Страница 7 из 12
Чже щедрой рукой подарил кита айнам. Айны, в свою очередь, расплатились с ним за лодку. Наша охрана получила тридцать лисьих шкур, столько же горностаевых и шкур животного, похожего на небольшую пушистую тёмно-бурую собачку с белой мордочкой, которую Кин назвал по-своему – тануки, а Чже и Ингэ как-то по-другому. Кроме того, айну дали им несколько мехов пьянящего напитка – то ли пива, то ли браги. Вечером, с моего разрешения, наша охрана устроила грандиозную пьянку на берегу вместе с гребцами-айнами, ходившими с ними на кита. Все запасы этого напитка, что нашлись в селении у айну, были выпиты. Всю ночь на берегу горели костры и слышались протяжные степные песни, иногда прерываемые песнями айнов.
Только через день мы продолжали своё путешествие на север.
V
Мы пересекли пролив и двинулись вдоль берегов Северного острова, который айну называют Землёй Бога устья, а нивхи Чёрным островом. И действительно, на третий день плавания, с правого борта потянулась чёрная полоса леса. Лодки нивхов или айну иногда скользили возле берега, но к нам не приближались. Мы шли всё дальше и дальше, подгоняемые ветром и течением. Берега Восточного моря начали сближаться, и на севере, казалось, сошлись. Но мы знали, что это не так. Лодки местных жителей пересекали море с одного берега на другой, не обращая на нас никакого внимания. Наконец, мы вошли в пролив, разделяющий Восточное море от Северного моря. Вода тут была менее солёная, и сильное течение шло с севера на юг. Но слава нашим предкам, ветер был попутный, и это течение мы с трудом, но преодолели.
- Это Большая река – пояснил Кин. – Она впадает тут в море.
Наконец, западный и восточный берег сошлись последний раз, потом разошлись, и больше уже не сходились.
Мы свернули на запад. Прошли несколько гористых пустынных островов, покрытых хвойным лесом, где жили только птицы и ластоногие звери. На сами острова мы никогда не высаживались, может там кто-то и ещё водится, но вокруг них так много скал торчит из моря, отбивая какую-либо охоту проверять это.
Скалы в море и на самих островах завораживали своей красотой.
Прекрасна северная природа, но нет ничего прекрасней Поднебесной!
Слева по борту, между нами и островами, плыли, выскакивая из воды, сопровождая нас, огромные дельфины. «Киты-убийцы» - назвал их Кин. Мы это знали. Несколько раз во время этого и предыдущего плавания мы наблюдали охоту этих китов-убийц на ластоногих зверей. А справа по борту в море до самого горизонта виднелись фонтаны и хвосты просто китов. Но местные жители, даже если они тут и были, лодок не знали.
Обогнув острова, мы приблизились к западному краю Северного моря, и, держась на значительном расстоянии от берега, двинулись на север, ища знакомую бухту, куда, стекая с гор, впадает Золотая речка. Наш путь подходил к концу.
Наконец мы достигли цели нашего путешествия. Рано утром мы подошли к длинному острову. Два полукруглых мыса с двух сторон подходили вплотную к острову, образуя овальную бухту. Вокруг джонок из воды высовывались любопытные, круглые, усатые морды каких-то морских животных. Через пролив между левым мысом и островом мы вошли в бухту. Якорь кинули у самого берега, встали на разгрузку. Перед нами, вдали виднелась двуглавая гора, похожая на спину верблюда.
Разгрузили джонки, переночевали на берегу, а утром следующего дня отправились в горы.
На джонках осталась нас ждать команда под началом Юй Сугэ, второго капитана. Я приказал отогнать джонки на середину бухты и там встать на якорь, как мы всегда делали. Опасались мы не людей – местные жители здесь не воинственные, а медведей. Медведей здесь много, они огромные и очень наглые, любопытные и раздражительные. Юй Сугэ прекрасный начальник – он не позволит скучать обеим командам в долгие дни ожидания.
Мы же двинулись по тропе в горы. Впереди и сзади шла наша охрана, в середине с поклажей - рабы. Переночевав в горах, к полудню следующего дня мы увидели перед собой неказистую деревянную крепость, прикрывающей рудник. Жители Поднебесной не умеют строить крепости из дерева, поэтому как получилось, так и получилось.
