Страница 243 из 244
Прошло пять минут. Десять. Страж по-прежнему оставался в прежнем облике. Возможно, он нуждался в передышке, чтобы совершить ритуал перевоплощения. Но Тиметиур не давал ему такой возможности и лишь усиливал свой натиск. Плеть с нарастающей частотой рассекала воздух, все чаще слышался полный боли и удивления рык чудовища.
Я попытался снова высунуться наружу, но не смог даже приблизиться к выходу: края плиты нагрелись настолько, что на них можно было жарить мясо.
Даже когда звуки боя стихли и снаружи стало сумрачно, я не сразу смог выбраться из своего убежища.
Пол все еще тлел, воздух оказался раскален до такой степени, что трудно было дышать. Победитель стоял перед грохочущими воротами — усталый и бледный, но довольный проделанной работой. Его огнеупорный наряд зиял прожженными дырами, а кнут, сослуживший верой и правдой, оказался обуглен. У ног Тиметиура сидело небольшое существо, отдаленно похожее на какого-то хорька. Со стороны оно напоминало фигурку, созданную из вязкой податливой магмы, начавшую остывать и покрываться твердой темнеющей коркой. И се же это было живое существо. Заметив присутствие постороннего, оно повернуло в мою сторону, ревниво сверкнуло глазками-угольками, но, не почувствовав угрозы, снова уставилось преданным взглядом на человека, которому удалось его укротить.
Из-за колонны вышел Жагридер. Его одежда дымилась, но в остальном он был цел и невредим. Подтянулся Арсиги, которому удалось забиться в самый дальний угол помещения. Раскрасневшийся коротышка обливался потом и с недоверием поглядывал на побежденного Стража.
— Не бойся, теперь он неопасен, — успокоил его Тиметиур, но тут же добавил:- Пока я этого не пожелаю.
Он присел на корточки и погладил покорного духа. Раскаленные прожилки между остывающими пластинами на теле существа вспыхнули ярким светом.
Нравится)))
— А где Моус? — спохватился Жагридер.
Мы нашли его среди завала, где здоровяк спрятался, когда в зале появился Страж. Его тело было погребено под осколками рухнувшей колонны, голова разбита, повсюду кровь. Но он был все еще жив. Мы разобрали завал, Жагридеру удалось привести своего помощника в чувство, после чего Арсиги помог ему подняться.
— Я сам, — гордо отказался от поддержки здоровяк и самостоятельно зашагал в направлении ворот.
— Нам нужно как можно быстрее добраться до источника, — заявил Отец нищих.
На этот раз я промолчал. Если источник существует на самом деле, и я его просто не заметил — хорошо. А если нет…
Я с сожалением посмотрел на раненых братьев. Оба находились в беспамятстве. И спасти их могло только чудо.
Арсиги взял на руки Савера, Моус подхватил Паиса, и мы проскочили через тройные ворота и оказались перед четвертыми. Эти были заперты.
— Ключ, — коротко сказал Жагридер, и я, порывшись в своей сумке, достал и протянул ему обнаруженный в Прайе цилиндр, похожий на автомобильный прикуриватель.
Человек в маске направился к воротам и вставил ключ в «замочную скважину». Привычно налились светом символы на плите из арекса, ворота дрогнули, створки разошлись, и мы оказались в той самой пещере, с которой началось мое пребывание в этом мире.
Я сразу узнал это место, хотя и попал в него в этот раз с другой стороны. Просторная пещера природного происхождения. Подземная река, разбиваемая островом на два рукава, обломки рухнувшего черного обелиска посреди нерукотворной суши. Мост, частично разрушенный временем. На самом его краю по-прежнему лежал мертвец, раскинув в стороны руки. Правая, потеряв кисть, частично свисала над водой.
А на противоположной стороне острова возвышалась покрытая пимперианскими знаками изогнутая дугой каменная стена…
Центальские ворота.
Сколько сил мне пришлось приложить, чтобы вернуться сюда.
А что толку? Без заряженного офарана мне все равно не попасть в мир бескрайней пустыни.
Возможно, где-то в одним из многочисленных подземелий я смог бы отыскать так необходимый кристалл. Возможно, один из них хранился в тайнике одного из многочисленных коллекционеров, населявших королевство Варголез. Лично мне был знаком только Аведер Сафери. Тот самый, кто предупредил, чтобы я не дергался и сидел на попе ровно: «Ждите, за вами придут!»
