Нефтяной принц

Такая характеристика пришлась Поллеру по вкусу, поэтому он подбавил масла в огонь:

— Да, очень жестоко с его стороны и достойно примерного наказания. Надо вас освободить, а его привязать!

— Точно, это было бы правильно! Я тоже не стал бы его развязывать, как бы сильно он меня об этом не просил. Я оставил бы его на привязи, а сам поскорее сбежал бы, чтобы не слышать его жалоб и упреков.

— И куда бы вы пошли?

— За другими, прямо к Зимней Воде.

— А что вы хотите там делать?

— Броситься на нихора и взять их в плен. Знаете, они хотят подстеречь нас!

— И вам это удастся?

— Конечно! Шеттерхэнд убежден в этом, и Виннету тоже. Виннету, кстати, оставался здесь всю ночь и подслушивал нихора. Я не мог пойти с ними, потому что они думали, что если… что я… хм… В общем, они привязали меня, а банкир вызвался охранять, ибо других желающих не нашлось. Ему, похоже, лучше находиться здесь, чем среди опасностей, где во время сражения можно оказаться раненным или даже убитым дикарями.

— Весьма разумно с его стороны. А не скажете ли вы нам, разговаривал ли он с Вольфом?

— С тем немцем, что пришел вместе с навахо? Конечно.

— О чем?

— О-о, о разном. Я не прислушивался — ведь мои мысли постоянно заняты героической оперой.

— Тогда, может быть, вы видели, как он банкиру что-нибудь передавал?

— Передавал? Конечно! Чек, который он взял у вас.

— Вот как! Вы это точно знаете?

— Нет, но я слышал про это.

— Хм, это мне нравится. Теперь чек находится в надежных руках.

— Да, банкир его больше никому не отдаст.

— Он что, уничтожил его?

— Нет, он хочет сохранить его на память.

— Что же, хорошее воспоминание о пережитых приключениях… Наверняка он положил чек вместе с другими документами в бумажник и…

— Нет, нет! Он считает, что чек слишком опасен для него, — и кантор залился писклявым смехом. — Если этот документ попадет в чужие руки и будет предъявлен в Сан-Франциско, то Роллинс потеряет много денег, поэтому он хорошенько спрятал бумагу.

— Что значит «спрятал»?

— Роллинс засунул его под подкладку воротника своего сюртука. Там-то уж никто искать не будет.

— Хитро придумано! И все же я не вижу банкира. Где он?

— Ушел. Он сидел у края кустарника и глядел вперед, а как только увидел вас, испугался и спрятался.

— Значит, он нас узнал?

— Нет. Вы были слишком далеко. Но вы ехали не со стороны наших друзей, поэтому он посчитал вас врагами.

— Ушел, значит. И вы не знаете, куда?

— Нет.

— Не темните! Давайте-ка признавайтесь, герр кантор, и мы докажем, как любезно обойдемся мы с ним и с вами!

— Любезно обойдетесь? — задумался кантор, стараясь придать лицу лукавое выражение всезнайки. — Пожалуй, вы думаете, что я поверю вашим словам, уважаемый герр Поллер?

— Конечно.

— И не подумаю. Нас, слуг науки, так легко не обманешь.

— Да я и не пытаюсь. Все, что я говорю, чистая правда: я хорошо отношусь к вам и к нему.

— Ко мне — возможно, но не к нему.

— Почему?

— Потому что вы плохо обошлись с ним. Я знаю об этом!

— Чепуха! Это его фантазия.

— Нефтяное месторождение оказалось липовым, так? А вы хотели похитить у него много денег…

— Глупости! Если бы он как следует изучил озеро, он давно бы уже нашел источник нефти. Он ничего в этом не понимает и настраивает против нас остальных. Мы — честные люди, и это видно хотя бы потому, что мы сами отдали чек Вольфу, когда еще находились у навахо.

— Разве он не отобрал его у вас?

— Что? Снова чьи-то бредни? У нас никто ничего не отбирал. Он же не знал, что у нас есть чек, а мы ему сами об этом сказали. Теперь мы бы очень хотели поговорить с мистером Роллинсом и наставить его, что он должен делать, если хочет заполучить месторождение и стать очень богатым человеком. Ну, так где же он скрывается?

— Хм, прямо не знаю, надо ли вам об этом говорить.

