Страница 21 из 93
Гаттерас в один миг понял создавшееся положение.
— Уолстен! — крикнул он.
Оружейник явился немедленно.
— Что прикажете, капитан? — спросил он.
— Зарядите пушку тройным зарядом, — сказал Гаттерас, — да забейте его покрепче.
— Так, значит, мы будем палить ядрами в гору? — спросил доктор.
— Нет, — ответил Гаттерас. — Это ни к чему. Ядер не надо, Уолстен, а только тройной заряд пороха. Живо!
Через несколько минут пушка была заряжена.
— А интересно знать… что он тут сделает без ядра? — сквозь зубы процедил Шандон.
— Посмотрим, — ответил доктор.
— Готово, капитан! — крикнул Уолстен.
— Хорошо, — сказал Гаттерас. — Брентон! — крикнул он механику. — Внимание! Малый ход вперед!
Брентон открыл клапаны, винт пришел в движение, и «Форвард» стал приближаться к подорванной взрывом горе.
— Наведите пушку прямо на проход! — крикнул капитан оружейнику.
Тот повиновался. Когда бриг находился в полукабельтове от горы, Гаттерас скомандовал:
— Огонь!
Раздался оглушительный выстрел, и ледяные глыбы от сотрясения мгновенно рухнули в море; воздушные волны сделали свое дело.
— Полный ход вперед, Брентон! — крикнул Гаттерас. — Прямо в проход, Джонсон!
Джонсон стоял у руля; бриг, приводимый в движение винтом, пенившим волны, ринулся в свободный проход. Едва «Форвард» успел пройти канал, как стены ледяной тюрьмы снова сомкнулись.
Это было грозное мгновение. Лишь одно спокойное отважное сердце не дрогнуло при этом — сердце капитана. Экипаж, изумленный этим смелым маневром, не мог удержаться от криков:
— Ура! Да здравствует капитан Джон Гаттерас!
14. ЭКСПЕДИЦИЯ, ПОСЛАННАЯ НА ПОИСКИ ФРАНКЛИНА
В среду 23 мая «Форвард» продолжал свое опасное плавание, искусно лавируя между паковым льдом и айсбергами благодаря пару — этой послушной силе, не бывшей в распоряжении многих мореплавателей, отправлявшихся в полярные моря. Казалось, бриг резвился среди плавучих ледяных скал и, словно конь, покорный опытному наезднику, повиновался малейшему желанию своего капитана.
Заметно теплело. В шесть часов утра термометр показывал +26F (-3С), в шесть часов вечера +29F (-2С), а в полночь +25F (-4С); дул слабый юго-восточный ветер.
В четверг в три часа утра «Форвард» находился в виду залива Владения на американском побережье, при входе в пролив Ланкастера. Вскоре показался мыс Берни; несколько эскимосов направились было в каяке к бригу, но Гаттерас не стал их ждать.
Вершины Байам-Мартина, господствующие над Ливерпульским мысом и оставшиеся влево, скрылись в вечерней мгле, не позволявшей разглядеть мыс Хей. Впрочем, он весьма невысок и сливается с прибрежными льдами — обстоятельство, весьма затрудняющее гидрографические исследования в полярных морях.
Тупики, утки и белые чайки появлялись в большом количестве. Наблюдение показало 7401' широты, хронометр — 7715' долготы.
Горы Екатерины и Елизаветы возносили над облаками свои снежные вершины.
В пятницу в шесть часов бриг миновал мыс Уорендер на правом берегу пролива, а на левом — залив Адмиралтейства, еще мало исследованный мореплавателями, которые всегда спешат на запад. Море волновалось довольно сильно, и нередко волны перекатывались через палубу брига, оставляя на ней куски льда. Северное побережье было каких-то странных очертаний: гладкие, как стол, плоскогорья отражали яркие лучи солнца.
Гаттерас хотел было пройти вдоль северных берегов, чтобы поскорее достигнуть острова Бичи и входа в пролив Веллингтона, но сплошные гряды льдов, к его великому огорчению, заставили его идти южными проливами.
Поэтому 26 мая «Форвард», среди тумана и падавшего снега, оказался у мыса Йорк, заметного по своей очень высокой, почти отвесной горе. Небо немного прояснилось, к полудню на несколько мгновений выглянуло солнце, и удалось произвести довольно точное определение места, давшее 744' широты и 8423' долготы. Итак, «Форвард» находился у конца пролива Ланкастера.
Гаттерас показывал доктору на карте путь, которым шел «Форвард» и должен был идти в дальнейшем. В данный момент положение брига было весьма интересно.
— Мне хотелось бы, — сказал Гаттерас, — находиться еще севернее, но что невозможно, то невозможно… Взгляните, мы сейчас вот в этом месте.
И капитан указал на карте пункт невдалеке от мыса Йорк.
— Мы сейчас на перекрестке, открытом для всех ветров; он образован устьями проливов Ланкастера и Барроу, пролива Веллингтона и пролива Регента. Здесь побывали все мореплаватели, отправлявшиеся в полярные воды.
