Пепел ковчега

– И кто же твоя избранница?

– Красивая девушка. С высшим образованием. Моложе меня на двадцать лет.

– Да ты орёл, командир! Ладно, финансовые проблемы обсудим попозже. Пока я к этому не готов. Жди звонка.

– И долго ждать?

– Ну, не знаю… Думаю, в течение недели всё образуется.

– Зашёл бы в гости. А то у меня в Москве знакомых мало. Даже выпить не с кем.

– Заманчивое предложение… Я подумаю. – Окулист положил трубку.

Члены опергруппы, утром прослушавшие запись разговора, признали поведение Приходько безупречным.

– Молодец мужик, – похвалил его Кондаков. – Достойно себя вёл. Вряд ли Окулист заподозрил подвох.

– Не забывайте про бетил, – напомнил Цимбаларь. – Почуяв потенциальную опасность, он может как-то повлиять на своего хозяина.

– Приходько находится под защитой мезузы, которую я вчера оставила ему, – призналась Людочка. – Вам я сказать об этом не решилась.

– Партизанщиной занимаешься, подруга, – упрекнул её Ваня, развалившийся поперёк кресла, в которое иные работники особого отдела даже зад свой поместить не могли. – Все наши решения – строго коллегиальные.

– Разве вы со мной советуетесь, когда идёте с Сашкой пить? – парировала Людочка. – И вообще, не лезь в мою личную жизнь. Приходько по документам мой муж. Я просто обязана заботиться о нём.

– Не пора ли нам окончить обмен любезностями и приступить к делу? – Кондаков постучал карандашом по графину, который в отечественных присутственных местах повсеместно заменял председательский колокольчик. – Похоже, что встреча Приходько с Окулистом всё же состоится. При этом возможны самые разные варианты. Первый: Окулист явится к Приходько домой, что лично мне кажется маловероятным. Второй: Окулист вызовет Приходько на стрелку в какое-нибудь укромное место, недоступное для слежки. Третий: Окулист, выследив Приходько, организует как бы случайную встречу. И четвёртый, самый нежелательный для нас: Окулист вообще не пойдёт на контакт с Приходько, а лишь сообщит по телефону, где лежат предназначенные для него деньги.

– Последнее сомнительно, – возразил Цимбаларь. – Окулист не похож на бескорыстного человека. Одаривая своего бывшего командира, он хочет вдоволь понаслаждаться его унижением. Поэтому визит в квартиру совсем не исключён… Уж если Лопаткина взвалила на себя всю эту обузу с фиктивным браком, ей сейчас нужно неотлучно находиться возле Приходько. Прогуливаться с ним под ручку в парке, совместно посещать магазины. Возможно, даже сходить в театр или ресторан. Короче, почаще появляться на людях. Но постоянно быть начеку.

– Я об этом уже сама думала, – сказала Людочка. – Сразу после совещания немедленно отправлюсь к Приходько… Кстати, место, из которого звонил Окулист, определено?

– Да, – кивнул Кондаков. – Таксофон на Профсоюзной улице. Мобильникам он не особо доверяет.

– Завтра или послезавтра мы вновь столкнёмся с Окулистом, – сказал Цимбаларь. – А у нас до сих пор нет никакого плана реальных действий. Как мы собираемся брать его на этот раз, если все предыдущие попытки со стрельбой, погонями и окружением закончились пшиком?

– Коль он так ловко уворачивается от одиночных выстрелов, может, стоит пальнуть в него из автомата? – предложил Кондаков. – А ещё лучше, сразу из двух. Попробуй увернись от целого роя пуль.

Однако Цимбаларь зарубил эту идею на корню.

– Думаю, что качественный фактор в борьбе против Окулиста не поможет, – сказал он. – Одна пуля или десять – какая разница! Не забывайте, что его защищают сверхъестественные силы. Окулисту не страшен сейчас ни автомат, ни огнемёт, ни гранатомёт. Кроме тех случаев, когда его лишат подвижности, загнав в угол.

