Скалы из нефрита

   Тимур с усмешкой покачал головой.

   - Моими лапами только дрова колоть. - Он посмотрел на свои большущие ладони. - Я инструментик этот твой, - он кивнул на пинцет, - не удержу даже.

   - Давай, это просто, - подбодрил девушку Ринар. - Сначала ножом расширь края раны, а потом попробуй зацепить пулю.

   - Я не могу, Рен. Не заставляй меня, - из глаз Мариссы брызнули слезы.

   - Котен, сейчас твои капризы вообще не к месту. Времени мало. Кондор, звони Алексу, изложи ситуацию. Пусть сюда дует.

   Мари склонилась над предплечьем Ринара. На покрытом кровью бицепсе виднелась небольшая круглая рана. Марисса абсолютно не представляла себе, как сможет резать живую плоть, плоть Рена и ковыряться в ране пинцетом. Ее начинало тошнить. Крупные слезы капали на руку Ринара, прочерчивая на испачканной кровью коже чистые дорожки.

   - Хватит ныть уже, - Рен начинал закипать.

   - Я, правда, не могу. Тебе же больно будет.

   - Не больно. Поверь. Боль отключать можно. Действуй, давай.

   Суровость тона заставила ее безмолвно покориться. Мари, прилагая все усилия к тому, чтобы пальцы не дрожали, раздвинула края раны ножом, следуя инструкциям Ринара, при этом громко всхлипывая. Сердце бешено колотилось у нее в груди. Она до крови закусила нижнюю губу, сама не чувствуя боли.

   - Сосредоточься, - Рен даже не вздрогнул, когда Марисса надрезала края раны.

   Он всем своим видом выражал полнейшее равнодушие к процессу. Как будто она не в его тело воткнула пинцет, пытаясь нащупать пулю.

   - Есть, я прихватила ее, - обрадовано доложила Мари.

   - Умничка, теперь сожми покрепче и аккуратно тихонечко вынимай. Мари, постарайся с первого раза. - Рен всерьез был обеспокоен, что девушка хлопнется без чувств. Выглядела она вполне к этому готовой. По вискам Мариссы стекал холодный пот. Она бросила пинцет вместе с зажатым в нем маленьким шариком на стол и пошатнулась.

   - Эй, ты в обморок не падай только. Тебе еще пару стежков сделать надо и перевязать.

   - Нееет.., - простонала девушка.

   Втыкая иголку в кожу Рена, Мари ощутила, что уже не справляется с накатившей дурнотой, только его ровный бесстрастный голос не давал ей отключиться. После того, как она закончила обрабатывать рану, Тимур, ухмыляясь слабости девушки, протянул ей прикуренную сигарету, которая тут же выпала из ее дрожащих рук.

   - Все, расслабься уже. Давай, соберись. Тут еще прибрать надо, - командовал он.

   - Ты уже определись: расслабиться или собраться, - осадила его девушка.

   Едва Марисса с помощью Кондора успела уничтожить следы операции, как дверь упала внутрь комнаты и в помещение ворвались люди в черных масках, бронежилетах, вооруженные до зубов.

   - Всем руки за голову. Не двигаться, - раздалась команда.

   Никто и не думал сопротивляться. В комнату следом за силовиками зашел человек в штатском.

   - Марисса Лаврицкая, я полагаю? - будничным тоном осведомился он.

   Оцепеневшая от страха Марисса с трудом смогла ответить согласным кивком головы.

   - Так. А это кто? - он посмотрел в сторону мужчин.

   Через проем выбитой двери были видны Бес и Лис, уже упакованные в наручники.

   - Меня зовут Ринар Шахразирбаров. Я - директор охранного агентства "РиЛан". Это, - он кивнул в сторону Кондора, Беса и Лиса, - мои сотрудники. Марисса - моя невеста.

   Мари дернулась и, потрясенная таким заявлением, уставилась на него широко распахнутыми глазами.

   - Ладно. Разберемся, - мужик в штатском прищурился, цепким взглядом внимательно осматривая каждого пленного. - В отделение их.

   Глава 16.

   Марисса сидела на стуле в кабинете следователя. Ее руки были скованы за спиной наручниками. У дверей стояли двое охранников. В кабинет зашел Ринар и тот самый мужик в штатском, который учавствовал в задержании.

