Корабль мертвых

Открылись товарные люки, многочисленные фелюги приблизились к борту. Экипажи их сплошь составляли марокканцы, одетые как рыбаки, но совсем не похожие на рыбаков. У каждого был слишком интеллигентный вид, несколько человек ушли со вторым офицером в каюту шкипера. Офицер, впрочем, сразу же вернулся и начал командовать погрузкой. Старший офицер на мостике беспокойно следил за морем. На поясе у него висел пистолет.

– Чисто ли на горизонте? – иногда кричал он наблюдателю на мачте.

– Чисто везде, сэр.

– Ол райт! Начинайте!

Весело поднялись ящики из трюма и так же весело опустились на дрогнувшие фелюги. Марокканцы ловили их и прятали под грудами свежей рыбы и фруктов. Нагруженные фелюги отчаливали, на их место становились другие, они буквально облепили наши борта. Взявши груз, они не ждали ни минуты и тут же поднимали паруса. Все уходили в разных направлениях. Некоторые вообще шли не к берегу, а в море. Может, думали добраться до Америки.

Второй офицер держал в руках блокнот и карандаш. Он подсчитывал ящики. Один из марокканцев, видимо, руководивший всем этим, выкрикивал цифру – офицер повторял ее и заносил в блокнот. Перекрикивались они по-английски. Наконец все ящики исчезли под грузом свежей рыбы и фруктов. Фелюга с товаром отвалила от борта. Первых давно уже не было видно, они ушли за горизонт. Последняя фелюга даже не взяла груза. Три марокканца, беседовавшие со шкипером в его каюте, вышли на палубу вместе с ним. Они смеялись и болтали, потом торжественно простились и сошли по выброшенному для них трапу. Почти сразу загрохотали цепи, якоря были подняты, и «Йорика», как пришпоренная, рванулась в море. Минут через десять шкипер снова появился на палубе.

– Где мы находимся?

– В шести милях от берега.

– Отлично. Значит, мы уже ушли из опасной зоны?

– Да, сэр.

– Значит, можно перекусить, – решил шкипер. – Мы это заслужили. Надо выпить за удачу.

Вот и вся история.

Но она оставила след.

Все мы в тот день получили роскошный завтрак. Жирная колбаса, бекон, какао, жареная картошка и по стакану рома. Этот завтрак заткнул нам рты. Мы ели, а шкипер подсчитывал прибыль. И, кажется, был доволен. Так же, как и мы. Допивая ром, мы готовы были идти за таким ловким шкипером хоть в ад. Прикажи он – и мы бы пошли. Ведь в этом случае нас снова ждал праздничный завтрак. А «Йорика» мчалась так, что у нее расплавилось несколько подшипников. Пришлось встать на небольшой ремонт. К нам тут же подвалило несколько фелюг, и шкипер разрешил коку купить некоторое количество свежей рыбы и фруктов. Можете мне верить, это так и было. Yes,Sir. Такого шкипера никто никогда не выдаст.

34

Когда работаешь не в полную загрузку, начинаешь думать о каких-то совсем других вещах, начинаешь совать нос туда, где ему не место. В голову приходят идеи, которые не назовешь счастливыми. Стоя у руля или шуруя ломом в раскаленной топке, легко оставаться порядочным моряком, но безделье, даже в самом легком виде, расслабляет. Инженер приказал открыть один из бункеров для угля, поскольку он вдруг понадобился для товара. Это позволило нам наполнить котельную углем доверху, и тогда началось поистине сладостное время. Всего лишь три дня, но это были незабываемые дни. Подозреваю, что такие дни выпадают и рабам на галере. Паруса подняты, весла можно сушить. Конечно, гребцы все равно остаются прикованными, а плети свищут, чтобы никому в голову не пришла мысль о бунте, но мускулы не так напряжены…

Очередной груз мы взяли в открытом море. Видимо, где-то у берегов Португалии, потому что люди на лодках говорили по-португальски. Все это походило на уже известные события у африканского берега. Тут на борт тоже поднялись люди, похожие на рыбаков. Они прошли в каюту шкипера. Во время разгрузки числа выкрикивались по-английски и писались в блокнотах по-арабски. Потом лодки, для вида загруженные апельсинами и свежей рыбой, разбежались по всем направлениям. Последними, понятно, сошли в лодку те трое, что находились в каюте шкипера. На этот раз нас не кормили праздничным завтраком, но дали какао и сладкий пирог. Ведь ничего такого особенного не произошло, мы понимали.

