Непростой союз

Она отвела взгляд и снова уставилась на записку и вырезки, лежавшие перед ней.

— Как он узнал про... это? Я о шантажисте, — прошептала она.

— Интересный вопрос. Одна возможность — он узнал об этих событиях, когда они происходили. Как видишь, о них много писали в газетах. Большинство людей забыли об этом, но кто-то из корпоративного мира может помнить, потому что знает, кем я был тогда. Или же шантажист просто провел собственное расследование, но в этом я сомневаюсь. По-моему, велика вероятность, что тот, кого мы ищем, знает что-то о корпоративном мире, знает столько, что вспомнил мое имя и скандал трехлетней давности. Я думаю, когда он, наконец, потребует, чтобы ему оплатили, у нас появится ключ к ответу на вопрос, с кем мы имеем дело.

Эбби вопросительно посмотрела на него.

— Что ты имеешь виду?

— Если он потребует выплачивать маленькую сумму денег постоянно, то можно предположить, что он — мелкая сошка. Но если шантажист хочет чего-то большего и более современного... — Тор замолчал и стал задумчиво тереть рукой подбородок, его взгляд переместился на окно.

— Что это может быть, Тор?

Подождем — и увидим. Ждать недолго. Он не стал бы утруждать себя и делать столько работы, если бы не собирался начать действовать очень скоро. Он оказывает давление на тебя, и психологически сейчас — самое лучшее время, чтобы выдвинуть требования по платежам.

— Поразительно, как ты знаешь психологию преступников, — пробормотала она.

— Она не слишком отличается от психологии сотрудников корпораций.

— Какие циничные слова!

— И к тому же почти не относятся к делу, — согласился он со странной улыбкой. — Главное сейчас — решить, что ты будешь делать, верно?

Эбби чопорно сложила ладони перед собой на столе и замерла, рассматривая их, словно в них был заключен ответ, который был ей так необходим.

— Я мало могу сделать, пока не станет ясно, чего хочет шантажист.

— Ты можешь убежать.

Взгляд ее стал острым.

— Ты думаешь, что я собираюсь это сделать? — прошептала она.

— Я думаю, та мысль вертится у тебя в голове. Или я не прав?

Она беспокойно шевельнулась на своем месте, потом встала и открыла холодильник. Голод — плохая движущая сила в такой момент, особенно если учесть, что у нее слабый желудок. Но желание делать что-то, что требует энергетических затрат и имеет, как ей кажется, конкретную цель, было сильнее. Подать на стол ланч, хотя это и смешно на первый взгляд, стало той желанной физической целью. Она сделала вид, что не расслышала вопроса Тора, и стала рассматривать завернутый в пленку кирпичик сыра чеддер.

— Я прав, Эбби? — Тор не покинул свое кресло, но она чувствовала на своей спине его напряженный взгляд. — Ты думаешь о побеге? Вырезки достигли своей цели?

— Какой цели? — Она искала место для салата.

— Шантажист явно хочет страхом прогнать тебя от меня. Не хочет, чтобы ты находилась под моей защитой. И он, кажется, точно знает, какую струну в тебе тронуть, чтобы мое соседство вызывало у тебя большую тревогу. Разве это не так? — Второе замечание Тор произнес задумчиво, словно только что понял весь его смысл.

Эти слова привлекли и внимание Эбби. Она медленно закрыла дверцу холодильника и ответила:

— Да, он это знает. Ты прав в одном, Тор: кто бы ни делал это, похоже, что он хорошо знает меня.

Их взгляды встретились через комнату.

— Он знает не только о твоих чувствах защитницы по отношению к Синтии, он знает и то, что ты опасаешься мужчин, которые известны опасной ревностью и собственническим отношением к женщине.

«Сколько на свете людей, которые знают меня так хорошо?» — спросила себя Эбби. Ее приводило в ужас, что шантажист знает ее так близко. С гневным и хмурым выражением лица она начала готовить сэндвичи с сыром. Шантажист действовал хитро и умело, сделал все, чтобы заставить ее бояться Тора Летимера и опасаться оставаться с ним. Да, этот человек выбрал самое подходящее средство. «Интересно, как вели себя Тор и его жена, когда ссорились? Грубо и шумно? Или враждебно, но холодно?» — подумала она.

