Страница 10 из 260
Штаны были сброшены, и, оставшись в одних плавках, мы чувствовали друг друга сквозь белую ткань… Потом и они были сняты, и он надвинулся на меня, ухватил это ртом страстно и очень искусно, но хоть ощущение было великолепным, я вытянул назад, потому что я мог сразу же выстрелить.
Мне было удивительно, как он мог делать это, не давясь, потому что я хотел делать то же самое ему, но я хотел делать это хорошо. Он сидел на диване, а его член качался у самого моего липа с маленькой капелькой жидкости на щелочке. Я заглотил только головку, и она была великолепна на вкус во рту, и все это пахло чудесно, но он сказал: «Осторожнее с зубами», и я попробовал снова.
Он поднял мою голову. «Вот так», — сказал он, показывая. Он открыл рот пошире и натянул губы на зубы. Я попробовал, и это прошло окей, но я подавился, когда попытался чтобы прошло глубже. Он сказал: «Все в порядке, ты можешь, всё дело в управлении своими мускулами».
Мы делали пресловутое 69, которое я предвкушал раньше, но отдельно у меня это получалось лучше.
Во всяком случае, не буду входить во все детали, но я не мог поверить, что это происходит, и вкус, и запах, я право не могу это описать, а тут мы лежали горизонтально лицом к липу и сплавлялись — потные, с переплетенными ногами, обвившись руками, все мускулы в напряжении, липкие члены прижаты друг к другу, влажные от пота.
Непосредственно перед тем, как мне кончить, глубоко внутри было как отложенное навеки одушевление. Тела сомкнулись, руки и ноги сжаты в тисках, рты заткнуты, ибо стараются проникнуть внутрь друг в друга, нижняя сторона моего языка простирается вниз его глотки, мы кричим внутрь друг друга и кончаем и кончаем.
Потом было хорошо и плохо… С расстояния двух дюймов он прошептал: «В чем дело?» «Ничего», — сказал я. Мы лежали, присосавшись друг к другу, при чем я старался ни о чем не думать, массажируя боковые мускулы и дельтовидные и всё прочее. Потом он начал вроде как жевать мое ухо и совать в него язык, мне это не нравилось, и мы стали медленно сосать губы друг друга и заснули, и проснулись одновременно, и вздрогнули, и принялись за то же надолго, и заснули и… ну, это продолжалось часами. Фактически всю ночь. На следующий день мои губы так опухли, как если бы мне здорово навесили по зубам».
Билл пребывал в смешанных чувствах.
Через несколько дней, они гостили у родственницы Билла, после купанья в море спали там в одной кровати.
«Я внезапно проснулся и спросил: «Что ты делаешь, какого хрена!»
Наши волосы были еще влажными и наши промежности парились в кровати, и что-то пыталось втереться в мое очко — это был розоватый инструмент Ала.
«Шшш, — прошипел он, — Какое ощущение?»
«Да я вроде не хочу этого там. Убери».
«Подожди минуту». Он вскочил и достал из своего рюкзака тюбик мази под названием K-Y. «Я не буду делать ничего, что тебе не понравится. Обещаю».
Я лежал на спине. Он поднял мои ноги, набрал средним пальцем немного мази и просунул его очень медленно до первого сустава. «Чувствуешь?»
«Ну, конечно, чувствую»
«Расслабь этот мускул».
«Не могу»
«Просто расслабь его. Ты не привык расслаблять, но ты можешь. Просто расслабь его»
Я пытался расслабить, но все оставалось напряженным. Его палец ходил вкруговую. Я вроде стонал, кажется. Какое-то время я не напрягался, но потом снова напрягался вокруг его пальца «Иееу!»
«Расслабься, малыш».
Что-то начинало ощущаться вроде как хорошо. Ал поглядывал на меня, ухмыляясь. «Вот оно, вот оно, Билли». Он массажировал что-то, что ощущалось хорошо. «Эта штука очень чувствительна, — сказал он, — ты чувствуешь это?» Я выдохнул всем ртом. «Это простата», — сказал он — «Я ощущаю этот выступ пальцем».
Я начал ослаблять зажим на более длинные отрезки времени. У меня был тверд, как скала, у него тоже. Он сказал «Я могу сделать так, что ты кончишь от одного массажирования».
«Давай», — сказал я.