– Нам и скрывать нечего, – ухмыльнулся Станислав. – Если кто-то заглянет в трюмы, там ничего особенного. Ну стоят ящики. Мало ли где стоят ящики. Самые обыкновенные, правда?

Вахты в эти дни были легкие. Выбросив золу за борт, очистив котельную от шлака, мы легко пополняли запасы угля. Можно сказать, нам почти не приходилось работать, по крайней мере у нас появились свободные часы. Наверное, поэтому в одну ночную вахту я решил заглянуть в трюм. Там ведь могли находиться приятные вещи. Орехи, апельсины, листья табака, сигареты, да мало ли что еще. Иногда открываешь такой ящик, а он набит рубашками или обувью. Мораль у каждого своя. Если уж быть точным, мораль – это масло для тех, кто не имеет хлеба. Ящики после осмотра надо тщательно закрывать. Если в них ты нашел табак, его выгодно можно продать в порту. Моряк не будет задирать цену, его устроят фабричные цены.

Но к ящикам нелегко подступиться. В трюме тесно. Требуется все умение человека-змеи. Я этому научился, ежедневные тренировки здорово помогли мне. Все равно надо быть осторожнее, особенно во время качки. Не дай Бог придавит ящиком или перекроет выход, и ты окажешься в ловушке. Сил у тебя немного, и ты освещаешь пространство не фонарем. Все, что у тебя есть, это спички.

«Йорика» не перевозила ценных грузов, она перевозила только грузы для мертвецов. Например, старые болты, застрахованные как бекон.

Скорее всего, только это мы и перевозили, но некоторый налет тайны, связанный с нашими погрузками, все время мучил меня. Если там только старые болты и цементный балласт, то это как-то странно. Я знаю марокканцев, они обычно плюют на болты и на цемент. Кроме того, я давно отметил, что почему-то на борту «Йорики» в полной готовности содержалась только одна спасательная шлюпка – для шкипера и офицеров. Если бы нам пришлось оказаться в воде, все руки стали бы цепляться за эту шлюпку, потому что остальные не были даже проконопачены. Так вот. На суде не нужны лишние свидетели.

Спустившись в трюм, при жалком свете зажженной спички я с удовольствием увидел маркировку на ящиках. «Гарантия. Швабский сливовый мармелад. Засахаренные фрукты. Никаких красителей. Акционерское общество Оберндорф и К».

Какие же мы ослы, подумал я. Жрем протухший маргарин, а тут лежат огромные запасы чудесного швабского сливового мармелада. О, Станислав, покачал я головой, я-то считал тебя интеллигентным парнем, а ты самый большой глупец, какого можно встретить на кораблях!

И, не теряя времени, вскрыл ящик.

Изящные красивые коробки. Они мне понравились.

Приятно намазать мармелад на хлеб толстым слоем. Я пустил слюну от предвкушения. К тому же, гарантия. Эти засахаренные фрукты и мармелад не содержат никаких красителей. Марокканцы понимают толк в таких вещах. Это повкуснее надоевшей расползающейся хурмы. Настоящий швабский мармелад с фабрики акционерного общества Оберндорф и К! Я осторожно вскрыл коробку, извлеченную из ящика. Я сделал это уже в угольной яме, потому что знал, что здесь мне никто не помешает, никто сюда не войдет. На всякий случай я все же убрал доску, перекинутую через открытый люк. Доска выглядела подгнившей, никто не рискнул бы на нее ступить, но я все равно ее убрал. Кто станет прыгать через открытый люк? «Йорику» качнет – и загремишь на самое дно трюма. Даже если не расшибешь череп, дырок хватит для того, чтобы испустить дух. Так я думал, открывая коробку. Действительно настоящий швабский сливовый мармелад. Гарантия. Может, втайне я надеялся, что найду в коробке золотые изделия, но «Йорика» умела делать подарки. Она везла только вкусные и чистые вещи. А я, дурак, подозревал бедную девушку в том, что она пользуется подчищенными декларациями и возит всякую контрабанду. Когда имеешь дело с женщиной, не спеши ее осуждать.