Непростой союз

— Тогда не думайте хотя бы сегодня. Мы поговорим утром. — Тор стоял посреди кухни как еще один стол-остров и внимательно наблюдал за Эбби, которая в это время готовила еду. — Только помните одно: что бы ни случилось, вы не одна. Может быть, в конце концов, нам придется вызвать полицию. Вы ведь понимаете это? Как только мы будем знать, кто этот шантажист, хотя бы частично представлять себе, чего он хочет, и будем иметь доказательства того, что он делает, нам придется сообщить об этом властям.

— Нет! — Эбби повернулась к нему. Ее синие глаза широко раскрылись в отчаянии. — Вмешивать власти я хочу меньше всего!

— Как раз на это и рассчитывают шантажисты, дорогая. Это главная причина, по которой шантаж удается.

— Тор, вы обещали, что поможете мне.

— Я помогу.

— Это значит, что вы не пойдете в полицию. Если я не могу быть уверена, что вы этого не сделаете, то я не могу достаточно доверять вам. Тогда я уезжаю отсюда.

— Успокойтесь, Эбби. Я не сделаю ничего, не обсудив этого сначала с вами. Даю вам в этом слово.

Спокойный и гордый почти до высокомерия тон последней фразы гораздо сильнее, чем любые другие доказательства, убедил Эбби, что Тор сдержит свое слово. Она еще мгновение продолжала смотреть на него, а потом опять повернулась к салату. В ее положении было очень много рискованного, и не последний по значению риск — ее отношения с этим человеком. Мир, в котором она жила, как будто медленно переворачивался с ног на голову, и из-за страха потерять контроль она не очень ловко обращалась с ножом, который только что взяла, чтобы нарезать помидоры.

— Может быть, я лучше сам порежу помидоры, а вы пока начинайте жарить бифштексы, — предложил Тор и вынул нож из ее пальцев. Он еще немного вглядывался в ее лицо, потом улыбнулся и сказал: — Пожалуй, я сейчас налью нам обоим по бокалу вина, а потом мы продолжим готовить обед.

«Как же он был прав насчет вина!» — подумала Эбби через несколько часов, лежа в кровати и дожидаясь, пока придет сон. Два бокала вина ослабели ее тревогу, позволили расслабиться и даже получить удовольствие от еды. Или, может быть, ей далось совершить этот подвиг благодаря тому, что Тор был так спокоен и настойчив во всем — от ведения разговора до разжигания огня. Но какая бы ни была причина, она последовала его совету отложить до утра дальнейшее обсуждение неприятности, в которую она попала.

Но теперь, когда она лежала одна в темноте, слезы снова начали подступать к глазам. Здесь, в доме Тора Летимера, она действительно в какой-то степени и на какое-то время избавилась от опасности, но сколько времени это может продолжаться? И какое право она имеет нагружать его своими проблемами?

Эбби напомнила себе, что вряд ли она втянула его в это дело. Он сам сегодня утром взял ее под защиту и влез в ее дела. Интересно, есть ли на свете что-то, что может его остановить, когда он пришел в движение? Этот праздный вопрос вызвал у Эбби легкую улыбку, но улыбка быстро погасла, полезли другие мысли, не прошенные и более опасные.

Кто мог сделать эти фотографии? И чего шантажист захочет в обмен на них? Может быть, как предположил Тор, он просто потребует постоянно платить ему какую-ту сумму. Эбби представила себе, как несколько следующих лет она все время будет платить шантажисту. Этого хватило, чтобы лишить ее покоя. Тревога и гнев заставили сбросить стеганое пуховое одеяло и вылезти из кровати.

Идя к окну, чтобы посмотреть вниз на и извилистую и широкую черную ленту — реку Колумбию, Эбби была рада, что догадалась привезти с собой свою самую теплую фланелевую ночную сорочку: была уже глубокая ночь, и в доме стало прохладно. «Но, может быть, дело только в психологии», — мрачно подумала Эбби. Может быть, сегодня ей холодно не из-за низкой температуры. Как чувствовали себя другие жертвы шантажа, когда сталкивались с угрозами? Рассерженными, беспомощными, пойманными в ловушку. Они чувствовали все это и не только это. Она поняла, что рядом с Тором могла загнать свои страхи на задний план своего сознания, но теперь, в одиночестве, они начали вылезать из темного чулана, где она пыталась их запереть.

