Меняя маски

А еще через полгода умер Сергей. Акеми в очередной раз развязала новую интригу, которая должна была сильно поднять ее в иерархии Гарагарахэби и в своей гильдии в частности, но, видимо, что-то не учла. Серегу подловили в тот момент, когда он находился совершенно один в офисе их команды. Что там происходило, не знаю, но разрушения были знатные. Когда Акеми вернулась к себе, то застала разгром внутри здания и восемнадцать трупов, не считая самого Сергея. Троих опознали как Ветеранов. Во имя твое, во славу твою, Серега.

В тот раз эта дура сама чуть не отбросила копыта, уж больно знатно ее тогда обложили. Друзья превратились в деловых партнеров, знакомые все куда-то делись, а ее люди… нет, не разбежались, но и высунуться не могли. Все, что у нее осталось, это деньги, распиханные по заначкам, и уже четыре амбала.

Вся надежда была на некую шкатулку, находящуюся в тот момент в Государственном имперском банке. Вещица ей не принадлежала, и вы, наверное, уже догадались, к кому она обратилась. И это уже не история, это целая эпопея, которая к делу не относится и о которой вполне можно умолчать. Скажу лишь, что мне пришлось раскрыться перед Фантиком. У этого старика, оказывается, была мечта всей жизни — обокрасть ГИБ. А без него у меня не было и шанса, не в то время, по крайней мере. На одном отводе глаз в данной ситуации я бы далеко не уехал. И да, к тому времени я это умение освоил и мог отвести взгляд двоим обывателям. Вот так вот. После того случая Акеми стала должна мне жизнь. И не потому, что у меня получилось, а потому, что я вообще взялся за ее заказ.

Что было в той шкатулке, я так и не узнал, заказчица молчит до сих пор. Фантика замели, но меня он так и не сдал. А через два года я устроил себе еще одно эпическое приключение, вытаскивая его на свободу. Ну и примерно в то же время наши дела с Занозой, это, как ни смешно, прозвище Акеми, так переплелись, что я счел возможным открыть ей свое имя и адрес.

Глава 3

Закрыв крышкой кастрюлю с тушеным мясом, я выключил плиту. И именно в этот момент подал голос телефон. Сполоснув руки и подхватив полотенце, пошел брать трубку.

— Привет, босс. Не отвлек? — раздался голос из мобильника.

— Ну что за глупая постановка вопроса, Таро-сан. Да, отвлек.

— Ваше занудство не имеет границ, босс.

— Уволю ведь, говори уже, чего хотел.

Нэмото Таро состоит в отделе по связям с общественностью в Шидотэмору. А неофициально занимается теми легальными делами, в которых я не хочу светиться.

— Я по поводу Сомацу. Он закончил наброски первой главы этой вашей новой манги и просит встречи. Что-то там по поводу названия.

— А поконкретней не в курсе?

— Вроде «Наруто» ему не нравится, хочет что-то свое предложить.

Да-да, бейте меня, ругайте меня, уж такой я плагиатор. И вот теперь придется встречаться с человеком, который рисует уже не первую «мою» мангу, и объяснять ему, почему так, а не иначе.

Я, между прочим, оставляю Сомацу всю авторскую славу. Правда, забирая себе права на мангу. Ну я же вор, никто не забыл? Вот и ворую идеи своего мира.

— Ох, — вздохнул я. — Ладно, передай, что я зайду к нему… мм… в пятницу, часов в шесть.

— Как скажете, босс.

— Это все, я надеюсь?

— Да, слава богам. Просто этот чудик… — Он, между прочим, и правда немного того. — Он мне всю плешь проел своими звонками. Я сначала на вас ссылался, мол: босс сказал, ты сделал, но он… достал, в общем. — М-да, молод он еще выходить против мангаки со стажем.

