Страница 21 из 244
— Триста корон, — напомнил я. — И ты на самом деле собирался заплатить?
— Чем обоснованно такое недоверие? — обиделся Аристер.
— Триста золотых монет — это почти три килограмма золота. Что-то я не вижу при тебе увесистого кошелька. Да и карманы твои не топорщатся.
Он взглянул на меня с укором, но потом усмехнулся и сказал:
— Ты прав, денег при мне нет. Не стану же я таскать с собой повсюду три кило золота? Но — честное слово! — я бы обязательно расплатился.
— Да, да, — закивал я, не очень-то веря в его честность. — Ну, так что там было дальше?
— Дальше? — кажется, своей неожиданной догадкой я сбил его с мысли.
— Ты договорился с Ойкесом, оставил ему Хрустальную иглу вызова и…
— … и отправился по своим делам. Или ты думаешь, что кроме поисков ключа мне нечем было заняться? — сказал он это как-то резко, не иначе обиделся на мои подозрения. Спустя минуту он взял себя в руки и продолжил. — Примерно месяц назад дела привели меня в Зулит. Едва я вошел в город, как меня озарило. Я вспомнил, что в Зулите в прежние времена жил один интересный НПС по имени Армаш. Он рисовал карты мира, хотя сам ни разу не покидал Зулит, так как еще в детстве у него отнялись ноги. При этом карты были довольно подробными, а способ их изображения — и вовсе уникален. Сам, наверное, знаешь, карты в Найроване стоили дорого, особенно полные и подробные. Но достопочтенный Армаш не брал с клиентов золота. В качестве оплаты он просил игрока рассказать интересную историю, самое увлекательное из приключений. Пока игрок рассказывал, Армаш записывал его слова в свой толстый дневник, а место действия изображал на карте, да так точно и подробно, словно сам там когда-то побывал. После чего он отдавал карту игроку. Причем, чем интереснее была история, тем меньше на карте было белых пятен.
— Удивительно! — воскликнул я, не сдержавшись. — Никогда не слышал об этом картографе.
— Так вот, отправился я по знакомому адресу, надеясь застать уважаемого Армаша в полном здравии. Застал. Разговорились мы, вспомнили былое, выпили по рюмке наливки, и я перешел к делу. Назвал ему имя Годвера Отшельника и спросил, знает ли он что об этом персонаже? Он ответил, не раздумывая, словно предвидел, о чем я его спрошу. Слышал он и о Годвере, и о Первенце, и о том, куда тот сбежал и где прячется. Еще до Затмения у него побывал один игрок, которому удалось выследить Первенца. Но дальше дело не пошло. Существо отправило его на точку перерождения. Он вернулся в логово и снова бесславно погиб. Парень оказался упрямым. Таких попыток у него было пять или шесть, но ни одна не увенчалась успехом. В последний раз он так и не добрался до логова, так как в лесу получил другое задание, которое принесло ему славу и признание. Но к нашему делу оно не относится. А упомянул он наследие Годвера в качестве завязки, предисловия к своей увлекательной истории. Армаш добросовестно записал и ее. И отметил на карте. Но! — Аристер демонстративно поднял вверх указательный палец. — Старый упрямец отказался дать мне взглянуть на эту карту. Говорит, мол, времена нынче тяжелые, одними историями сыт не будешь. В общем, заломил цену. У меня при себе не было таких денег, — сказал он и с нажимом добавил: — Ну, не ношу я с собой килограммы золота! Пришлось мне покинуть картографа на некоторое время. Когда я уходил, он меня предупредил, чтобы я поторапливался, так как не я один интересуюсь наследием Годвера.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы собрать необходимую сумму. А когда я вернулся, застал Армаша с ножом в спине. На столе у него лежал его дневник, раскрытый на истории о Годвере Отшельнике. Одна страница, скорее всего та, где была карта с местонахождением логова Первенца, оказалась вырванной.
Меня опередили.
Убийца оказался человеком менее порядочным, чем я. Вместо того, чтобы честно расплатиться с картографом, он воткнул ему нож в спину и сбежал, украв карту.
