Страница 20 из 30
— Я помню: «По-моему, босс, ты это всем девушкам говоришь».
— Иногда. Чаще всего, потому что этому ответу приписана вероятность появления в три раза большая, чем каждому из остальных. Но вот тебе еще, пожалуйста: «Зеб, я такая умница, что самой жутко делается», «Тогда почему ты отказался повысить мне зарплату?», «Ах ты, комплиментщик! Не хватай меня за коленку!», «Потише, милый, а то как бы мой дружок не услыхал». И еще есть в том же роде. На каждую его кодовую фразу заготовлено по меньшей мере четыре ответа. Его-то фразы подаются всегда в одной и той же редакции, а автопилот отвечает всякий раз по-разному. Но все ответы означают либо «Вас понял, выполняю», либо «Не понял, уточните».
— Здорово. Мне нравится.
— Мне, пожалуй, тоже. Для меня самой компьютеры существа одушевленные, почти как люди… А этот полуслучай-ный список ответов делает Аю Плутишку совсем живой… хотя она, конечно, не живая. Даже не очень универсальная, если сравнивать со стационарными компьютерами. Но… — тут Дити хитро улыбнулась. — Я приготовила своему муженьку кое-какие сюрпризы.
— Какие же, Дити?
— Помнишь, как он говорит, когда мы садимся завтракать: «Доброе утро, Ая. Как себя чувствуешь?»
— Да. По-моему, это очень мило. Она обычно отвечает: «Прекрасно, Зеб».
— Правильно. Это кодовая фраза. Приказ автопилоту проверить свое состояние и доложить о выполнении полученных инструкций, если они раньше были получены На это уходит меньше миллисекунды. Если она не ответит ему этими словами или каким-нибудь их эквивалентом, он тут же прибежит сюда выяснять, что стряслось. Так вот, я собираюсь добавить к этим ответам еще один. Или даже несколько.
— Мне помнится, ты отказалась что-либо менять.
— Тетя Хильдочка, это же программа, а не соединение контактов. Мне позволено и поручено добавить к списку ответов новые фразы, которые служили бы отзывами на голоса каждого из нас четверых. Это элементарное программирование. Когда ты этому устройству скажешь «Доброе утро», оно тебе ответит — после того как я закончу работу, конечно, — и добавит «Хильда» или «миссис Берроуз».
— О, пожалуйста, пусть будет «Хильда».
— Ради Бога, но время от времени для разнообразия пускай будет и «миссис Берроуз».
— Ну хорошо. У нее свой нрав, пускай уж так и остается.
— Я могу даже попросить ее называть тебя — это совсем уж редко — Козочкой.
Я гоготнула.
— Давай, давай, Дити, попроси. Хотела бы я посмотреть, какая у Джейкоба будет физиономия, когда он это услышит.
— Посмотришь. Она будет откликаться этим словом только на твой голос, больше ни на чей. Просто не говори: «Доброе утро, Ая», пока папы не будет рядом. А вот что я заготовила для своего мужа — Зебадия говорит: «Доброе утро, Ая. Как себя чувствуешь?», а она отвечает: «Прекрасно, Зеб. А вот у тебя красные глаза и молния расстегнута. Что, опять вчера перепил?»
Дити вечно такая серьезная, а вот поди ж ты.
— Давай, давай! Бедняга Зебби, он же пьет меньше всех нас. А вдруг на нем не будет ничего такого, на чем есть молния?
— Зебадия всегда во что-нибудь одет, когда садится за стол. И у него даже трусы на молнии. Он не любит эластика.
— Но он узнает твой голос, Дити.
— He-а. Потому что это будет твой голос — только измененный.
Так мы и сделали. У меня примерно такое же контральто, как у той артистки — или подружки, — которая наговорила ему первоначальный лексикон Аи Плутишки. Правда, я не умею разговаривать так бесстыдно и призывно, но я подучилась, я неплохо подражаю голосам. Дити утащила у отца, то есть у моего Джейкоба, какой-то дрыгоскоп — осциллоскоп, кажется, — и я долго упражнялась, пока мои кривые не начали совпадать с кривыми исходного Аиного репертуара: Дити сказала, что она не может их различить без тщательной проверки.
Я втянулась и подговорила Дити сделать так, чтобы Ая Плутишка время от времени отвечала моему мужу: «Прекрасно, только вот спина у меня болит, бесстыжий ты старый козел!», и Джейкоб напоролся на этот ответ как-то утром, когда у меня действительно болела спина, и у него, я уверена, тоже.
