Страница 16 из 22
– Ничего, – сказала Лия. – Как растение или кусок ткани. Нет даже ощущения «да, я живу».
Это меня встревожило. Даже у низших животных есть смутное осознание собственного бытия, ощущение, которое Одаренные называют «да, я живу», обычно это только слабый проблеск, и, чтобы его заметить, нужен большой Дар. Но у Лии как раз большой Дар.
– Давай поговорим с ними, – предложил я.
Она кивнула, и мы подошли к жующим пирожки Посвященным.
– Здравствуйте, – не зная, как к ним обращаться, робко проговорил я. – Вы говорите на языке Земли?
Трое смотрели на нас с непонимающим видом. Но четвертый, маленький, чей Сосун напоминал подрагивающий красный капюшон, замотал головой вверх и вниз.
– Да, – тонким писклявым голосом ответил он.
Я вдруг забыл, что хотел спросить, но Лианна пришла мне на помощь.
– Вы знаете Посвященных людей? – спросила она.
Шкин осклабился.
– Все Посвященные едины, – сказал он.
– Ну да, конечно, но, может, вы знаете кого-нибудь, кто похож на нас? – спросил я. – Высокие, на голове волосы, кожа розовая или темная.
Я снова замешкался, теряясь в догадках, насколько этот старый шкин знает язык Земли, и с легким испугом наблюдая за его Сосуном.
Он замотал головой:
– Все Посвященные разные, но все едины, все одно целое. Некоторые похожи на вас. Вы хотите стать Посвященным?
– Нет, спасибо, – ответил я. – Где мне найти Посвященного человека?
Он снова замотал головой:
– Посвященные поют, звонят и гуляют по улицам священного города.
Лия читала его мысли.
– Он не знает, – сказала она. – Посвященные просто бродят и звонят в колокольчики. Они не придерживаются определенного маршрута, у них нет цели. Они идут куда глаза глядят. Одни путешествуют с собратьями, другие в одиночку; если встречаются две компании, образуется новая группа.
– Придется искать, – решил я.
– Ешьте, – предложил шкин.
Он порылся в корзине и вытащил два дымящихся пирожка с мясом. Один он сунул мне в руку, другой протянул Лии.
Я недоверчиво посмотрел на пирожок.
– Спасибо.
Свободной рукой я потянул Лию за рукав, и мы пошли прочь. Посвященные улыбнулись нам на прощание, и, прежде чем мы дошли до середины улицы, снова раздался колокольный звон.
Я все еще держал в руке пирожок, корочка жгла мне пальцы.
– Можно это есть? – спросил я Лию.
Она откусила кусочек от своего.
– А почему нельзя? Мы ведь вчера вечером ели их в ресторане. Я уверена, что, если бы местной пищей можно было отравиться, Валкаренья бы предупредил нас.
Логично. Я поднес пирожок ко рту и откусил на ходу. Он был горячий и свежий, и совсем не такой, как пирожки с мясом, которые мы ели накануне вечером. В ресторане нам подавали золотистые слойки, в меру приправленные апельсиновым соусом с Бальдура. Шкинский пирожок хрустел на зубах, с мяса, обжигая рот, стекал жир. Но пирожок был вкусный, а я проголодался, и скоро от него ничего не осталось.
– Узнала еще что-нибудь, когда читала мысли этого маленького? – с набитым ртом спросил я.
Она проглотила кусок и кивнула.
– Да. Он счастлив, даже больше, чем остальные. Он старше их. Он близок к Конечному Единению, для него это очень волнующее событие.
Она говорила в своей обычной беспечной манере. Чтение мыслей Посвященных, казалось, не оставляло последствий.
– Но почему? – размышлял я вслух. – Он готовится умереть. Почему он так счастлив?
Лия пожала плечами.
– К сожалению, у него не очень аналитический ум.
Я слизнул с пальцев оставшийся на них жир.
Мы стояли на перекрестке, вокруг нас во всех направлениях шныряли шкины, и ветер снова донес звон колокольчиков.
– Еще Посвященные, – сказал я. – Хочешь, пойдем к ним?
– А что мы выясним? Мы уже все знаем. Нам нужен Посвященный человек.
– Может, один из этой компании окажется человеком.
Я поймал уничтожающий взгляд Лии.
