Дуэль на троих

Михаил Крупин

Дуэль на троих

©Крупин М.В., 2013

©ООО «Издательство «Вече», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Предисловие

Эти записки – в виде нескольких пожелтевших толстых конвертов – однажды занес в мой кабинет незнакомый человек.

Конверты были тиснуты синеватыми орлами и снабжены поломанными сургучовыми печатями с орлами же. Человек был в шортах и в пилотке с циркулем и глазом на значке. А едва он болезненно повел головой, мотнулась седая косичка.

От конвертов веяло… как из сырой черной пропасти – отнюдь не музейной стариной, а какой-то живой жуткой далью.

От незнакомца пахло чебуреком и коньячным спиртом.

Конверты были безукоризненно шершавы, а их содержимое в руках похрустывало тонким и нездешним хрустом.

Человек с седой косичкой явно молодился, да и в общем-то, по сравнению с конвертами ему было немного лет. Те, словно пришельцы из глубин космоса, абсолютно независимо расстилались на моем ответственном столе.

Незнакомец заискивающе заглядывал мне в глаза и рассуждал о своей принадлежности к старому боярскому роду, которую намеревался доказать с помощью дневников предков, якобы хранящихся в конвертах.

Я сказал, что он явился не совсем по адресу, и поручил секретарше выдать господину в шортах адрес Дворянского собрания Российской Федерации. Но незнакомец, отрекомендовавшийся наконец Постояловым Артемом Романовичем, в собрании, оказывается, уже побывал. И поскольку там чего-то не срослось, Артем Романович очень просит меня ознакомиться с содержанием записок.

– Но почему именно я?..

– Вы все поймете, – как заведенный повторял Постоялов, подвигая ко мне по столу конверты. Признаться, я был заинтригован. Тем более что прием бандеролей двухвековой давности меня ни к чему не обязывал. Ничто не мешало мне забросить конверты подальше – в бездну очередного забвения, и предаться неотложным государственным делам. А «болярина Артема в Думу больше не пущать».

Все же что-то удержало меня от чиновничьего жеста, какое-то время спустя я заглянул в первый конверт и… не смог оторваться.

Прочтя все до единого серые листы, исписанные то французским текстом с множеством неведомых мне слов (хотя французский я знаю прилично), то русской кириллицей с ятями и твердыми знаками (здесь незнакомых слов тоже хватало), я действительно начал догадываться о цели визита господина Постоялова. И о том, почему именно у меня, члена комиссии по культуре и массовым коммуникациям, а не у современных «дворян», Артем Романович искал поддержки в своем непростом, как видно, деле.

Что это за дело, я, кажется, тоже начал понимать. Да, никаких новоявленных князей и баронов Постоялову не следовало посвящать в туман своей проблемы. Там его прямые конкуренты – как бы не освистали, не слопали…

Артем Романович должен был явиться через несколько дней. У меня почему-то не оказалось номера его телефона, и я даже с некоторым нетерпением, несвойственным мне и в более важных делах, ожидал его визита, чтобы получить подтверждение, либо опровержение, своих догадок…

Но Постоялов больше не пришел. Ни в один из приемных дней в течение целого месяца он не явился, а я непроизвольно поминал его каждый Божий день, так как записки его предков, Бекле-младшего и старшего, и Анюты Трубецкой, мешали выдвигать второй ящик стола, упираясь в первый.

Или эти дневники, действительно, задели меня за живое?..

Мне уже ни с того, ни с сего представлялось, что по всем законам жанра кто-то движется по следу Артема Романовича, что некий преступный злодей воспрепятствовал второй нашей встрече. Кто-то не хочет, чтобы герой сообщил мне чудесную тайну… Я уже перебрал все возможные варианты, протянул логические ниточки от седого господина в шортах во все стороны темной опасной земли – до Питера, затем до Парижа и дальше. Я виртуально втягивался в какую-то явно детективную историю…

В странном раздражении, я решил наконец сам поискать Постоялова и сделал запрос. Ответ пришел в тот же день, ближе к вечеру – с этим у нас оперативно.

Полученная справка сообщала, что Постоялов Артем Романович, 14 июля (то есть через два дня после нашей встречи), утонул в Гребном канале в процессе празднования сорокапятилетия друга детства, Егора Георгиевича Одоевского. Присутствовали Юрий Дмитриевич Яровой (44 года), Денис Васильевич Куракин (47 лет), Снежана Баринова (21 год) и Ольга Радзивилл (23 года). Действенной же помощи утопающему не оказали по той простой причине, что Радзивилл сама вовсю тонула, юбиляр и Баринова «оказывали ей помощь в состоянии тяжелого алкогольного опьянения», а Куракин и Яровой давно спали.

Признаться, строчки этой казенной «информашки», сообщающие о типично-российской трагедии, вызвали у меня улыбку. Разумеется, печальную.

Эх!.. А я-то едва не узрел сквозь «магический кристалл» поспеловских записок хитросплетения древней интриги, длящейся по сей день, в которой мне предстояло стать участником!..

Хотя, как знать…

У Артема Романовича родственников не оказалось. Я, по крайней мере, задействовав свои информационные каналы, никого не нашел. Постоялов, как князь Мышкин, был последним отпрыском некогда высокого рода. Однофамильцы не в счет. Возвращать «записки предков» было некому.

Его собутыльникам, проморгавшим жизнь друга, отдавать весьма ценные документы эпохи (а я привык называть документом любое писаное слово) не было никакого желания.

Те сведения, которыми я теперь располагал, и от которых, быть может (чем черт не шутит!), намечался след к одной оживших тайн нашей древней столицы, проверять и использовать лично у меня – увы! – просто не было времени…

И вдруг один мой товарищ, издатель, услыхав эту историю, предложил издать «дневники Постоялова». Разумеется, несколько подредактировав их, приведя к современной орфографии и переложив все французские фрагменты на русский язык. Мой друг предложил скомбинировать записи предков Артема Романовича и нескольких их современников так, чтобы сложить из них единую историю наполеоновских времен (приурочить, так сказать, под 200-летний юбилей 1812 года). А логические нестыковки и временные пробелы в записках «замостить» своими комментариями.

Эта затея мне как-то сразу пришлась по душе. Действительно, чем раньше все секреты и загадки (в том числе и ложные) выходят на свет и становятся всеобщим достоянием, тем лучше, тем спокойнее. Не говоря уже о чисто исторической ценности и нравственной поучительности самих записок. Хоть историческая достоверность их, по мнению другого моего товарища – историка, весьма сомнительна, а духовно-нравственная составляющая, по мнению моего духовника, еще как хромает и чуть ли не душевреднее «дневника Печорина», все же я решил издать «орлёные» конверты. Больше с ними делать нечего.

Как знать, может быть, Артем Романович именно этого от меня и ожидал?..

Из дневников Жана Бекле

Наконец-то я могу продолжить свои записи. Появилось вдруг немного времени и самая малость желания. Мы вошли в Москву…

Что же до жестокого сражения около деревни – Бородино, кажется – едва пробую вернуться туда воспоминанием и запечатлеть в словах, меня почти выворачивает. Нет, это просто невозможно! Даже Люка, который со своим штыком таскался за императором по всей Европе и даже по Африке, уверяет, что ничего подобного этой дичайшей мясорубке не припомнит!

Парижский издатель, конечно, отсыплет за описание «самой кровопролитной битвы Бонапарта» кругленькую сумму, но плевать на это. Может быть, потом, позже…