Мы не стали закладывать ответы, которые казались Дити чересчур крутыми для ее «невинного» папочки — я предпочла не рассказывать ей, какими выражениями папочка пользуется наедине со мной. Не будем разрушать иллюзии: это помогает поддерживать нормальные отношения между людьми. Наверное, Дити и Зебби общаются в интимной обстановке на том же языке — и считают «стариков» безнадежно отсталыми.
9. «БОЛЬШИНСТВО МУЖЧИН
СТРАДАЕТ НЕЗДОРОВОЙ СКЛОННОСТЬЮ
К ЗАКОНОПОСЛУШАНИЮ»
ДИТИ:
Мы с тетей Хильдой закончили перепрограммирование как раз к тому моменту, когда Зебадия и папа разработали и смастерили все страховочные приспособления и прочие усовершенствования, призванные превратить Аю Плутишку в континуумоход, как только в нее будет вмонтирована машина пространства-времени. Для этого пришлось вынуть задние сиденья, иначе машину не удавалось установить на корме и приварить к корпусу; потом сиденья, конечно, были поставлены обратно, но отодвинуты на двадцать сантиметров назад, чтобы хватило места для ног. Приборы управления машиной пространства-времени были перенесены на пульт перед водителем, причем управлять можно было голосом.
Если бы любой из нас произнес: «Ая Плутишка, домой!», то экипаж вместе с пассажирами мгновенно возвратился бы в Гнездышко.
На папу можно положиться. Он уже два раза благополучно доставлял нас домой, причем без всяких страховочных приспособлений и без «кнопки мертвеца»[21]. Кнопку они тоже сделали, она дублировала звуковой приказ «Домой!», обычно ее предполагалось держать упрятанной, но в случае нужды можно было достать и зажать в кулаке. Были и другие приспособления, реагирующие на температуру, давление, воздух, на угрозу столкновения и прочие опасности. Окажись мы внутри звезды или планеты, эти предосторожности нас не спасли бы, но легко доказать, что упасть и сломать себе шею — опасность во много раз более вероятная, чем оказаться в одном и том же пространстве с другим веществом: пространства много, массы мало. По крайней мере, так обстоит дело в нашей Вселенной; мы надеялись, что и в других вселенных тоже.
Проверить заранее, что там, в этих других вселенных, конечно, невозможно — но «трус не пустится в дорогу, слабый вымрет по пути». Никто из нас ни единым словом не выразил сомнения: а стоит ли вообще пытаться путешествовать по вселенным. К тому же родная планета стала для нас неуютной. Мы не говорили о Черных Шляпах, но знали, что они есть и что мы только потому и живы, что затаились и притворились мертвыми.
Каждое утро за завтраком у нас улучшался аппетит, когда Ая Плутишка сообщала, что никаких новостей по интересующим нас вопросам не получено. Зебадия, я почти уверена, уже давно считал, что его кузена больше нет в живых. Тем не менее я не сомневаюсь, что он все равно отправился бы на Суматру его разыскивать — если бы не новообретенная жена и будущий ребенок. Свой очередной срок я пропустила, Хильда тоже. Наши мужчины подняли бокалы за наши пока еще не вздувшиеся животики: мы с Хильдой послушно обещали вести себя хорошо — есть, сэр! — и, главное, осторожно. Хильда по моему примеру стала делать зарядку по утрам, а мужчины присоединились к нам, как только застали нас за этим занятием.
Зебадии зарядка была ни к чему, но он делал ее с удовольствием. Папа за неделю сбавил в талии на пять сантиметров.
Вскоре после этого тоста Зебадия устроил проверку корпуса Аи Плутишки на герметичность: накачал внутрь воздух под давлением в четыре атмосферы и вывел наружу манометр, чтобы следить, будет ли давление падать.
Поскольку наш пространственно-временной фургон стоял запечатанным, дел у нас почти не осталось, и мы закончили работу раньше обычного. «Искупаемся?» — предложила я. Бассейна городского типа в Гнездышке нет, а горная речка ужасно холодная. Но когда папа прятал от посторонних глаз наш источник, он исправил положение. Поток был отведен через подземную трубу в укрытое кустами местечко и образовал там «естественный» горный ручей, текущий у самого дома. Затем папа воспользовался огромным валуном, добавив к нему еще несколько крупных камней, и сделал бассейн, который можно было наполнять и осушать. Он применил тонированный бетон, и выглядело все это как естественное образование.
21
«Кнопка мертвеца» — страховочное устройство, включающееся, когда оператор теряет возможность сознательного управления механизмом (срабатывает под действием веса мертвого тела или при прекращении контролируемого волей человека усилия).