В целом парень весьма компетентен, и пробивная способность у него развита очень даже. Но все-таки двадцатилетний возраст порой сказывается. А выглядит он года на два моложе, что тоже порой мешает. Мне в этом отношении проще, как ни странно. На деловых встречах люди знают, что вот этот ребенок главный. А в Японии отношение к начальству, пусть и чужому, особенное. Человек, облеченный властью, имеет право на маленькие недостатки, например, возраст. Хоть отношение к нему все равно не будет таким же, как к взрослому, но и полнейшее пренебрежение, как в других странах, отсутствует. Вспомним заодно, что я нахожусь в другом мире, и в тутошней Японии не принято обращать внимание на возраст лет этак с четырнадцати. Но вот ведь гадство, совершеннолетие при этом все равно наступает в восемнадцать. Видимо, такое положение вещей образовалось в связи с тотальным засильем той или иной аристократии. И, что главное, детей этой аристократии. Неудивительно в конечном итоге, что Таро ни разу не обозначил своего пренебрежения ко мне, и это учитывая четыре года разницы.

— Разберемся. Передай ему про встречу, но скажи, что это моя инициатива. А то совсем тебе на шею сядет.

— Как скажешь, босс. Спасибо.

— Все, пока. Звони, если что.

— До встречи, босс.

Нажав отбой, пошел в гостиную. Дел срочных нет, ужин приготовлен, так что пойду соседей своих навещу, есть у меня к ним разговор. Да и прояснить многое надо, а то у меня башка от лишних мыслей взорвется. Это ж надо, столько лет жить с ними бок о бок и не догадываться, что мои соседи Кояма и клан Кояма — одно и то же. Вот это и значит, бревно в своем глазу не заметить. Господи, да мне стыдно перед самим собой. Однофамильцы, ага, у одного из старейших и сильнейших кланов Японии. А гербы, что у них повсюду развешены? Нет, как выглядит герб клана Кояма, я не знаю, не интересовался, но что это еще за герб может быть. Как я мог подумать, что семья — обладатель герба, может быть однофамильцами другой такой семьи? Это ж аристократия, там не бывает родов с одной фамилией, да им бы просто герб не дали. Это не мой мир, тут к своей фамилии, как и к своей крови, очень серьезное отношение. Вы думаете, почему аристократы практически не ругаются на людях, разве что внутри рода? Да потому, что, не дай бог, по запарке что-то не то скажешь, например: сукин сын. Всего лишь сукин сын. Я вот, не совсем обычный обыватель, знаю о двух войнах из-за этих слов. В одном случае дрались два клана, в другом — два рода. Не верю, правда, что там оскорбили случайно, но факт остается фактом, хочешь ругаться — ругайся, только род не трогай, за личное оскорбление и отвечать придется лично, не навлекая беду на всю семью.

Конечно, можно подобрать причины для оправдания: мол, как же так, как аристократы могли обосноваться в таком районе. Или: а где же слуги, которые обязательно есть у больших шишек. Можно и чисто психологические причины найти, в конце концов, я просто представить себе не мог, что семья, которую я знаю всю жизнь, пусть и богатая, но очень скромная, окажется среди первых родов империи. А уж сколько теперь вопросов возникает…

К черту, все к черту. Ни к чему по десятому кругу мысль гонять. Надо идти и выяснять.

Выключив комп и убрав свой будущий ужин да и завтрак, к слову, собрался идти в гости. Но не успел. Старик меня опередил, позвонив в дверь, как раз когда я надевал обувь.

— Здравствуйте, Кента-сан, проходите, пожалуйста. Чай, кофе?

— И тебе привет, Синдзи. Кофе, если не трудно.

Еще бы он чай попросил. Вообще-то старый любит этот напиток, но он у меня настолько паршиво получается, что выбор старика очевиден. А вот то, что он вообще принял предложение что-то выпить, говорит о серьезности предстоящего разговора. Интересно. Например, Акено, отец Шины, всегда соглашается как выпить, так и перекусить. А старик Кента — только если намечается разговор о чем-либо, и своей привычке ни разу не изменял. И мне действительно интересно, с чем он пришел.

Я проводил старика, как всегда одетого в традиционное мужское кимоно, на этот раз черно-серого цвета, до гостиной и, предложив сесть в единственное находящееся там кресло, пошел на кухню. Я не спец по приготовлению кофе, я вообще не понимаю всех этих священнодействий при его варке, как и при заваривании чая, само собой, так что, быстренько сварганив напиток в кофеварке, вернулся в гостиную.

— Как прошел первый день в школе? Завел друзей? И как тебе вообще Дакисюро? — сделав первый глоток, стал расспрашивать старик.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.