Страница 109 из 128
Все это привело к тому, что римское государство, которое ранее выполняло функции подавления огромной массы населения, превратилось, по словам Фридриха Энгельса, в «машину для высасывания соков из подданных». Отныне государство приобрело форму законченной бюрократической монархии. Высшие должностные лица были вместе с этим высшими придворными чинами, таким образом, империя сливалась с императорским хозяйством. Так «квестор священного дворца» являлся председателем императорского совета — «священной консистории», а «магистр должностей» ведал личной канцелярией императора, его стражей, которая состояла из отрядов варваров, и вместе с тем ему принадлежал верховный совет над всем управлением, так как под его началом стояло настоящее войско тайных полицейских агентов, которых называли «любопытные». Дворцовые же должности, названия которых указывали на обслуживание личности императора, например «начальник священного ложа», считались наивысшими в империи. Количество придворной челяди, среди которой особенно выделялись многочисленные евнухи, было крайне велико, одних брадобреев существовало до тысячи человек и все они получали жалование натурой и деньгами. Роскошь и торжественность дворцового обихода, введенные Диоклетианом, еще больше усилились при Константине, который к драгоценной одежде доминуса добавил еще диадему.
Доминус оставался, прежде всего, верховным военачальником, а поэтому он в каком-то отношении зависел от армии. В периоды военных конфликтов эта подоплека доминатов становилась более ясной, хотя власть доминуса, кроме армии, подкреплялась еще развитой и централизованной бюрократией, которая контролировала армию. Императоры поощряли доносы, считая, что они укрепляют их власть. При преемнике Константина, Констанции, один знаменитый доносчик получил насмешливое прозвище «комит сновидений», так как специализировался на доносах о неблагоприятных для императора снах, якобы виденных высокопоставленными лицами. Частыми были взаимные обвинения в колдовстве и гаданиях, направленных, якобы, во вред правителю.
Несмотря на то, что в области государственной деятельности император Константин был последовательным продолжателем реформ императора Диоклетиана, в области религиозной политики он явился его принципиальным противником. В отличие от Диоклетиана, Константин сумел оценить силу церковной организации и авторитет христианства среди самых различных слоев населения империи и особенно армии, тогда как император. Диоклетиан видел в христианской церкви своего рода государство в государстве и полагал, что оно ослабит власть самого римского императора — доминуса и бога. Константин усмотрел в учении христиан мощную церковную организацию, которая могла стать прочной опорой абсолютной власти императора. Кроме этого, император Константин был блистательным политиком-практиком. Он видел всю безрезультатность религиозных преследований, которые лишь накаляли внутреннюю обстановку в империи, а поэтому Константин принял решение о примирении с христианской церковью и о ее поддержке. Уже в 311 году август Галерий отменил гонения на христиан, а в 313 году, после того, как Констанций и Лициний победили соперников за власть, они в городе Медиолане издали свой знаменитый эдикт, который впоследствии получил название Медиоланского (Миланского) эдикта. Согласно этому эдикту, христианская религия объявлялась равноправной со всеми другими религиозными системами. Конфискованное или разграбленное во время гонений церковное имущество было возвращено христианам или за него выплачивалась компенсация. В дальнейшем император Константин оказывал христианам особое покровительство. Так из гонимого учения христианство стало государственной религией, из «церкви борющейся» — «церковью торжествующей».
Еще до появления Медиоланского эдикта Константин издал указ, по которому христианское духовенство было освобождено от всех личных повинностей в пользу государства. Кроме этого, Константин даровал христианской церкви ряд значительных привилегий: она получила право принимать в наследство и дарение, что учитывая большие успехи христианства, менее, чем за столетие превратило ее в обладательницу 1/10 всех земель империи. Сам Константин и его преемники давали церкви богатые пожертвования. Клирики были освобождены от муниципальных повинностей, третейский суд епископов был приравнен государственному, а епископы получили право узаконивать отпуск на волю рабов на основании того, что они проверяли «достойные» ли получают свободу. Представители христианской церкви и церковной общины получили права юридических лиц: они могли приобретать и отпускать на волю рабов, получать вклады и наследство, свободно распоряжаться своим имуществом. Христианские церкви получили право убежища. Было запрещено привлекать христиан к участию в языческих празднествах, но, с другой стороны, если христианин занимал должность, которая предполагала участие в таких празднествах, то это ему не зозбранялось. Сам Константин продолжал оставаться язычником. У него во дворце справлялись языческие и христианские праздники. Он почитал Солнце Непобедимое, Аполлона-Гелиоса, Христа и других богов. Однако часть языческих храмов Константин закрыл и упразднил жреческие должности в этих храмах, были конфискованы и храмовые ценности.
