Предания нашей улицы

— Ты правильно говоришь. А что скажешь ты, Садек?

— Подождем до наступления ночи! Но Хасан возразил:

— Промедление нас погубит, да и драться ночью будет труднее.

— Интересно бы знать, что они задумали, — произнес Касем.

— Наверное, они хотят вынудить нас спуститься с горы, — ответил Садек, а Касем, подумав, сказал:

— Если Лахита будет убит, победа нам обеспечена!

Переводя взгляд с одного друга на другого, Касем добавил:

— Если не станет Лахиты, Гулта и Хаджадж будут насмерть биться между собой, оспаривая место главного футуввы.

Солнце тем временем поднималось все выше и стало припекать, обещая дневную жару.

— Ну решайте же, что делать, — потребовал у друзей Хасан.

Надо было принимать решение, но размышлять оказалось некогда — со стороны хижин послышался женский крик. В общем гвалте можно было различить слова:

— На нас напали с другой стороны!

Часть мужчин, покинув свои места у обрыва, побежали к хижинам, а Касем приказал оставшимся быть особенно бдительными и велел Хурде позвать на подмогу женщин. Сам же он побежал в южном направлении вслед за Садеком и Хасаном. Все увидели Лахиту, который во главе большого отряда мужчин приближался со стороны южного склона горы.

Касем с досадой сказал:

— Пока мы наблюдали за его людьми, он обошел гору и поднялся по южному склону.

Хасан, могучее тело которого напряглось от нетерпения, воскликнул:

— Он сам пришел за своей смертью! А Касем подтвердил:

— Мы должны победить, и мы победим!

Мужчины стали цепью по обе стороны Касема, как две мощные длани. Враги подходили все ближе. Их дубинки, поднятые над головами, были похожи на острый частокол. Когда они приблизились настолько, что можно было разглядеть лица, Садек сказал:

— Среди них нет ни Гулты, ни Хаджаджа!

Касему было ясно, что эти двое возглавили осаду у подножия горы и, вероятнее всего, попытаются подняться наверх по северной тропе, как бы это ни было трудно. Но о своих опасениях он решил умолчать. Он сделал несколько шагов вперед, размахивая дубинкой, и заметил, что люди его тоже крепче сжали в руках свои дубинки. До них донесся грубый голос Лахиты:

— Вас даже похоронить будет некому, сукины дети! Касем рванулся вперед, за ним устремились его друзья.

С грохотом обвала столкнулись две стены, смешались крики людей и стук дубинок. Одновременно женщины, охранявшие начало тропы, принялись метать камни во врагов, поднимающихся снизу. Мужчины наверху сошлись врукопашную. Касем вступил в бой с Дунгулем. Лахита одним ударом сломал ключицу Хамрушу. Садек и Зай-нухум поочередно наносили друг другу удары. Хасан дрался молча, сокрушая врагов дубинкой. Лахита ударил Заклата по шее, и тот упал. Касему удалось задеть Дунгуля по виску. Тот закричал, попятился и рухнул на землю. В это время Зайнухум усилил свой натиск на Садека, однако Садек сумел ударить его в живот. Рука Зайнухума дрогнула, и Садек новым ударом сбил его с ног. Хурда победил Хифнауи, но не успел порадоваться победе, как Лахита сломал ему руку. Хасан занес дубинку над Лахитой, но тот ловко увернулся, и, если бы не Касем, который поспешил на помощь другу, Хасану пришлось бы плохо. Но и Лахита отразил сильный удар Касема. Абу Фисада налетел на футувву как ураган, но Лахита боднул его головой прямо в нос, так что нос хрустнул. Лахита казался непобедимым. А сражение все разгоралось. Дубинки беспощадно находили свои жертвы. Гремели проклятия и брань. Под жаркими лучами солнца обильно текла кровь. С обеих сторон один за одним падали бойцы. Лахита, который не ожидал такого героического сопротивления, пришел в неистовую ярость и удвоил силу своих ударов. Касем со своей стороны приказал Хасану и Аграме держаться к нему поближе, чтобы при первой возможности втроем напасть на Лахиту, который, как крепость, прикрывал собой своих людей. Тут к Касему подбежала женщина из числа охранявших северный спуск и предупредила, что врагам удалось, прикрывая головы досками и листами железа, подняться почти до самого верха.

Людей Касема охватил страх, а Лахита крикнул:

— Вас некому будет похоронить, сукины дети!