– Позвольте сказать мне. – Людочка, словно школьница, подняла руку. – Конечно, моё предложение может показаться вам абсурдным и даже кощунственным, но другого выхода я не вижу… Изучая самые разные тексты, имеющие хоть какое-то отношение к интересующей нас проблеме, я пришла к одному парадоксальному выводу… Ковчег завета, бесспорно, защищал своих хозяев, но он не обладал, если можно так выразиться, чувством самосохранения. Об этом свидетельствует немало примеров. Вспомните хотя бы его пребывание в филистимлянском плену. А бесславная гибель во время штурма Иерусалима? Ну что, спрашивается, мешало ковчегу покинуть пылающий город, если он обладал многими чудесными свойствами, в том числе и способностью к левитации. Так нет же – взял себе и сгорел!

– К чему ты клонишь? – покосился на неё Кондаков.

– Да в общем-то ни к чему. – Похоже, Людочка уже и сама была не рада, что затеяла этот разговор. – Но если вас интересует моё мнение, я предложила бы стрелять не в Окулиста, а в бетил, как известно, висящий у него на груди. Являясь производным от ковчега завета, бетил унаследовал многие качества предшественника. Он не сможет защитить себя и тем самым погубит своего хозяина. Остаётся лишь подобрать оружие, способное пробить сразу и футляр с бетилом, и бронежилет Окулиста.

– Да ты хоть отдаёшь отчёт своим словам? – Кондаков перешёл на зловещий шёпот. – Наша задача не уничтожить бетил, а заполучить его в целости и сохранности.

– Если события будут развиваться в том же ключе, что и сейчас, мы никогда не получим бетил, – горячо возразила Людочка. – А Окулист будет благополучно творить своё черное дело, пока не умрёт собственной смертью. То есть ещё лет тридцать-сорок. Со временем он станет величайшим киллером в истории человечества. И всё благодаря заступничеству бетила и нашей нерешительности.

Неизвестно, чем бы завершился этот спор, но сторону Людочки неожиданно принял Ваня.

– Если Окулиста нельзя шлёпнуть иным способом, я бы пожертвовал бетилом, – сказал он. – Хватит платить человеческими жизнями за перспективу призрачного счастья.

Его, хотя и с оговорками, поддержал Цимбаларь.

– Идея Лопаткиной, конечно, спорная, но другой-то у нас всё равно нет, – произнёс он, перекатывая в пальцах незажжённую сигарету. – Мы должны быть готовы к этому варианту действий, но оставим его на самый крайний случай.

– Я обязан присоединиться к большинству, но сохраняю своё особое мнение, – проворчал Кондаков.

Последнее слово осталось за Людочкой, и вот что она сказала:

– Пётр Фомич, поступайте так, как считаете нужным. Хотя я почти уверена, что ваша точка зрения изменится в течение считаных дней. Как вы думаете, почему Окулист попросил у Приходько неделю отсрочки? Именно за этот срок он надеется собрать необходимую сумму. А его методы добывания денег нам хорошо известны. Поэтому в самое ближайшее время ожидайте новых преступлений.

Однако на сей раз Людочка ошиблась в сроках.

В тот же самый день неизвестный преступник расстрелял из крупнокалиберного револьвера экипаж инкассаторской машины, подъехавшей к автосалону «Триумф».

Прежде чем забрать мешки с выручкой, в которых находилось около полумиллиона долларов – цена нескольких только что проданных иномарок, – он обо– шёл инкассаторов, как ещё живых, так и уже мёртвых, отметив каждого выстрелом в правый глаз.

Охрана салона и прибывший ей на помощь наряд милиции не сумели задержать преступника, продемонстрировавшего чудеса изворотливости и дерзости. В завязавшейся перестрелке пострадало несколько случайных прохожих.

Узнав о случившемся, Цимбаларь сказал:

– Значит, не сегодня завтра Окулист даст о себе знать.

Находившийся тут же Кондаков добавил:

– Ну тогда пошли в оружейку подбирать тебе клё– вую пушку.

Глава 18

Ветер и вода

Оружейка особого отдела располагалась в одном из закоулков огромного подвального помещения. К ней примыкал тир, где, по слухам, в тридцатых годах расстреливали «врагов народа», а сейчас испытывали в деле разные образцы стрелкового оружия.

Всем этим хозяйством заправлял майор Шестак, человек атлетического сложения, способный одним ударом кулака расправиться с любым противником. В свете этого обстоятельства его почти детское пристрастие к пистолетам, автоматам и винтовкам выглядело не совсем мотивированным.