Страница 37 из 46
Около 1380 г. последовало событие, окончательно подорвавшее авторитет царя на юге вследствие уступки крепости Лимнии эмиру Таджеддину. После многих переговоров, говорит Панарет, и пересылок посольствами между царем и челеби Таджеддином, выступил царь с дочерью Евдокией, продвинулся до Униэ и там, свидевшись с челеби, соединил с ним дочь свою Евдокию. Под 1387 г. Таджеддин уже именуется эмиром Лимнии, и он оказывается в войне с другим зятем царя Сулейман-беком, сыном эмира Халивии Хаджимира (Хаджи-Омера). Таков трагический процесс постепенного ослабления политической власти Великих Комнинов. После этих неприкрашенных сообщений Панарета может представляться удивительным не то, что Трапезундская империя продержалась до 1461 г., а наоборот то, что она не пала еще в XIV в.
В истории постепенного ослабления империи и вообще в судьбах ее как государственного организма главную роль играли два обстоятельства: 1) притязания константинопольских Палеологов удержать Трапезунд в своей опеке и 2) малосознаваемая и независимая от воли трапезундских императоров историческая эволюция, в корне подтачивающая их авторитет, в особенности на окраинах. Если принять во внимание, что в XIII в. южные окраины империи опирались еще на линию Эрзинжан-Байбурт (последняя отстояла не менее как на 100 верст от столицы), а в конце XIV в. в названных городах была уже чужеземная власть, возглавляемая монгольским ханом и фактически осуществляемая или турецкими эмирами, командовавшими вновь возникавшими крепостями, или представителями кочевой Белобаранной или Чернобаранной орды[145]. Все события внутренней и внешней истории стояли в зависимости от этих обстоятельств и решались не в трапезундском кремле, а в окраинных укрепленных замках Халдии и Халивии занимавшими их военными чинами — то в званиях, жалуемых империей, то зависевшими от монгольской или турецкой власти. В целях выяснения исторической эволюции того вида политической организации, какая представляется в изучаемой нами империи, настояла бы существенная необходимость в исследовании постепенного роста и возвышения пограничных замков до роли, какую владеющие ими военные чины играют в политических судьбах империи. Пока мы остерегаемся придавать им имя, соответствующее западноевропейским средневековым владетелям феодальных замков, но, по существу, многое в явлениях трапезундской истории напрашивается на сравнение с западным Средневековьем[146]. Хотя бы для облегчения будущих исследователей находим полезным подчеркнуть здесь значение тех замков и крепостей, о которых была выше речь. Не возвращаясь здесь к прекрасной характеристике у Клавихо роли Каваситов, занимавших укрепленные замки по большому караванному пути от Трапезунда к Эрзинжану, собиравших пошлину со всех путешественников и обязанных защищать свою область против турецких нападений, обратим здесь внимание на положение провинции Халдии, после того как, с переходом Лимний к эмиру Таджеддину, эта часть фемы с Халивией и Ларахеной сделалась гнездом враждебных замыслов против «пашей», как говорит Панарет, или трапезундской Халдии. Здесь, равно как в юго-восточном направлении, выросли в XIII–XIV вв. замки и крепости, обладавшие значительной силой и бывшие не только свидетелями, но часто и орудием для достижения важных политических результатов как для империи, так и ее противников. Во время русской оккупации Трапезундской области в 1916–1917 гг. мне неоднократно приходила мысль заняться исследованием этой части бывшей империи; но тогда академик Н. Я. Марр организовал особую экспедицию для изучения пограничной полосы между Грузией, Малой Арменией и турецкой окраиной. Было бы весьма желательно увидеть в печати результаты работ этой экспедиции. В настоящее время ограничиваюсь перечислением тех замков и укреплений, которые нуждались бы в точном обозначении их местонахождения в XIV в.: Кенхрини-Кенхрина, Келзина (близ Эрзерума, к югу от него), Камаха (там же), Хасдениха, Херисина (область), Еарогсина, Галахи.
ГЛАВА X. Последние Великие Комнины и падение империи
После Мануила III вступил на престол Алексей IV, который около 1446 г. погиб насильственной смертью. Через 15 лет, т. е. в 1461 г., пала Трапезундская империя под ударами турок.
