Страница 34 из 41
Здравствуй, Ася! Если тебя действительно интересует мое мнение, то я буду честной (от тебя и научилась) и выскажу некоторые критические замечания.
1. Сама основная идея — поиск соответствий между социальной психологией эпохи и ее музыкой — конечно, интересна, но, к сожалению, не нова. Так или иначе, эта проблема затрагивается практически во всех учебниках, связанных с гармонией и ее историей — например, в книге Гуляницкой «Современная гармония», в труде Холопова «Теоретический курс гармонии», в работе Когоутека «Композиторские техники XX века» и многих других. Настораживает, что в списке использованной литературы они отсутствуют, хотя есть популярные, беллетристического характера издания типа Ганса Галя («Брамс, Вагнер, Верди»), Бернстайн («Музыка — всем») и другие. Уже сама история гармонии — настолько сложная проблема, что решение ее не мыслится без специального теоретического образования — тем более, если говорить о ее связях с социальной психологией!
ЛК. Очень признателен за выявление пробелов в библиографии. Однако эти пробелы не все — реальные пробелы в моем знании. Некоторые из названных книг я читал, но не нашел в них на что сослаться. Я ведь не историографию пишу, а излагаю некую свою идею и стараюсь ее прояснить, причем прояснить так, чтобы было понятно и неискушенному в музыке читателю. Ясно, что приходится выбирать ссылки преимущественно на популярные издания, хотя, скажем, Бернстайн сочетает популярность с высочайшим профессионализмом. Проблема, конечно, не нова, но ее постановка в чистом виде мне нигде не встречалась, как и предложенное мною решение с экскурсами в современность. История гармонии — несомненно дело специалистов. Но увязка истории (вычитанной у специалистов) с социальной психологией, в которой я больше сведущ, может и мне оказаться по силам. Разумеется с риском огрехов, которые и нужно устранить.
2. Автор говорит в предисловии, что книга родилась «из размышлений о месте джаза и рок-музыки в перспективе истории культуры», а затем утверждает, что хотел проследить, «как социальная психология эпохи сказывается на формировании <…> гармонии». Но ведь это две абсолютно разные задачи! При раскрытии первой из них совсем не нужно было делать столь подробные экскурсы в прошлое (например, не стоило бы так долго распространяться о церковных ладах). Если же в центр поставить социальную психологию и гармонию, то необходимо было бы охватить не только рок-музыку и музыку академическую, но и другой не менее важный пласт — фольклор.
ЛК. Для меня это одна задача. Потому что рок и джаз родились под воздействием европейских систем гармонии, и это связано с социальной психологией разноэтничного простонародного слоя Америки XIX—XX века. Фольклор я почти не затрагиваю, потому что он давно уже окостенелый. Отражает больше первобытную эпоху, меньше — феодальную, и слои, которые не определяли основное развитие музыки, смену эпох, а для меня важна именно смена эпох — это моя тема. (После прочтения письма Насти я внес более пространные соображения о фольклоре в главу «Археология музыки».)
3. Очень интересная идея — провести параллели между рок-музыкой и музыкой академической. Но в таком случае не нужно было связывать и то и другое с социальной психологией. Ведь говорить о психологии нашего времени невозможно без знания хотя бы эпохи второго авангарда (40—60 гг.), которая упоминается вскользь. У читателя может сложиться неверное представление о том, что все современное музыкальное искусство сводится к поп-музыке, а ведь это совсем не так! Тогда вместо Шопена нужно было бы говорить о современных ему плоских салонных вальсах. Если бы автор проанализировал академическую музыку второго авангарда, многие вещи встали бы на свои места.
ЛК. Второй авангард (Денисов, Губайдулина, Шнитке) в общем связан с теми течениями второй половины XX века, которые я затрагиваю (сериализм, сонористика и т. д.). Прошу не забывать, что книга писалась «при жизни» второго авангарда, когда он был еще подавляем и очень слабо изучен. Шнитке и Денисов у меня упомянуты. Что у меня всё современное сводится к поп-музыке — это просто неверно, тут у критика перебор.
4. По утверждению автора, имитационная техника предполагает, что один голос является главным, а все остальные — второстепенными, поскольку они повторяют первый голос (все это связывается с феодальной иерархией). Здесь — явный просчет. Как раз в имитационной полифонии все голоса равноправны, каждый из них — абсолютно самостоятелен. Когда три независимых человека входят в комнату через узкую дверь, кто-то из них неизбежно войдет первым. Однако мы не делаем из этого вывод, что все остальные подражают ему! Тот факт, что голоса вступают в разное время, как раз свидетельствует об их независимости друг от друга. А вообще в имитационной полифонии все голоса равны в своих правах. Не зная фуги, невозможно определить по звучанию отдельных голосов, какой из них вступает первым, какой — вторым… Именно потому, что в фуге нет главного голоса!
Очень любопытно, как автор работы смог бы объяснить этот парадокс: при феодальном строе — свободная демократия в музыке? :)
ЛК. Это интересное замечание, над ним стоит подумать. Хотя и при проходе в дверях обычно определяют, кому проходить первым, исходя из отношений иерархических. А как еще могло бы выразиться неравноправие голосов, если не в последовательности их вступления? Дело даже не в том, какой голос пущен первым, а в том, что все придерживаются одной темы, высказанной в нем, и все другие неизбежно его повторяют. Если бы другие голоса проводили другие темы, то была бы независимость. А так ее нет. Пусть в высшем смысле голоса равноправны (как для современного композитора), так ведь и при феодализме перед богом все равны, но на земле кто-то идет первым. Наконец, предшественником фуги был канон, а канон означает «образец», «предписание».
5. На этой же странице автор пишет, что органный пункт — голос «смиренный», принужденный стоять на месте. Мысль остроумная, но опять неверная. Органный пункт — это тон в басу, который тянется несколько тактов, в то время как другие голоса движутся. Ясно, что именно нижний голос здесь является главным, определяющим — ведь остальные голоса всегда должны под него подстраиваться, к тому же именно органный пункт выражает доминирующую в данный момент функцию. Если проводить параллели с социальным строем, то органный пункт — как минимум король!
ЛК. Тоже интересная мысль, но полностью с ней согласиться трудно. Органный пункт определяет только тональность, и то если он вообще неподвижен. А все остальные музыкальные задачи решаются мелодией движущихся голосов. Так и для феодализма можно объявить крестьянина королем: от его производительности ведь зависит вся свобода феодала. Феодал вынужден подстраиваться под производительность своих крепостных. Но все главные задачи общества решает он, а не его крестьяне.
6. Несколькими страницами дальше автор говорит, что «свободный стиль» Баха всегда пленяет молодые поколения (и в том числе — поклонников биг-бита) именно своей свободой, свежестью, независимостью. Ася, ну даже на эмоциональном уровне неужели у тебя музыка Баха ассоциируется с бунтом и разрушением норм??
На самом деле так называемый «свободный стиль» свободен только относительно «строгого стиля» Палестрины и нидерландских полифонистов XV—XVI веков. По сравнению, скажем, с музыкой Моцарта, этот стиль аскетически строг. Фуга строится по четким законам, нарушение которых просто невозможно. Это сложная, если угодно — «интеллектуальная» музыка, во многом близкая математике.