Касем решительно сказал друзьям:

— Мы должны одержать победу, прежде чем те поднимутся на гору!

И снова вместе с Хасаном и Аграмой бросился на Лахиту. Футувва встретил его мощным ударом, но Касем ловко отразил удар своей дубинкой. Аграма тоже нацелился на Лахиту, но тот ударил его в подбородок, и юноша упал лицом вниз. Хасан выступил вперед и схватился с футуввой не на жизнь, а на смерть. Со стороны тропы раздались женские крики, и несколько женщин бросились прочь от обрыва: там положение стало опасным. Касем послал Саде-ка и с ним нескольких мужчин на помощь оборонявшим обрыв, а сам устремился к Лахите. Путь ему преградил Захлифа, между ними завязалась жестокая драка. В это время Хасан что было силы толкнул Лахиту, и тот покачнулся, Хасан плюнул футувве в глаза. Лахита взревел, а Хасан могучим ударом раздробил ему колено. Затем нагнул голову и, как разъяренный бык, боднул его в живот. Лахита потерял равновесие и упал на спину, а Хасан навалился на него и дубинкой надавил ему на шею. Люди Лахиты поспешили на помощь футувве, но натолкнулись на Касема и его друзей. Ноги Лахиты дергались, глаза вылезли из орбит, и лицо налилось кровью, он задыхался. Вдруг Хасан вскочил на ноги возле своего обессиленного противника и ударом по голове раскроил ему череп. Громовым голосом юноша крикнул:

— Лахита убит! Ваш футувва убит! Взгляните на его труп!

Неожиданная смерть Лахиты произвела огромное впечатление на сражающихся противников: воля одних укрепилась, воля других ocлабела. Надежда и отчаяние столкнулись в решающей охватке. Хасан встал рядом с Каеемом и, нанося удары, ни разу не промахнулся. Сражающиеся то нападали, то отступали, дубинки то взмывали вверх, то обрушивались на головы противника. Пыль вздымалась, разлетаясь во все стороны, и оседала, окутывая дерущихся кровавой пеленой. Глотки исторгали крики и проклятия, вздохи и угрозы. То тут, то там человек, покачнувшись, падал наземь или вдруг поворачивался и бросался бежать. Тела раненых и убитых усеяли землю, и кровь сверкала под лучами солнца. Касем, улучив момент, оглянулся в сторону обрыва и увидел, что Садек и другие мужчины целыми корзинами кидают вниз камни. По их нахмуренным лицам он понял, что опасность там еще больше возросла. Женщины, в том числе и его жена, кричали и звали на помощь. Он увидел также, что люди Садека берут в руки дубинки, готовясь встретить тех, кому удастся, несмотря на град камней, достичь вершины горы. Касем понял серьезность положения и, сразу приняв решение, подбежал к трупу Лахиты, от которого его оттеснила схватка. Он позвал Садека, и они вместе подтащили труп футуввы к обрыву и сбросили вниз. Труп покатился по склону, пока не оказался под ногами поднимавшихся людей. Среди них произошло замешательство, и послышался гневный голос Хаджаджа:

— Вверх! Вперед! Отомстим преступникам!

Касем с издевкой в голосе и с удивительным самообладанием крикнул:

— Да-да! Вперед! Вот труп вашего футуввы. А за моей спиной трупы других ваших мужчин. Поднимайтесь, мы вас ждем!

И он указал на мужчин и женщин, стоявших рядом с ним, которые после этих слов снова осыпали поднимающихся на вершину скалы градом камней. Шедшие впереди стали пятиться назад, несмотря на приказы Хаджаджа и Гулты. До Касема донесся ропот протеста и недовольства. Он снова крикнул:

— Гулта! Хаджадж! Ну где же вы? Поднимайтесь! Не убегайте!

Гулта, кипя от ненависти, закричал:

— Если вы мужчины, спускайтесь сами! Спускайтесь, вы, бабы!

А Хаджадж, стоявший среди мужчин, которые явно колебались, воскликнул:

— Не будет мне жизни, если я не выпущу из тебя кровь, самый подлый из пастухов!

Касем взял камень и метнул его изо всех сил. Его примеру последовали другие. Внизу началась паника. В этот момент подошел Хасан и, вытирая со лба кровь, сказал:

— Все! Конец! Оставшиеся в живых бежали по южному склону.