Мы предполагаем рассмотреть этот период и заняться вместе с изложением его истории указанием тех явлений, которые неизбежно вели эту империю к распадению, даже и в том случае, если бы не висело над ней в виде дамоклова меча турецкое движение. Вся изворотливость и дипломатическое искусство, которое не раз спасало трапезундских императоров от опасных положений и давало им вид призрачной самостоятельности, все брачные союзы с христианскими соседними владетелями и мусульманскими эмирами, наконец, вступление в вассальные отношения к наиболее опасным из турецких соседей с уплатой им дани, все это оказалось не достигающим цели ввиду исключительно неблагоприятных условий внутреннего уклада империи, господствовавшей в ней административной системы и партийной борьбы, а ещеболее нравственной распущенности и порочности, господствовавшей одинаково как среди членов царской семьи, так и правящих классов.
И местным наблюдателям тогдашней жизни, и историкам, описывавшим черты быта и нравы последнего периода Трапезундской империи, не могло не представляться ясным положение дел, угрожавшее неизбежной катастрофой. Едва ли справедливо искать главного и единственного виновника между великими Комнинами, на которого было бы возможно возлагать ответственность за неприятие мер к устранению опасности. Ход событий направлялся более общими историческими причинами и мало зависел от доброго желания и воли нескольких лиц. Недоставало прежнего организующего духа среди господствующего эллинского элемента, да и нельзя сказать, чтобы на территории империи было много греков; недоставало той могущественной силы эллинизации, которая умела прежде подчинять своему влиянию соседние народы. Эллинизм мало находил в своих недрах энергии и упорного противодействия в X в. и в последующих веках как на западе, так и на востоке. Казалось, эллинский гений истощился, принеся громадные жертвы на пользу мировой культуры. Государство имело большие доходы от торговли, но деньги шли в царскую казну и в руки служилых людей, между тем не было средств на постройку флота и на наем военных людей. Столкновения с соседними эмирами часто решались не в пользу империи немногочисленными отрядами конницы, иногда в сотни и даже десятки людей. На середину указанного периода падает величайшее событие изучаемого века, падение Константинополя, и переход азиатского и юго-восточного «Рума» под власть османских турок. Трапезундские Великие Комнины были свидетелями искусной политики и военного успеха Баязида и Магомета II и, несмотря на это, повторяли, как по заученному, ошибки своих константинопольских родичей. Нужно серьезно вдуматься в трагическое положение дел, чтобы признать за ними исключительное значение в истории; к нему нужно применить, чтобы понять его, не только количественные нормы, и измерять настроения современников описываемой катастрофы не исключительно темпом данного момента, который создавался постепенно и зависел от сложных причин.
Редко где с такой краткостью и точностью определяется состояние Трапезундской империи, как у историка Лаоника Халкокондила[147]. «О колхидских царях, — так называет он Трапезундских властителей, — повествуется, что они прежде были византийскими императорами и происходили из дома Комнинов. Когда эти последние лишились власти[148], сын царя, за смертью своего отца, убитого народом по ненависти к нему, бежал в область Колхиды и в Трапезунд, где туземцы поставили его князем Колхиды и перенесли империю в Трапезунд. С тех пор они царствуют здесь до настоящего времени, будучи эллинами по происхождению и удерживая греческие обычаи и язык. Вступают в брачные отношения с варварскими соседями, называемыми Белобаранными, равно как с внуками Темира (разумеется Тамерлан), детьми Цокая и Караюсуфа, дабы не подвергать свою страну опустошительным их набегам. Точно так же вступают в брачные союзы с византийскими греками; между прочим, дочь царя Алексея Комнина выдана за Иоанна, царя константинопольского»[149].
145
Чернобаранная орда — эмират Кара-Коюнлу, существовавший на рубеже XIV и XV вв. в Северном Иране и Азербайджане. — Примеч. ред.
146
К тому же выводу мы пришли при изучении Вазелонских актов.
147
Laonici Chalcocondylae. IX, р. 461 еd. Во
148
Причем по ошибке назван Исаак вместо Алексея.
149
Разумеется, дочь Алексея IV Мария, вышедшая замуж за Иоанна VI.