А что потом?
Не знаю, не знаю…
Мог ли я рассчитывать на беспристрастное расследование? Удастся ли мне доказать, что мое появление в этом мире и беда, обрушившаяся на Сандору, никак не связаны?
Или все же я каким-то образом повлиял на минувшие события?
В этом случае мне не стоило ожидать ничего хорошего. Что сказал Аведер? Ссылка на какой-то остров или пожизненное заточение в Пустоте…
Н-да, перспективка…
Мы осторожно перебрались на остров по мосту. Каменная кладка трещала и осыпалась под ногами, но выдержала. Пока я предавался невеселым размышлениям, Жагридер рыскал по суше в поисках несуществующего Источника. Ничего не нашел и замер, уставившись в прострации в никуда.
Я же говорил…
Мне искренне было жаль человека в маске. Долгие годы он жил единственной надеждой добраться до Источника и с его помощью вернуть свое лицо. И вот такое разочарование. Ведь он был абсолютно уверен в том, что Источник существует.
Стоп!
Я даже застонал от неожиданного озарения.
Как же я сразу об этом не догадался?!
Источник! Ну, конечно же!
ОБЕЛИСК!!!
Именно он, если верить древнему барельефу, наделял силой жителей пимперианского города, стоявшего на месте Сандоры.
А всему виной именно Жагридер. Он так настойчиво убеждал меня в том, что Источник — это родник, что я подсознательно сам в это поверил.
А на самом деле это была высокая колона, изготовленная из черного камня(?). Но…
И она не могла помочь несчастному Жагридеру, потому что оказалась разрушена приспешниками Шторна Ганеги более тридцати лет назад.
Я подошел к человеку в маске и поделился с ним своей догадкой.
Не думаю, что она обрадует Отца нищих, но хотя бы он будет знать правду.
Выслушав меня, Жагридер совсем сник. Он некоторое время бродил у основания пирамиды, словно никак не мог поверить моим словам. А потом вдруг бросился… на берег подземной речки.
Что он удумал?! Неужели…
Но нет, человек в маске опустился на колени, снял с пояса деревянную флягу и, склонившись, заполнил ее водой. После чего вернулся к останкам колонны перелил воду в выемку в основании колонны, превратив ее в импровизированную каменную чашу.
Неугомонный…
Он никак не мог смириться, и со стороны напоминал одержимого. Так считал не только я, но и остальные. И Арсиги, и Тиметиур, и даже верный Моус — все смотрели на Жагридера с сожалением.
А он отбросил в сторону флягу, повернувшись к нам спиной, снял маску, склонился над чашей и, зачерпнув ладонями воду, омыл лицо. Выпрямившись, он прислушался к ощущениям, а потом повторил процедуру.
Мы стояли позади Жагридера. В глазах — неземная печаль и сожаление. Ждали, когда он сам, наконец, поймет, что все его потуги тщетны.
И вдруг он захохотал. Громко, дико, запрокинув голову.
С ума сошел…
Не выдержала психика жестокого разочарования.
А когда он к нам обернулся, мы увидели… красивое выразительное лицо мужчины лет шестидесяти. Прямой тонкий нос, густые брови, тонкие губы, гладкая кожа.
Получилось…
Что ж, преклоняюсь пред его верой.
— А ты постарел, — сказал невпопад Арсиги.
— Я вернулся, — улыбнулся на Жагридер и нежно провел пальцами по лицу.
Потом мы спасали наших кудомских товарищей. Наполнив флягу — на этот раз из каменной чаши, — Жагридер напоил Паиса, оросил его лицо «живой водой» и накрыл мокрым платком. Следующим был Савер. Потом и все остальные. Раны заживали даже быстрее, чем под кисточкой Винеара. Но эффект был тот же самый. Царапины, порезы и даже синяки исчезали без следа.
«Как в сказке»- подумал я, подытоживая результаты нашего похода в подземелье Сандоры. Все живы и здоровы, зло наказано. Тиметиур получил уникального питомца, семенившего за новым хозяином, как привязанный. Жагридер вернул свое лицо. Приходили в себя Духоборцы, которым, в иных обстоятельствах, не суждено было покинуть это подземелье.