Месть из прошлого

– Мистер Дейвис, – обалдело подсказала я, теряясь от Машкиного напора.

– Или, если Мур так настаивает на суперценностях, государство могло потихоньку убрать Елизавету Ксаверьевну, чтобы раритет не ушел из страны, ведь она стала переписывать завещание в пользу нищей русской… А, может, толстый любитель старины из Анахайма был в сговоре с адвокатом? Или с твоим разлюбезным Муром, который сидел в тот момент в долговой яме? Вот и помог любимой бабушке отправиться на тот свет, чтобы заполучить часть акций на конюшне…

– Маня, ты говоришь ерунду, – возмутилась я, отмахиваясь от нее. – Большая часть акций принадлежит мне!

– А то я тебя не знаю, – прищурилась Машка, подписывая принесенный замученным официантом счет. – Небось уже предложила отдать полицейскому задарма свою долю? Правильно Вацек не дает тебе развод. За тобой нужен глаз да глаз. Прошу, Лиза, будь со своим сыщиком-Мурзавецким поосторожнее. Он подозри-и-и-телен…

Хорошо, что я не поведала Машке, как и где провела предыдущую ночь.

– А на карнавал мне можно с ним пойти? – сердито спросила я, обиженная на подружку за несправедливые нападки на Мура.

Подумать только, приписать ему убийство собственной бабушки! Ну, просто из рук вон! Машка совсем спятила на своей работе. Впрочем, ничего удивительного. Вкалывая на огромный финансовый концерн, где сотрудники бьются за место под солнцем с жестокостью римских гладиаторов и коварством отцов-иезуитов, любая нормальная психика придет в расстройство и везде будут мерещиться убийства.

Узнав, что господин Маркони Файя пригласил меня на приватный сабантуй, уж не знаю в честь какого события, Машка впала в ступор.

– Серьезно? – еле выдавила она. – Ты хоть знаешь, кто он такой?

– Внук гостиничного мафиози.

Подружка помолчала.

– Лиза, можно, попрошу тебя об одном одолжении? – тихо спросила она. – Маркони – владелец компании, где я работаю. Я столько лет пытаюсь перейти на более высокий уровень. Все есть – желание работать, образование, опыт, но… Нужны либо связи наверху, – и Машка потыкала пальцем в потолок, в мясистые лианы, хищно раскачивающиеся над нашими головами, – либо элементарно найти покровителя – мужика или бабу из верхнего эшелона, с которыми придется прыгнуть в койку.

– Маша!

– Что – Маша? Ты думаешь, мир бизнеса в Америке сильно отличается от нашего? Или какого-то другого? Я тебя умоляю! Путь на повышение лежит через диван покровителя. Все кругом одно и то же, поверь мне. Ты можешь быть семи пядей во лбу, но если у тебя нет сильной руки или любовника, так и будешь тухнуть на первичных позициях, пока не изработаешься как лошадь. Я не прошу устроить меня на новую должность. Мне нужно только интервью. Помоги мне, а? Мне необходимо повышение… Поможешь?

Мы посидели еще с полчаса, но Машка сильно устала, да и мне было пора двигать в номер, чтобы успеть переодеться к карнавалу. Расцеловавшись с ней у выхода из бара, я клятвенно пообещала сегодня же переговорить с Маркони.

В номере меня ждали платье времен Лукреции Борджиа, роскошный веер из пышных перьев, выхоленный изнеженный стилист и насупленный Мур.

– Ни за что не надену ЭТО, – Мур указал пренебрежительным жестом на яркий костюм венецианского сеньора.

Я подавила смешок. Если помните, знатные сеньоры той эпохи носили камзолы, белые чулки и туфли с бантами, высокими каблуками и посеребренными пряжками.

– Что же ты оденешь?

– Черный фрак.

– Ваш муж – очень красивый мужчина, – закатил в восторге подкрашенные глазки молоденький стилист, как только за Муром закрылась дверь. – Зачем надевать черный фрак? Фи! Немодно, несовременно!

Я хотела сказать восхищенному стилисту, что Мур вовсе не мой муж, но почему-то промолчала.

Ровно в полдвенадцатого мы встали в конец длиннющей очереди приглашенных на карнавал. Зрелище, надо отдать должное, впечатляло. Разноцветно-камзольная очередь извивалась веселой змейкой и быстро просачивалась сквозь открытые двери в комнату, наполненную зажигательными звуками музыки.

