Страница 76 из 80
Беспорядки были подавлены только на десятый день. Пришлось вызывать армейский спецназ и морскую пехоту. В уличных боях использовалась артиллерия и боевые вертолеты. Тысячи человек были убиты и десятки тысяч арестованы, в том числе почти все дружки Томаса. Ему самому повезло. Отец под присягой утверждал, что сын все время находился рядом с ним. Во всей стране было введено военное положение. США на несколько лет пришлось уйти с мировой арены.
Это событие послужило Робертсону хорошим уроком. С властью лучше не вступать в конфронтацию. Надо самому войти во власть. Томас закончил школу с отличием и поступил в университет. После университета – аспирантура. К сорока годам Томас Робертсон был всеми уважаемым профессором и кандидатом в конгрессмены. Но политика не приносила Томасу удовлетворения. В его душе кипела раскаленная лава ненависти ко всем белым, тщательно скрываемая даже от близких. Радость приносило только общение со своими детьми, двумя девочками и мальчиком. Особенно восхищал младшенький – Мартин Лютер, не по годам умный и рассудительный юноша, впитавший от отца расовую нетерпимость.
В подростковом возрасте за Мартином стали наблюдаться некоторые странности. Он мог вдруг исчезнуть из своей комнаты и через час постучать во входную дверь. Или запереться в ванной, чтобы через полчаса вдруг оказаться на заднем дворе. Выйти на кухню за сандвичем и появиться с той же кухни только под вечер, причем совершенно голодным. Встревоженный таким поведением сына Томас как-то раз вернувшись домой в неурочное время, застал такую картину: Мартин стоял у окна гостиной, прихода отца он не заметил, внезапно тело подростка стало таять в воздухе и через мгновение исчезло… Ошарашенный Томас подскочил к этому месту, пощупал воздух, посмотрел за шторами. Сына нигде не было. Появился Мартин только через час, показавшийся отцу вечностью. Юноша возник в другом углу комнаты, тем же самым образом, как и пропал – материализовавшись за пару секунд. Сидевший в кресле Томас, наблюдал это явление со всеми подробностями. Не подавая виду, что шокирован подобным чудом, Робертсон-старший спокойным голосом предложил сыну объяснить свое поведение, как будто дело касалось разбитого стекла.
– Понимаешь, папа, – начал Мартин, усаживаясь в соседнее кресло, – мне кажется, что я могу погружаться в прошлое.
– То есть как это – погружаться в прошлое? – не ожидавший такого ответа изумленно спросил Томас.
– Я делаю какое-то мысленное усилие, какое точно сказать не могу, сам пока не знаю, – продолжил Мартин, – и вдруг оказываюсь в другом месте. Если я ныряю из дома, то чаще всего попадаю в лес. Сам переход не сопровождается какими-либо эффектами – просто темнеет в глазах и все! Хочешь отправиться со мной? Я могу брать с собой любые вещи и даже живых существ – пробовал на Зулусе, но в лесу он чего-то испугался и убежал, я так и не смог его найти.
– Так вот куда пропала наша собака, – делая над собой волевое усилие, чтобы голос звучал шутливо, проговорил Томас. – А я все окрестные улицы обошел в его поисках! Хорошо, сынок, я согласен. – Внутренне содрогнувшись, Томас протянул Мартину руку.
– Спасибо, папа! – Мартин сжал ладонь отца. В глазах Робертсона потемнело, но через пару секунд резанул яркий свет, и отец с сыном, вместе с креслами упали с высоты полутора метров. – Извини, папа, забыл предупредить. Мы ведь сидели в гостиной, а это немного выше уровня земли, – сказал Мартин, помогая Томасу встать.
Робертсон-старший огляделся. Вокруг действительно расстилался густой хвойный лес. Томас сделал несколько шагов и потрогал ствол дерева – настоящая сосна!
– А это не сон, сынок? – задал Робертсон вполне закономерный вопрос.
– Нет, папа! Ты можешь захватить с собой отсюда любой предмет! – весело ответил Мартин.
Томас быстро подобрал с земли шишку и сунул в карман. Затем, крадучись, обошел небольшую полянку по периметру, каждый раз опасливо ставя ногу на землю. Улыбающийся во весь рот Мартин наслаждался растерянностью отца.
