Страница 80 из 87
— За счастливый конец!
Роз не знала, как и реагировать. Она-то думала, что достаточно хорошо знает Димитрия, но в эту ночь не могла заглянуть в его душу. Глаза Димитрия таили что-то загадочное.
Роз глотнула вина и чуть не поперхнулась. Подействовало оно мгновенно. Она поставила бокал на пол, повернулась к Димитрию. Он наклонился к огню и не отрывал взгляда от синих язычков пламени.
— Знаешь, Роз, я никогда не думал, что придется просить тебя об одной услуге.
Роз промолчала, ожидая продолжения.
— Когда я пошел в тюрьму, злясь на тебя, я и подумать не мог, что мне понадобится твоя помощь. Но я вынужден просить вернуть должок.
Он скривился. Роз видела, как ему трудно, ибо знала, что он гордится тем, что ничего ни у кого не просил.
— Надеюсь, у тебя нет сомнений в том, что я не убивал ни Джейнис, ни других женщин?
Роз не отреагировала, застыв от напряжения. Душу ее сковал страх. Что он от нее потребует?
— Полиция считает меня убийцей.
— Я слышала, что на той сумке нашли отпечатки твоих пальцев, — невольно вырвалось у нее.
— Да, сумка и впрямь моя. — Его глаза, глаза ее дочери, не отрываясь смотрели на нее. — Но кто-то взял ее с тем, чтобы, убив Джейнис, свалить вину на меня. — Он помолчал, прежде чем продолжить. — Будет предъявлено обвинение. И мне необходимо алиби. Я хочу, чтобы ты подтвердила, что в ночь убийства Джейнис я был с тобой в конюшне «Лорел».
Димитрий вновь повернулся к огню.
Она ему верила, но помнила и о том, что раздвоение личности — не досужий вымысел, а потому не спешила с выводами.
— Тебя не было в люксе, когда я поднялась туда.
— Ты это подтвердишь, Роз, не так ли?
Ясно было, что он не спрашивает ее, а приказывает.
Он отсидел в тюрьме шесть лет, она у него в долгу и просто обязана обеспечить ему алиби. И говорить ей ничего не надо: он читал ее мысли.
Димитрий наклонился к ней, взял за руку.
— Спасибо.
В его глазах зажглось желание, он притянул ее к себе... Но на этот раз Роз не ответила на поцелуй, подавила поднимающуюся в ней страсть, отпрянула.
— Димитрий... я... не могу.
— Я знаю, Роз. Знаю. В то утро я вел себя неподоба...
— Нет. — Она ладонью прикрыла ему рот. — Не надо...
«Все дело в том, что я хочу целовать тебя, любить тебя, отдаваться тебе, забыв обо всем на свете».
Он резко сменил тему.
— Я купил поместье «Лорел». — Он поставил бокал, поднялся. Прошел к окну, запорошенному снегом.
— Что? — переспросила Роз, не готовая к столь неожиданному повороту. И тут же внутри у нее все задрожало. Поток воспоминаний прорвал плотину времени и захлестнул сердце.
А Димитрий спокойно продолжал:
— Если со мной что-нибудь случится... если меня признают виновным в убийстве, я хочу, чтобы оно принадлежало тебе и Алексис.
Он намерен и дальше мучить ее? В покупке «Лорел» Роз виделось нечто омерзительное.
А Димитрий повернулся и шагнул к ней.
— Если со мной что-нибудь случится, пусть это поместье будет постоянно напоминать тебе о том, как могла бы сложиться наша жизнь.
Роз всматривалась в его лицо, перебирая причины, которые могли заставить Димитрия купить «Лорел»: желание что-то доказать Ивену и Джеймсу, поставить точку в некой, только ему известной истории. Она не верила в его бескорыстие.
Димитрий наклонился, взял ее за руку, крепко обнял.
— Я люблю тебя, Роз, знай это. И не забывай о том, что я для тебя сделал. — Он вновь поцеловал ее; на этот раз она не сопротивлялась.
Потом Роз не могла вспомнить, как они вернулись в спальню, как, уже голые, забрались под еще теплое одеяло. Плоть Димитрия жаждала ее плоти, и она отвечала взаимностью. Они никак не могли насытить друг друга... Роз стала частью Димитрия и нисколько не жалела об этом.
Медленно, очень медленно, она попыталась освободиться от него, но он ее не отпускал. И вновь волна страсти захлестнула их с головой, и они забыли обо всем, растворившись друг в друге.
Потом они болтали о пустяках, Димитрий ласкал ее тело и волосы, то и дело заключая в объятия.
И наступил момент истины, потребовавший от Роз абсолютной честности. Ведь Димитрий до сих пор не знал, кто отец ее ребенка, а ей столько лет приходилось держать это в тайне...
Но как начать?
Роз повернулась к любимому.
— О чем ты больше всего жалеешь, Димитрий?
Он погладил ее по щеке, откинул со лба прядку волос.