   Ринар присел перед Мариссой на корточки и пристально посмотрел ей в глаза с зеленоватым отливом. Его лицо было непроницаемым.

   - Мари, к сожалению, в этом городе у меня нет достаточно связей, чтобы освободить тебя прямо сейчас. Алекс уже занимается возникшей проблемой. Тебе придется побыть немного здесь. Обещаю - недолго, пока адвокат Никольского не соберет достаточно доказательств. Алекс будет настаивать на необходимости самообороны.

   - Меня зовут Вадим Васильевич Шурин. Я буду вести ваше дело. Сторона обвинения будет настаивать на превышении пределов необходимой самообороны, - вставил свою реплику следователь.

   - Ладно. Разберемся, - передразнил его Ринар.

   Только теперь Марисса поняла, что значит находиться в заключении. По холодным тюремным коридорам ее провели вниз в полуподвал, где находилось помещение для обыска. Никаких вещей у нее с собой не было. Так что перебирать и обыскивать было нечего. Мари заставили раздеться. От плотоядного взгляда, которым окинула надзирательница ее молодое девичье тело, Марисса покрылась гусиной кожей. Здоровенная мужеподобная хамоватая женщина отдавала распоряжения тоном, не допускающим возражений. Она тщательно обыскала ее одежду, не пропуская не одного шва и кармана, прощупывая каждый сантиметр одежды. Раздался приказ:

   - Нагнись, раздвинь ягодицы...

   Надзирательница потребовала, чтобы девушка присела и открыла рот. Затем грубо запустила свои толстые пальцы-колбаски Мариссе в волосы, едва не вырывая их клочками. Мари мужественно терпела, боясь нарваться на еще более жестокое обращение. Но когда тетка вознамерилась забраться своей пухлой лапой с короткими, толстыми, похожими на обрубки пальцами в ее интимные местечки, девушка возмутилась.

   - Когда и что бы я успела туда спрятать? - взвизгнула она, отпрыгнув в сторону.

   Тюремщица не ответила, скабрезно ухмыляясь, она выглянула в коридор и позвала на помощь коллег. Три дебелые тетки после короткой, но яростной схватки, все же, справились с хрупкой девушкой.

   Всхлипывающую с опухшим от слез лицом Мариссу отвели в бокс - небольшую клетушку размером не больше трех квадратных метров. Простояв там несколько часов в холоде и полумраке, ежась и растирая себе плечи, чтобы хоть как-то согреться, Мари была на грани истерики. Железная дверь со скрипом и скрежетом распахнулась, и ее снова куда-то повели.

   - Стоять. Лицом к стене. Руки за голову. Пошла. Стоять, - команды звучали как удары хлыста.

   Девушку завели в еще одно помещение, где сфотографировали в фас, в профиль, сняли отпечатки пальцев.

   Подвергнувшейся унизительным, напоминающим о ее бесправном положении, процедурам Мариссе выдали постельные принадлежности и полотенце. Белье было в плачевном состоянии: темно-серое и дырявое.

   Затем ее поместили в одиночную камеру. Небольшое душное помещение с плохой вентиляцией. Мари не понимала - за что ей такая честь. В душе она уже приготовилась к встрече с соседками, от которых добра, по ее представлениям о тюремной жизни, ждать не придется.

   Камера была оборудована лампами дневного света, а также дежурным ночным освещением. Ее гладкие стены, окрашенные серой водоэмульсионной краской, навевали безграничную тоску. Единственное окно снабжено двумя рядами решеток и металлическим жалюзи. В помещении кроме узкой железной кровати с ножками, забетонированными в пол, унитаза и раковины ничего больше не было. Железную миску с баландой приходилось ставить на широкий подоконник зарешеченного окна. От запаха тюремной еды Мари мутило. Она мерила шагами сырую стылую камеру, мечась по ней, как вольная птица в клетке. Почувствовав тяжесть в ногах, Мари опустилась на кровать и тут же вскочила с воплем ужаса. По рваному одеялу ползло черное насекомое, размером чуть ли не с половину ее ладошки. Внешне оно напоминало обычного рыжего таракана-прусака, но было настолько крупным, что вызвало у девушки приступ панического страха. Она рванулась к двери и стала колотить по ней кулачками, обдирая их до крови и создавая при этом не больше шума, чем бабочка своими крыльями.