– Что-то мне не по себе, – наконец признался Томас, – может, отправимся домой? Вот только что делать с креслами? Мама очень удивится их отсутствию. Будем подбрасывать?
– Не стоит, папа! Если мы пройдем в ту сторону двадцать ярдов, то окажемся у себя на заднем дворе.
Робертсоны быстро перетащили мебель на указанное расстояние. Плюхнувшись на мягкое сиденье, Мартин снова сжал руку отца. Опять потемнело в глазах, но через несколько секунд Томас обнаружил, что действительно находится на лужайке за своим домом, к тому же сидит прямо посреди клумбы с розами.
– А как ты полчаса назад сумел вынырнуть в гостиной? – спросил Томас.
– На полянке есть приметный пенек. Я залезаю на него и оказываюсь на уровне пола, – пояснил Мартин.
Зайдя в дом, профессор залпом выпил двойную порцию неразбавленного виски. Сунул руку в карман, достал шишку, почти минуту тупо рассматривал ее, словно надеясь, что она исчезнет, и… налил еще одну двойную порцию. Мозг отказывался воспринимать произошедшее. Только через час, перетащив кресла в гостиную и ликвидировав последствия их приземления на цветник, Томас решился продолжить разговор с сыном:
– А с чего ты взял, сынок, что мы попали в прошлое?
– Ну, папа, ты ведь толком ничего не успел посмотреть, а я совершал большие пешие прогулки. Доходил и до океана, и до Ист-Ривер. Лес вокруг совершенно девственный, никаких следов цивилизации. Пару раз я даже видел настоящих индейцев!
– Господи, благословенная земля без белого человека! – Томас начинал верить в реальность происходящего. – Послушай, сынок, в самом начале ты упомянул, что в лесу ты оказываешься чаще всего… А где ты бывал еще?
– Пару раз попадал в ледяную пустыню. Мороз жуткий и сугробы по грудь. А один раз оказался посреди океана. Причем выныривал с глубины футов в пятнадцать. Ох, и страху я тогда натерпелся! Когда возвращался из водного мира, то очутился на крыше соседского дома!
– То есть уровень воды был выше второго этажа! Это совсем далекое прошлое! А ты как-то можешь регулировать свое усилие? Ну, чтобы оказаться в определенном времени?
– Да, дозировать могу, но только в общих чертах. Вряд ли я сейчас смогу попасть в какой-то определенный день. Тут надо еще потренироваться. Ведь я раньше совсем не мог управлять перемещением. Попадал, как бог на душу положит. Несколько раз даже в более-менее близкое прошлое – видел первых поселенцев. Они даже стреляли в меня из длинного ружья. К счастью, не попали!
– Сынок, пожалуйста, пообещай, что без меня ты больше никуда не отправишься! Я не хочу потерять тебя из-за нелепой случайности!
Мартин Лютер торжественно поклялся. С этого момента начался новый этап жизни Томаса Робертсона, приведший его к власти над миллионами людей.
По лицу Великого Чаки скользнула легкая улыбка. Глядя на своего стовосемнадцатого отпрыска, Чака вспомнил тот давний случай, перевернувший устоявшийся быт и бросивший его в водоворот фантастических событий.
– Лейтенант, срочно вызови ко мне полковников Мбуну и Йенге, – даже со своими детьми, включая названных полковников, Чака не фамильярничал. Секретарь бегом бросился исполнять приказание. Еще раз полюбовавшись мускулистой спиной стовосемнадцатого, император принялся в очередной раз перечитывать вызвавшее раздражение донесение капитана Зури, шефа Пятого Корраля Большого Круга. Пятый Корраль занимался дальпровидением.
Вызванные офицеры прибыли через полчаса. Полковник Мбуну, шеф Второго Корраля (обнаружение и устранение препятствий на Великом Пути) был в повседневной гвардейской раскраске, а полковник Йенге, видимо, выдернутый с тренировки, в полустершейся боевой.
Не предлагая сыновьям садиться, Чака кратко пересказал содержание донесения. По выводам провидцев выходило, что с таким трудом стабилизированные мировые линии снова пришли в движение. Из-за вмешательства какой-то чужой силы, начавшей грубо, топорно создавать новые реальности, все Древо Путей начало опасно раскачиваться. Большой Круг уже потерял два мира, чрезвычайно богатых ценным сырьем.