— Главное, что я не жалею о том, что сделал ради тебя. Да, долгие годы я прожил с ненавистью и жаждой мести в сердце. Но теперь все это в прошлом.
Из гостиной донесся голос Барбары Стрейзанд. Под музыку Эндрю Ллойда Уэббера она пела песню «Словно мы никогда не расставались».
Читая ее мысли, Димитрий продолжил.
— Мы могли обрести счастье. Ты бы мною гордилась. Я подарил бы тебе дом, детей, все, о чем бы ты ни попросила...
— Да, — прошептала Роз. И добавила: — Сегодня мы с Ивеном могли бы праздновать двенадцатую годовщину нашей свадьбы...
— Я знаю.
Странно, что Димитрий помнит об этом. Впрочем, вряд ли он забудет день, когда она предала его.
— Я прожила во лжи двенадцать лет. И хотя испытывала к Ивену какие-то чувства, мне нет прощения за то, что я брала от него все, отдавая взамен ничтожно мало. Он заслуживает лучшей доли, а я заставила его страдать... — она запнулась, подбирая слова, но решила сказать все как есть, — после твоего возвращения.
Димитрий отвернулся.
— Не понимаю, зачем было жить, притворяясь, что любишь его? Почему ты вышла за него замуж? — спросил он беззлобным шепотом, недоумевая. — Я знаю, ты никогда не вышла бы за него ради денег. Я долгое время пытался убедить себя, что ты — пустышка, которая поиграла со мной, как с котенком, а потом и думать забыла. Потом я решил, что ты хотела выйти за меня замуж, чтобы избавиться от опеки дяди Тома. А когда его не стало... не знаю, что и думать.
Роз взяла его руку в свои, поцеловала каждый палец. Что ему сказать? Где взять слова?
— Алексис. — Она замолчала, произнеся имя дочери. — Я... я боялась.
Рукой Димитрий зажал ей рот: он все понял и замер, не говоря ни слова. Да, эти ее бессвязные слова круто повернули его жизнь. Мгновенную ярость в его глазах сменила бездонная грусть — сапфиры превратились в оникс. Роз ахнула, словно Димитрий ударил ее. Не сразу до нее донеслись его слова.
— Как ты могла все эти годы держать меня в неведении?!
Что ей было отвечать? Димитрий наклонился вперед, обхватил голову руками.
— Димитрий, постарайся меня понять. Выбора у меня не было. — Она обняла его за плечо, но он резким движением скинул ее руку. «Еще одно предательство», —прочитала она его мысль.
Слезы покатились по щекам Роз.
— Я так виновата перед тобой... так виновата. Господи, как же я виновата!
Димитрий отстранился от нее, встал с постели, начал одеваться. Переполнявшая его печаль накрыла Роз с головой. Наконец он вновь подошел к ней, похоже, уже овладев собою. И заговорил голосом автомата, начисто лишенным эмоций:
— Мне пора возвращаться. Меня вновь должны допросить по убийству Слокам. Не знаю, чем все это кончится. Я могу рассчитывать на то, что ты обеспечишь мне алиби?
Она кивнула.
— Очень благородно с твоей стороны.
Его сарказм после недавней близости подействовал хуже пощечины. Глаза его подернулись непроницаемой пеленой.
— И почему я удивляюсь, что ты лишила меня ребенка? — спросил он. — В конце концов, ты одна из них.
Он направился к двери. Роз бросилась за ним, умоляя остаться, дать ей возможность все объяснить, но он ее не слышал. Димитрий вновь погрузился в свою ярость и боль, вновь остался один на один с целым светом. Он не мог позволить себе думать о том, какую свинью подложила ему Роз, пока не мог.
Глава 55
Дарио вошел в подъезд своего дома. Его квартира находилась на третьем этаже, окна выходили на Грамерси-парк, единственный частный парк в городе, пользоваться которым имели право лишь жители окружающих домов. В здании из красного кирпича на каждом этаже было две квартиры, поэтому, по меркам Манхэттена, жил Дарио просто роскошно. Еще бы, главная спальня, две спальни для гостей, огромная кухня, отделанная деревянными панелями столовая, стильная гостиная, библиотека. Он вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь, включил свет, бросил пальто на диван. Прошел в кухню, схватил засохший пончик, купленный пару дней назад. По пути домой он увидел прекрасное лицо Роз на первой полосе «Нэшнл энквайер» и купил еженедельник. Само собой, в этом бульварном издании будут одни сплетни. Он, конечно же, знал об этой истории куда больше, чем репортер «Энквайера», но приятно, знаете ли, видеть, как Роз смешивают с грязью. Заголовок гласил: «ИЗВЕСТНАЯ ПИСАТЕЛЬНИЦА, РОЗ МИЛЛЕР, ИСЧЕЗЛА. О ПОХИЩЕНИИ РЕЧЬ НЕ ИДЕТ».