергетический луч не удержит ее на глубине. Нефть не сможет преодолеть сопротивление воды и всплывет, растекаясь на поверхности моря густым черным пятном…
Привалов выехал на трассу. Катер с полчаса «утюжил» пролив. Синяя гладкая вода была чиста — никаких нефтяных пятен. Борис Иванович вернулся на остров, закурил, принялся вышагивать по песчаному пляжу.
— Перестань! — раздраженно сказал ему Колтухов. — Ходишь маятником — у меня голова от тебя кружится!
Когда остались считанные минуты, Григорий Маркович велел включить насос. В резервуар хлынула, пенясь, струя воды. Нефти пока не было. Пришлось остановить насос.