«Ты хочешь, чтобы я тебя вы…л, малыш?»
«Не знаю».
«Я остановлюсь, как только ты велишь мне».
«О'кей».
«Ты уверен?»
«Да».
Оставляя палец еще там, он начал намазывать и свой член.
«Дай мне сделать это», — попросил я. Он подал мне тюбик, и я сделал его член скользким. Член дергался и толкался в моей руке, и Ал замычал «Ооо», закрыв глаза. Он тер мою простату, и все время, пока он это делал, мой член стоял, потом прижался к моему животу.
Он вынул палец и навалился на мою расщелину. Обеими руками как скользкими тисками он держал мои щиколотки отогнутыми назад над моей головой Мои колени были прижаты к моим плечам. Он протолкнулся внутрь, и я напрягся, и мой член подскочил. «Ооо Оув!» — вскрикнул я, скрипя зубами.
Он держал головку там «Расслабься, расслабься, расслабься, расслабься, Билли, расслабься».
Я расслабился. «Воткни его», — сказал я.
Но он так и держал ее, пульсирующую, только головку внутри меня Он наклонился надо мной и всунул язык мне в рот, и я сосал его, пока он очень-очень медленно скользил своим членом внутрь. Я обнаружил, что мог сохранять расслабленность сосредотачиваясь, потом через некоторое время я даже не должен был думать об этом Он медленно осел, длинная линия слюны соединяла его нижнюю губу с моим языком
«Смотри, — сказал он — Попробуй своей рукой».
Я взялся за основание его члена, который дергался, как сумасшедший. Я ощущал его яйца прижатые к моей заднице. Он наклонился надо мной, мы глядели в глаза друг другу, потом его член сразу стал гибким внутри меня. «Уии», — сказал я, закрыв глаза и улыбаясь Он хохотнул, набрал еще мази на руку и медленно вытянул член, а когда он воткнул снова, мой вскочил стояком Он охватил его рукой.
Я просто стонал. Я не мог поверить. Это было лучше всего. И другая вещь была восхитительной — тело Ала изогнутое горбом и пульсирующее. Я потянулся руками вверх и ухватился за его боковые мускулы. Он сомкнул мои ноги и начал сосать на них мои пальцы. Я стал хлестать его задницу в то время как он трахал меня, и я подымал мою задницу с постели, встречая его, втискиваясь в него. Потом мы упали с кровати, свалившись на пол. Моя спина была на полу, а моя задница в воздухе, и он был надо мной. Я старался не кричать, но был близок к извержению. Он зажал рукой мой рот и я сосал его мясистый мускул у большого пальца и издал хрип или писк, когда спустил всё на свои лицо и грудь.
«Вынь его! Вынь его!»- я толкался в верх его бедер, и он вынул, и его член дергался у моего лица, а потом застыл, а потом содрогнулся и без всякого прикосновения к нему выбросил всё прямо мне на лицо, и я высунул язык и поймал большие хлопья. Ал шатался и мы оба улыбались… Он был мокрый насквозь, я тоже, и он упал на меня, громко шлепнувшись, и мы катались, вылизывая друг друга и сося каждую часть наших тел, пока не заснули в сумасшедшей позе на полу.
Утром моя задница здорово болела, фактически весь день, но в остальном я чувствовал себя великолепно».
Из записки, оставленной в соседней комнате, мальчики поняли, что тетка Билла всё слышала. Ал был в ужасе, Билл — нисколько.
«Ни на йоту я не чувствовал странность происшедшего, как это было в тот день, когда мы проснулись в его доме после первого раза. Прошедшей ночью мы в самом деле, по-настоящему ЕБАЛИСЬ. Но это было больше, чем… Ну, может, вы и знаете, что это было».
(Fox 1984:106–109,130-133).
Роман оканчивается, оставляя читателя в предчувствии, что героев ждет долгая и безоблачная любовь.
Но это всё художественная литература.
Много таких историй изложено (более скромно) в книге «Знакомые лица, скрытые жизни», автор которой, Браун, американский врач, — сам гомосексуал (Brown 1976). Ряд анонимных интервью о таких гомосексуальных любовных историях записан на диктофон и напечатан немецким публицистом Юргеном Лемке в его книге «Нормальные, но другие». Только всё это уже не художественная литература, а реальная жизнь.