В признании Константином христианства главную роль сыграли политические соображения. Он увидел, что, хотя в начале IV века христианскую религию исповедовали лишь 1/10 часть населения, христианство успело создать исключительно крепкую организацию, которая умела влиять на массы. Широкая благотворительность и надежда на загробное блаженство привлекали бедноту, проповедь смирения и покорности умеряла ее сопротивление. Языческая же религия, которая требовала лишь соблюдения внешних обрядов, оставляла простор для свободы мысли, христианство требовало полного подчинения, безоговорочного признания установленной догмы. Именно такая религия была наиболее подходящей идеологической базой для монархии, которую возглавлял «святейший» император.
Но среди христиан в это время усилились разногласия, которые были порождены изменениями социального состава христианских общин. Усиление взаимных связей между ранее разобщенными христианскими общинами выявили разные варианты вероучения. Недавние гонения также сказались на положении различных групп христиан. В годы преследований далеко не все христиане оказались, стойкими, среди колебавшихся были и епископы. Так в Африке возникло мощное течение против карфагенского епископа, которого обвиняли в нестойкости. Движение это возглавил пресвитер Донат и оно получило название донатизм. Популярность Доната в Африке была настолько велика, что впоследствии его самого избрали епископом Карфагена. В этом течении в религиозной форме отразился сепаратизм африканских провинций, который так и не удалось полностью ликвидировать. Социальный состав последователей Доната был весьма пестрым. К донатистам примкнули как низшие слои африканского населения, которые в религиозной форме выражали свой стихийный протест против социального неравенства и возникшего союза церкви с империей, так и христиане из более состоятельных слоев населения. Бедняки, которые являлись сторонниками Доната, стали объединяться в отряды и нападать на местных богачей, главным образом, на ростовщиков и на представителей разбогатевшего высшего духовенства, впоследствии им дали название циркумцеллионов (бродящие вокруг жилищ). Циркумцеллионы считали себя хранителями раннехристианской добродетели, когда христианская религия была религией бедняков. Официальная церковь осудила движение донатистов, а правительство Константина отнеслось к донатизму и вовсе враждебно.
Медиоланский эдикт привлек на сторону Константина христиан Востока, в то время как он боролся за власть с другими претендентами. Ему легче было пойти на союз с церковью, так как на Западе христианство распространилось позже, чем на Востоке, и преимущественно среди аристократии, ставленником которой являлся император Константин. О настроении западных христиан можно было судить по постановлениям («Канонам») двух епископских съездов — соборов, которые состоялись на Западе в 306 и 314 годах. Из этих «Канонов» видно, что рабы и колоны христианских господ еще оставались язычниками и активно защищали своих богов, что епископы позволяли христианам занимать общественные должности, в том числе и жреческие, и карали пожизненным отлучением христиан, отказавшихся служить в армии, тогда как женщина, засекшая до смерти рабыню, отделывалась пятилетним покаянием. Как видно, христиане из числа знати были вполне готовы к союзу с государством и Константин, запретивший преследовать господина, запоровшего до смерти своего раба, был для них подходящим союзником. Поэтому в западных провинциях религиозная политика Константина среди знати оппозиции не имела. Лишь римские сенаторы, которые продолжали держаться тысячелетних традиций республиканского и раннеимператорского Рима и были недовольны возвышением Константинополя, оставались верны старым богам и демонстративно восстанавливали их храмы.