Когда очередь дошла до нас, вежливый распорядитель спокойно глядя на Мура, объявил:

– Извините, сэр, но ваш костюм не соответствует требованию сеньора Файя. Пропустить вас не смогу.

Мур молча продемонстрировал удостоверение. Молодой человек даже глазом не моргнул.

– Это частная вечеринка, сэр. И будь вы хоть президентом Соединенных Штатов, вход сюда сегодня открыт только тем, кто одет в костюм венецианской знати XIV века. Всего доброго!

И он удивительно незаметно оттер обалдевшего Мура от дверей, а меня протолкнул в ярко освещенную залу да так быстро, что я не успела сказать Муру ни слова.

Я подумала, что же буду делать одна на карнавале? Но буквально через несколько минут молодой человек с прилизанной головой, тот самый, кто присутствовал несколько часов назад в номере старика, подхватил меня под локоток и отвел к ожидавшему сеньору Файя.

Старик Маркони выглядел восхитительно – камзол и парик удивительно шли ему и сильно молодили. Я отпустила сеньору любезный комплимент и стала ждать благоприятного момента, чтобы заговорить с ним о Машке.

Но его разрывали на части – он был нужен всем и таскал меня за собой как пришитую. Знакомил с какими-то вальяжными мужчинами и представлял выхоленным подружкам последних. Он ловко вел необременительные беседы – легкие замечания о современном искусстве, моде, кино и великолепно, дипломатично, обрывал серьезные реплики о финансах и политике.

Я стала проникаться к старику все большей и большей симпатией, а еще искренне позавидовала его железному здоровью: бегать вприпрыжку, непрестанно болтать, пить, есть и танцевать поздней ночью не каждому дано.

Где-то через час, устав как полковая лошадь, к великому ужасу я узнала, что карнавал – не просто праздник. Раздавая щедрые улыбки направо и налево, Маркони провел меня сквозь пеструю толпу и представил высокой молодящейся даме с шикарными брильянтами на морщинистой шее и на редкость писклявым голосом. Дама радостно расцеловалась с Маркони и защебетала, что эта вечеринка – благотворительная акция и в конце бала все гости будут принимать участие в аукционе, а вырученные средства пойдут на «благие цели».

– Вы собираете деньги на борьбу с голодом и СПИДом в развивающихся странах Африки, сеньор Файя? – тоскливо спросила я веселого, подвыпившего Маркони.

– А вы против помощи несчастным голодающим детям? – тут же ощерилась бриллиантовая дама, сразу растеряв всю свою светскость.

– Нет, – ответила я, а Маркони в удивлении воззрился на меня:

– Почему ты решила, что собираются средства для Африки?

– Потому что в Америке сегодня модно усыновлять детей из Эфиопии и посылать деньги в Зимбабве, – уныло сообщила я. – А я не всегда считаю правильным следовать течениям моды.

– Деньги пойдут на поддержание исторических домов в Венеции, – презрительно заявила дама и, зловеще прошуршав пышными юбками, величественно отвернулась.

Маркони засмеялся и оттащил меня от сердитой любительницы Африки.

– Я тоже не люблю следовать моде, Бетси, – интимно прошелестел старик на ухо, почти касаясь губами мочки. – «Мода, это то, что слишком быстро выходит из моды», верно? Поэтому предпочитаю всегда идти своим путем и собираю деньги на реставрацию уходящим под воду особнякам Венеции, которые, увы! – сами не могут попросить о помощи.

– Но я никогда не принимала участия в аукционах, – растерянно сообщила Маркони.

Старик, находясь в отличнейшем настроении, легко ущипнул меня за щечку и решительно заявил, что беспокоиться не о чем – все будет проделано прилизанным секретарем. От меня требовалось только одно – выбрать желаемый предмет. Пришлось молча покориться – против несущейся с горы снежной лавины бороться бесполезно.

В процессе аукциона я ничего не понимала, что не помешало уйти оттуда обладательницей симпатичного старинного кольца. После чего, осушив пару бокалов великолепного шампанского, собравшись с духом, стараясь не смотреть в глаза старику и запинаясь на каждом слове, я изложила просьбу моей Машки.