Крепость состояла их двух стен – наружной и внутренней. Наружная стена - это вкопанные в землю стволы деревьев с заострёнными вершинами. Внутренняя стена меньше наружной. Пространство между наружной и внутренней стеной было набито камнями и песком. Внутри крепости стояли деревянные дома для охраны и рабочих.
Из открытых ворот крепости кинулись нам навстречу с лаем собаки. Но узнав нашу охрану, завиляли хвостами.
Вскоре показался и начальник стражи крепости кереит Уба. Он с достоинством поклонился мне и Ингэ, слегка согнув спину, и, подчёркивая свою независимость, дружески обнялся с Чже.
У себя на родине кереиты и меркиты, может быть и враги, но здесь они явно братья по оружию.
Что-то не хватало в окружающей крепость местности. И я понял – не было стойбища эвенкил на поляне за рекой. Каждый год туземцы собираются здесь. Ставят конические шалаши, крытые шкурами оленей или берёзовой корой, которые они называют чумы. Встречаются родственники, друзья, обмениваются новостями, отдыхают после зимы. Ну и с нами, конечно, торгуют – меняют добытые зимой шкуры на привезённый нами товар. Эвенкил со своими домашними животными – оленями, кочуют семьями, поэтому редко видятся. И торг у нашей крепости для них праздник. А сейчас – никого! Я был удивлён.
Уже потом, разместившись в домах, внутри крепости, дав все необходимые распоряжения, мы устроили небольшое застолье по поводу нашей встречи. И на нём я спросил Уба об отсутствии туземцев. Но Уба сам ничего не знал и был удивлён не меньше меня.
А ведь нам надо не только постараться привести золота как можно больше, но и как можно больше пушнины поменять на привезённый нами товар. Как же мы выполним повеление императора? Надо было что-то предпринять.
Чже предложил отправить нескольких своих соплеменников на поиск местных жителей. На родине меркитов такие же горы и такой же лес, и ходить они по нему умеют. Лес они этот называют тайга, что значить на их языке - горный лес, или лес на горах, или горы покрытые лесом.
VI
На следующее утро несколько меркитов ушли в лес на поиски эвенкил. Вернулись они довольно таки быстро, к вечеру. И не одни.
С ними, со своей семьёй и двумя оленями пришёл местный житель по имени Онгонча. Он был очень расстроенный. Плакал, рассказывал, что из-за гор с севера на эвенкил напал народ чаучу. Чаучу очень злые, свирепые и жестокие. Они отбирают у эвенкил оленей, женщин и всё, что у них было более или менее ценное, а мужчин убивают. И не просто убивают, а мучают, перед тем как убить. Он, Онгонча, потерял старшего сына, дочь и сноху и почти всех олений. Эвенкил попытались организовать сопротивление, но были разбиты злыми северянами. Поэтому и нет эвенкил на торжище. Они разбрелись по лесу, прячутся от чаучу.
Эвенкил, по их рассказам, кочуют семьями, максимум три семьи вмести, иначе тяжело найти корм оленям. Сколько в таком кочевье может быть мужчин? Пять, ну, самое большее – десять. Удивительно, как они смогли собраться и дать отпор, пусть даже и не удачный.
Эвенкил считались здесь чуть ли не родственниками меркитов, а значить, и всей охране. В начале, когда это поселение только зарождалось, среди охранников-меркитов оказалось два воина-эвенкил. Язык их отличался от здешнего языка, но, не настолько, что бы они ни смогли понять друг друга. Поэтому охрана золотого рудника считала местных жителей своими младшими братьями.
Наша охрана решила отомстить за туземцев. Я разрешил это, рассчитывая на то, что когда всё успокоится, люди эвенкил всё же соберутся на нашу поляну за рекой и меновая торговля между нами и ими состоится.
Чже спросил Онгонча:
- Сколько воинов-чаучу напало на эвенкил?
- Много – ответил тот.
- Сколько - много?
- Очень много!
Сообразив, что толку от Онгонча не добиться, Чже и Уба решили, что чаучу вряд ли больше сотни, потому, что сотня в глазах эвенкил, это очень много. И Чже предложил взять всех меркитов, а это двадцать человек, и ещё десяток воинов из других племён, тех, кто захочет идти с ними, главное, что бы они умели ходить по лесу. Он решил возглавить отряд.