Тор — сильный мужчина с сильной волей. Идти против него опасно в любых обстоятельствах, и особенно опасно женщине, которую он считал своей. Эбби, в этот момент резавшая хлеб, вздрогнула, вспомнив, как спокойно и твердо Тор сказал ей, что она принадлежит ему. Правда, он не заставляет ее вернуться в его постель, но это не значило, что он не чувствует себя ее хозяином. Он только хочет проявить терпение.

«Ты даешь много воли воображению!» — мысленно прикрикнула на себя Эбби. Как раз этого и хочет шантажист. Она сердито сложила из ломтиков сэндвичи, отнесла их на стол и села. Тор не взглянул на нее, он опять просматривал стопку вы резок.

— Этот конверт прислан не тебе одной. Думаю, он рассчитан и на меня тоже, — мягко произнес Тор, доставая еще одну фотографию.

— Еще один снимок тех ужасных выходных? — Она протянула руку за фотографией.

Тор напряженно ждал, что будет дальше.

— Господи! — прошептала Эбби.

На фотографии снова была она, но с ней был не Вард. а какой-то другой мужчина. Незнакомый мужчина, с которым она — это точно — никогда не встречалась. И он бесстыдно занимался с ней сексом на песчаном берегу. Ее тело было закрыто телом мужчины, и было видно только ее лицо.

Эбби была так потрясена, что разжала пальцы, словно бумага обожгла ей руку. Снимок упал на стол лицевой стороной вниз, и только теперь Эбби прочла то, что было напечатано на обратной стороне:

«Она шлюха, Летимер. Она ляжет в постель с любым, у кого есть деньги. Точно так же, как ваша жена».

Тор протянул руку над столом и снова взял фотографию. У Эбби пересохло во рту. А он снова бросил снимок на прежнее место и стал внимательно рассматривать.

— Тор, я не знаю, кто это. Клянусь тебе, я никогда не была с этим мужчиной. Я с ним даже не знакома. Я... — Тут она сбилась и замолчала — взбешенная, испуганная и беспомощная.

— Сэндвич! — произнес, наконец, Тор, продолжая глядеть на фотографию.

— Сэндвичи перед тобой. Ты хочешь, чтобы я положила один тебе в рот?

Глупо было устраивать крик из-за такого пустяка, но Эббн не смогла удержаться. Тор поднял взгляд от вырезок и обнаружил, что она сидит за столом и гневно смотрит на него. Он взглянул на ее лицо и прочел на нем дерзкий вызов, потом заметил стопку сэндвичей с чеддером и понял в чем дело.

— Я не имел в виду, что хочу съесть сэндвич. Я хотел сказать, что фотография — сэндвич. Твое лицо, очевидно с какого-то другого снимка, соединили с телом этой женщины. А легкое обдувание воздухом скрыло следы соединения.

Во время этого объяснения Эбби вдруг заметила, как побелели суставы его пальцев, и, словно под действием злого колдовства, не могла отвести взгляд от этого видимого признака гнева Тора. Поверил ли он ее объяснению? Она провела языком по пересохшим губам.

— Ты думаешь, кто-то специально сделал этот снимок, чтобы ранить тебя? Чтобы заставить тебя наброситься на меня?

— Кто из твоих знакомых нанимается фотографией, Эбби?

— Умоляю тебя! Пожалуйста, не надо больше твоих сумасшедших расследований. Я знаю примерно десяток таких людей. И кто сказал, что шантажист что-то понимает в фотографии? Он мог нанять кого- то, чтобы тот сделал этот... фотосэндвич.

— Может быть, да. А может быть, нет.

— А как ты узнал, что снимок комбинирован, — рискнула спросить Эбби. — Может быть, это действительно я лежу в судорогах страсти с этим… человеком?

Тор покачал головой:

— Это не судороги страсти. Я видел, как ты вы глядишь в судорогах страсти, разве ты забыла? Ты не смотришь на мужчину с такой вежливой спокойной улыбочкой, словно он только что пригласил тебя на чашку чая.

Эбби недоверчиво взглянула на ужасный снимок. Там ее лицо было спокойным, с почти отстраненным выражением. Она быстро отвела взгляд в сторону. Ей становилось плохо, когда она смотрела на этот листок бумаги и на сдавившие его с бешеной силой пальцы Тора. В истерике она вдруг подумала: а как же она выглядит в судороге страсти?