– Ха. Вероятность почти равна нулю.
– Ну хорошо, – уступил я. Близился вечер. – Наверно, лучше вернуться назад. А завтра рано утром начнем снова. К тому же Дино, видимо, ждет нас к обеду.
На этот раз обед подали в кабинете Валкареньи, куда предварительно внесли кое-какую дополнительную мебель. Квартира Валкареньи была этажом ниже, но он предпочитал развлекать гостей наверху, откуда открывался живописный вид.
Нас было пятеро: мы с Лией, Валкаренья с Лори и Гурли. Лори готовила под руководством шеф-повара Валкареньи. Мы ели бифштексы (на Шки выращивают скот, вывезенный со Старой Земли) и восхитительный вегетарианский салат из земляных орехов с Бальдура, шкинских сладких рожков и грибов со Старой Земли. Дино любил экспериментировать, и это блюдо было одним из его изобретений.
Мы с Лией доложили о своих приключениях; наш рассказ прерывался только острыми, пытливыми вопросами Валкареньи. После обеда мы убрали столы и посуду и продолжили беседу за бутылкой валтаарского. Теперь задавали вопросы мы с Лией, а Гурли удовлетворял наше любопытство. Валкаренья сидел на полу на мягкой подстилке, одной рукой обнимая Лори, а в другой держа бокал с вином. Он сказал, что мы не первые Одаренные, посетившие планету Шки. И не первые утверждаем, что шкины похожи на людей.
– Может, это о чем-нибудь говорит, – сказал он. – Не знаю. Но все-таки они не люди. Нет, господа. Во-первых, они гораздо общительнее. Испокон веков они строили поселения. Они всегда в городах, всегда в окружении себе подобных. Потом, у них больше развит дух коллективизма. Все делают сообща и любят всем делиться и все делить. Торговлю, например, они рассматривают как совместное владение товарами. – Валкаренья рассмеялся. Именно так. Я провел целый день, пытаясь разработать торговое соглашение с группой крестьян, которые раньше никогда не имели с нами дела. Поверьте мне, это нелегко. Они всегда готовы дать нам столько товаров, сколько мы просим, если эти товары им не нужны и они уже не пообещали их кому-нибудь другому. Но за это хотят получить в будущем все, что им понадобится. Иного они не ждут. Итак, каждый раз мы встаем перед выбором: либо дать им карт-бланш, либо проводить бесконтрольные переговоры, в результате которых они убедятся, что мы законченные эгоисты.
Лии этого было недостаточно.
– А как насчет секса? – спросила она. – Из того, что вы переводили вчера вечером, у меня сложилось впечатление, что шкины моногамны.
– Отношения полов весьма запутанны, – ответил Гурли. – Это очень странно. Понимаете, ведь секс подразумевает общение, а общаться надо со всеми. Но общение должно быть искренним и содержательным. И тут возникают трудности.
Лори внезапно проявила интерес.
– Я изучала эту тему, – быстро проговорила она. – Согласно морали шкинов, любить надо всех. Но они не могут так жить, они слишком похожи на людей, у них слишком развито чувство собственности. Они пришли к моногамии, потому что их культурная традиция по-настоящему глубокое сексуальное общение с одним существом ставит выше миллиона бездумных плотских связей. Идеал шкина – делить любовь со всеми, при этом все связи должны быть одинаково прочны, но этот идеал недостижим.
Я нахмурился:
– Но кажется, вчера кто-то повинился в том, что изменял своей жене?
Лори энергично кивнула:
– Да, но его вина заключалась в том, что связи с другими женщинами обеднили его общение с женой. Вот это и есть измена. Если бы он продолжал любить только свою жену, но жил с другими женщинами, сексуальные отношения с ними не имели бы смысла. А если бы он одинаково сильно любил всех своих женщин, включая жену, ему была бы честь и хвала. Жена бы гордилась им. Шкины стремятся создать гармоничный союз со многими партнерами.
– И один из самых тяжких грехов для шкина – оставить близкого человека в одиночестве, – сказал Гурли. – В эмоциональном одиночестве. Лишить общения.
Я переваривал эти сведения, а Гурли продолжал:
– На планете низкая преступность. Никаких преступлений против личности. Долгая бессобытийная история без убийств, потасовок, без тюрем и войн.