Сегодня утром инстинкт советовал ей бежать, но теперь она спрашивала себя: что ей даст это бегство? Заставит ли оно шантажиста поехать следом за ней и, может быть, раскрыть себя? Что она будет делать, если это произойдет? И кто это может быть? Чего хочет?

Вопросы лились потоком. Они отогнали Эбби от окна и заставили тревожно шагать от одного до другого конца бежево-коричневой спальни. Она в отчаянии попыталась переключить внимание на окружавшую ее обстановку. Спальня явно была создана в нейтральном стиле — как комната для гостей, подходящая одинаково для мужчины и для женщины. «Какой была жена Тора?» — подумала Эбби. Сильно ли Тор любил ее? Знать, что его жена никогда не приезжала в этот дом, было для Эбби облегчением. Очевидно, эта женщина умерла до того, как Тор переехал в Портленд. Есть ли у него другие родственники или друзья? Он такой спокойный, такой одинокий человек. Эбби не могла представить себе Тора, окруженного веселой говорливой компанией родных или друзей. Но она могла представить его с женщиной — и представляла даже слишком ясно.

О, черт! И почему вообще случились эти выходные на побережье?

Что Тор делает сейчас? Наверное, спит в хозяйской спальне с другой стороны прихожей. Эбби бросила взгляд внутрь этой комнаты по пути в свою спальню. Этого было достаточно, чтобы увидеть: комнату Тора женщина-дизайнер оформила вовсе не так нейтрально. Она явно хорошо понимала своего клиента. Комната была меблирована скупо, мебель спокойная, центральное место занимала большая кровать. Строгие черные и коричневые тона мебели были уравновешены ее тонкой текстурой и золотисто-красным тоном стен. Да, Эбби могла представить себе, как Тор в этой спальне мягко вдавливает женщину в свою тяжелую постель.

«Это становится смешно», — решила Эбби и разозлилась на себя. Она попыталась вспомнить, взяла ли она с собой таблетки триптофана — амино-кислоты, которая считалась хорошим снотворным и очень бойко раскупалась у ее продавцов. Нет, она их не упаковывала. Что еще хорошо нагоняет сон? Эбби замерла на месте и задумалась. Может быть, стакан молока? «К черту молоко», — решительно сказала себе Эбби. Она ясно вспомнила, что в гостиной стоит красивый маленький дубовый шкафчик для напитков. Наверное, в нем есть бутылка хорошего бренди. А глоток или два бренди помогут ей уснуть.

Решив, что ее фланелевая сорочка с длинными рукавами вполне сойдет за халат, Эбби открыла дверь, прислушалась, а потом вышла в холл. В доме стояла гулкая напряженная тишина. Эбби, тихо ступая, направилась к лестнице. Когда она проходила мимо комнаты Тора, оттуда не было слышно ни звука, но дверь была немного приоткрыта. Эбби осторожно прикрыла ее, чтобы Тор не услышал, как она будет расхаживать по нижнему этажу.

Пока Эбби крадучись спускалась по лестнице в гостиную, в ее глазах блестели озорные огоньки от мысли, что она собирается запустить руку в чужой шкафчик с выпивкой. Во всяком случае, эта ночная вылазка хотя бы отвлекла от других мыслей.

Но веселье, которое она испытывала, пока кралась через окутанную тенями гостиную к шкафчику, быстро угасло — се снова начали мучить прежние вопросы.

Кто видел ее на побережье с Вардом? Почему она как дура шла впереди? Кто знал об ее отношении к двоюродной сестре столько, чтобы понять, что на этом можно заработать, шантажируя Эбби?

«Да, — мрачно подумала она, опускаясь на колени перед шкафчиком и на ощупь отыскивая я нем рюмку, — этот последний вопрос очень интересен». Кто знает ее так хорошо, чтобы понимать, что она сделает почти все на свете, чтобы защитить Синтию?

На этот вопрос не было ни одного ответа, он лишь породил другие вопросы. Ее пальцы ощупывали то, что находилось в шкафчике. По тому, как неуклюже они двигались, Эбби поняла, как сильно нервничает на самом деле. Какую форму имеет бутылка бренди? В какой части шкафчика Тор хранит эту бутылку? Он очень дисциплинированный и методичный человек. Бутылки, конечно, расставлены согласно какому-то правилу. Но она не могла прочесть надписи на этикетках, на ее несчастье, в шкафчике было слишком темно.