— Надо — не надо, вопрос другой! Я-то думал, что вас позабавит, если мы привяжем его к тому же самому месту.

— Это меня действительно ужасно позабавит! Он ведь заслужил такое обхождение…

— Тогда мы вас освободим.

— Вы забыли, как я помог вам освободиться, дав перочинный нож? Черная неблагодарность с вашей стороны, если вы оставите меня связанным.

— Хм, это разные вещи. Нам грозила смертельная опасность. Нас связали враги, а вас привязали только в целях предосторожности. Скоро придут ваши друзья и развяжут вас. Если бы речь шла о том, чтобы вырвать вас из рук врагов и спасти вашу жизнь, я бы сейчас же развязал ваши путы, но я боюсь делать что-либо противное воле Олд Шеттерхэнда. Самое большее, на что я способен, так это на то, чтобы посадить на ваше место банкира и таким образом наказать его за жестокость, проявленную к вам.

— Да, он поступил жестоко, крайне жестоко!

— А подумайте-ка, какая сцена появится в вашей опере! Тот, которого вы тщетно умоляли, станет просить пощады у вас! Это же торжество правосудия — величайшая находка для театра!

— Да, тут вы, пожалуй, правы, — воскликнул кантор, словно наэлектризованный. — Какая сцена для моей оперы, какая великолепная, величественная сцена! Сначала я его умоляю — это ария для баритона. Он отказывается выполнить мою просьбу вторым басом. Потом баритон освобождается, а второго баса связывают. И снова жалостная ария, за которой следует пространный дуэт между басом и баритоном. Какой необычный эффект! Я чрезвычайно благодарен вам за то, что вы указали мне такую возможность.

— Остается только притащить банкира и привязать его на ваше место.

— Так тащите его!

— А где он?

— Он сказал, что где-то сзади в прибрежных скалах есть расщелина, заросшая кустами. В ней он и пересидит.

— Хорошо, мы найдем ее, но сначала я должен передать моим спутникам содержание нашего разговора и спросить, согласны ли они.

Поллер кратко передал своим сообщникам содержание беседы. Конечно, они с большой охотой просто высмеяли бы недалекого кантора, но не хотели терять время. Чек сам шел к ним в руки. Они ничего не имели против того, чтобы привязать банкира вместо кантора, которого якобы должны отблагодарить.

Бандиты ненадолго удалились. Расщелину они нашли легко — та действительно находилась в небольшом удалении от дерева, к которому был привязан кантор. Откинув ветки, прикрывавшие щель, трое увидели Роллинса. В руках у них сверкнули ножи, и Нефтяной принц издевательским тоном спросил:

— Как дела, мистер Роллинс? А что вы тут делаете в этой трещине? Может, ищете нефть?

Узнав троих пришельцев, банкир лишился дара речи. Конечно, от этой троицы ничего хорошего ждать не приходилось. Героем он не был, но одному из них просто так не сдался бы. Перед ним же стояли трое, да еще с ножами в руках. Он понял, что сопротивление только усугубит его положение.

— Давайте, выбирайтесь к нам! — потребовал Нефтяной принц. — Вы совершенно забыли о своем долге.

— О долге? — переспросил банкир, боязливо вылезая из трещины.

— Конечно, сэр. Вы должны охранять своего доброго друга кантора. Почему же вы убежали?

— Я увидел трех всадников, но не знал, что это были вы.

— Так! Значит, если бы вы нас узнали, то не убежали бы?

— Нет.

— Меня радует ваше дружеское расположение и доверие к нам. Раз вы знаете, что всадниками были мы, тогда будьте добры вернуться с нами к кантору. Ну, пошли!

Они потащили кантора к дереву. Там Нефтяной принц отобрал у него оба револьвера и боеприпасы, сказав:

— Отныне вы находитесь под могучей защитой и вам не нужно оружие, тогда как мы чертовски плохо вооружены. Разумеется, вы нам охотно поможете. А теперь я скажу вам кое-что веселенькое. Несмотря на просьбы кантора, вы отказывались развязывать его, так?

— Но мне это было запрещено.

— Да? Однако кантор очень рассердился и теперь хочет дать вам прочувствовать, каково сидеть привязанным к дереву. Мы добрее, чем вы думаете, и выполним это скромное желание.