— Как видно, — ответил доктор, — они находились здесь в очень затруднительном положении. Это, как вы сказали, настоящее распутье, где скрещиваются четыре больших дороги, а между тем я не вижу верстовых столбов, указывающих верный путь. Но как же в подобном случае действовали Парри, Росс и Франклин?
— Они бездействовали, доктор, и только подчинялись обстоятельствам. Выбора у них не было, смею вас уверить. Случалось, что пролив Барроу закрывался для одного из них, а на следующий год открывался для другого; случалось также, что корабль относило к проливу Регента. В результате всего этого лабиринт здешних морей был исследован.
— Какая удивительная страна! — сказал доктор, разглядывая карту. — Она вся изрезана, раздроблена, искрошена без всякого, по-видимому, порядка, без всякой логики. Кажется, будто земли, прилегающие к полюсу, нарочно измельчены таким образом, чтобы затруднить к нему доступ. А между тем в южном полушарии материки завершаются ровными, удлиненными оконечностями, каковы мысы Горн, Доброй Надежды и Индийский полуостров. Быть может, такие очертания материков вызваны большей быстротой вращательного движения Земли под экватором. Быть может, земли, удаленные от экватора и на заре мироздания находившиеся еще в жидком состоянии, не смогли сплотиться, слиться между собой в силу недостаточно быстрого вращательного движения.
— Возможно, что и так, ибо все в мире совершается по законам логики и ничто не происходит без причин, которые иногда бог позволяет разгадывать ученым. Поэтому, доктор, пользуйтесь его разрешением.
— К сожалению, я вынужден быть очень осторожным в своих выводах. Но какой страшный ветер господствует в этом проливе! — прибавил доктор, нахлобучивая шапку на уши.
— Да, здесь особенно свирепствует северный ветер, отклоняющий нас от нашего маршрута.
— В таком случае он должен был бы отбросить льды к югу и очистить нам дорогу.
— Совершенно верно, доктор, но ветер не всегда делает то, что ему следовало бы делать. Посмотрите, это скопление льдов, по-видимому, непроходимо. Что ж, мы постараемся достигнуть острова Гриффита, затем обогнем остров Корнуолиса и пройдем в пролив Королевы, минуя пролив Веллингтона. Но я непременно хочу пристать к острову Бичи и запастись там углем.
— Запастись углем? — с удивлением спросил доктор.
— Конечно. По распоряжению адмиралтейства для снабжения углем будущих экспедиций на острове Бичи были оставлены большие запасы, и сколько бы Мак-Клинток ни забрал в августе тысяча восемьсот пятьдесят девятого года, остатков хватит и на нашу долю, будьте уверены, доктор.
— В самом деле, — сказал Клоубонни, — эти области исследовались в течение пятнадцати лет, и до тех пор, пока не было установлено, что экспедиция Франклина погибла, адмиралтейство постоянно держало в полярных морях пять или шесть кораблей. Если не ошибаюсь, остров Гриффита, который я вижу вот здесь на карте, находится почти в центре этого района и служил сборным пунктом мореплавателей.
— Вы правы, доктор, злополучная экспедиция Франклина заставила нас познакомиться с далекими полярными странами.
— Именно так, капитан, потому что, начиная с тысяча восемьсот сорок пятого года, экспедиции в полярные моря посылались одна за другой. Только в тысяча восемьсот сорок восьмом году участь, постигшая корабли Франклина «Эребус» и «Террор», начала тревожить общество. И вот старый друг адмирала, семидесятилетний доктор Ричардсон, отправился в Канаду и поднялся по реке Коппермайн до Ледовитого океана. Со своей стороны, Джемс Росс, командовавший судами «Энтерпрайз» и «Инвестигейтор», выступил из Упернивика в тысяча восемьсот сорок восьмом году и прибыл к мысу Йорк, где мы находимся в настоящий момент. Каждый день он бросал в море по бочонку, в котором находились документы, указывавшие местонахождение кораблей; в туманную погоду стреляли из пушек; по ночам пускали ракеты и жгли бенгальские огни, причем суда держались под малыми парусами. Наконец, Джемс Росс провел в порту Леопольда зиму тысяча восемьсот сорок восьмого — сорок девятого года. Поймав там множество песцов, он надел им медные ошейники, на которых обозначил местонахождение кораблей и запасов продовольствия, и распустил зверей во все стороны. Весной он отправился со своими спутниками на санях вдоль берега острова Сомерсета; в пути они подвергались опасностям и лишениям, многие переболели или отморозили себе конечности. По дороге они воздвигали туры, оставляя под ними медные цилиндры с необходимыми указаниями для затерявшейся экспедиции. Во время отсутствия Джемса Росса его помощник лейтенант Мак-Клур исследовал, правда, безуспешно, северные берега пролива Барроу. Обратите внимание, капитан, что под начальством Джемса Росса находились два офицера, которым впоследствии суждено было прославиться: Мак-Клур, прошедший Северо-Западным проходом, и Мак-Клинток, обнаруживший остатки экспедиции Франклина.