Мне понадобилось приложить немалые усилия, чтобы напасть на его след. К счастью, я знал, в каком направлении он отправился: на север, в лес Яровэн. К сожалению, нагнал я его слишком поздно. Его тоже убили. А перед этим, видимо, пытали. Карты при нем не было, и я имел все основания подозревать, что пытали его именно по поводу карты. А значит, эти люди — кто бы они ни были — отправились за ключом. Я преследовал их до переправы через Удро. В последний раз их видели входящими в лес Яровэн. Там я их и потерял. Побродил для успокоения два дня по лесу, никого не нашел и вернулся к прерванным делам, решив, что не видать мне теперь ключа, как своих ушей. И тут приходит вызов он Ойкеса, о котором я уже и думать забыл… Что было дальше, ты уже знаешь.
Я согласно кивнул.
Что ж, довольно складно, придраться, на первый взгляд, было не к чему. Да и зачем?
— Но на один вопрос ты так и не ответил, — упрекнул я Аристера.
— Да?
— Что тебе нужно в мастерской? Неужели ты собрался приручить голема?
— Было бы неплохо, — мечтательно зажмурился Аристер. — Он один такой стоил бы целой армии. Но, увы. Во-первых, големы прочно связаны со своим создателем, даже если тот и мертв. Меня он бы не стал слушать. А во-вторых, насколько я знаю, работа над Стражем так и не была доведена до конца.
— Тогда что?
— Ты всегда такой любопытный?
— Ага. А еще хотелось бы знать заранее, на что претендуешь ты, и на что могу рассчитывать я. Чтобы потом не возникло никаких недоразумений.
— Что ж, деловой подход, — усмехнулся Аристер. — В таком случае хочу тебя успокоить: я не собирался ничего выносить из мастерской Годвера.
У меня не было слов. Я лишь выпучил глаза.
— Работая над Стражем, Годвер между делом создал один уникальный артефакт. Его нельзя унести с собой, поэтому я хочу на него просто взглянуть, — пояснил мой компаньон.
— И все?! — Какой же он странный, этот Аристер.
— И все. Но если ты захочешь поделиться со мной добычей, я не стану возражать.
— Договорились, — выдавил я, недоумевая. Угробить столько времени на поиски ключа, чтобы только взглянуть на артефакт, который нельзя взять с собой и потом выгодно продать? Таких чокнутых нечасто встретишь не только в вирте, но и в реале.
— Еще есть вопросы? — спросил Аристер. — Нет? Тогда идем.
По тропе мы поднялись к каменному дому. Приближаясь к строению, я почувствовал слабый запах разложения, поэтому заглядывать вовнутрь желания не возникло. Мертвых, тем более магов, лучше не беспокоить. Мы обогнули хижину и продолжили подъем к скалам.
Тропинка, петляющая между каменных глыб, вывела нас к расселине. У входа она раздваивалась. Одна дорожка уходила вглубь ущелья, другая же вела вдоль обрывистого склона на восток, на край похожего на козырек выступа, нависавшего над пропастью, по дну которого текла полноводная река — не иначе знакомая мне Удро, — принимавшая воды низвергавшегося в нее ручья. Выступ этот был не более полуметра в толщину у основания, а к краю истончался до ширины ладони. Судя по состоянию тропинки, владелец каменного дома любил постоять над пропастью. Я же, при моей боязни высоты, не за какие коврижки не ступил бы на этот козырек.
К счастью, наш путь лежал вглубь расселины. Но и среди нависавших над головой отвесных скал я почувствовал себя довольно неуютно. Даже находясь на приличном расстоянии друг от друга, они давили на психику. Залетавший в ущелье ветер, печально завывал, срываясь на фальцет. Откуда-то сверху, сыпались мелкие камешки, доносилось резкое хлопанье крыльев, на каменной крошке под ногами мелькали большие тени, но стоило задрать голову, как звуки стихали, тени исчезали. Странно все это… и жутко. Я на всякий случай приготовил лук. Мало ли что.
Расселина зигзагами уводила вглубь скал, становясь по мере продвижения все уже и уже. Казалось, еще немного, и мы не сможем идти дальше. Впрочем, впечатление было обманчивым. Даже в самом узком месте я легко мог развести руки в стороны, не касаясь пальцами камня. Но легче от этого не становилось.
Наконец скалы раздались в стороны, и мы оказались — такое впечатление — на дне нерукотворного колодца диаметром метров в тридцать, тянувшегося, казалось, к самому небу.