Страница 4 из 8
А она неплохо говорила по-русски! Интересно, этим двоим, со сверкающими настороженными глазами, тоже что-то перепало от тех денег, что выслали Наташе Вьюгины? Может, и зубы золотые эта тетка вставила за их счет?
— Что значит — гражданский брак? — еще более строгим голосом спросил отец.
В России гражданским браком является сожительство.
— Гражданский брак в Болгарии — это и есть официально зарегистрированный брак, — подсказал помощник консула, крайне вежливый молодой человек. Он вносил своим присутствием официальную, некую чистую ноту во всю эту цыганщину. Казалось, исчезни он — и родители русской невесты вцепятся в волосы всем этим разряженным «родственникам» — за то, что они довели их дочь до такого плачевного состояния. А цыгане, в свою очередь, возьмутся за ножи.
— Вот, мы же вам показываем свадьбу. Все, как положено, — повторила с акцентом сватья. — Так что, сами видите, Наташа ни в чем не нуждается. У нее все есть. И этот дом…
Елена была в ужасе. Она понимала, что в этом доме живет, вероятно, весь табор, начиная от стариков и заканчивая чумазыми крохами-цыганятами…
— Наташа, поедем домой, прошу тебя, — сказал отец дрогнувшим голосом.
— Но она не может уехать от мужа! — воскликнула сватья. — Это нехорошо. Вот приедет Тони…
— А когда он приедет, этот ваш Тони?
— Через две недели. Он во Франции, работает… — подал, наконец, голос и сват. Он смотрел на Елену немигающими глазами, словно проверяя на прочность ее твердость духа. И она не выдержала этого взгляда, опустила глаза.
— Наташа, ты поедешь с нами? Домой? — спросил отец.
— Я не знаю. Тони приедет…
— Разве ты не видишь, в какую семью попала? — не выдержала, наконец, Елена. — Ната, очнись, да они же заколдовали тебя! Посмотри на себя, дочка. На кого ты стала похожа?!
— Ма, все в порядке…
— А как же может быть все в порядке, если мы выслали тебе пятьдесят тысяч долларов, а ты выглядишь, как мумия. Ты больна? Что с тобой?
— Ее муж смотрит, ничего она не больна. Была больна, поправилась… — проговорила, нахмурив брови, сватья. — Так ведь, Наташа?
— Ты же сама позвонила нам и сказала, чтобы мы тебя забрали!
— Сначала я так подумала, а потом поняла, что не надо было тебе так говорить. — Наташа даже не смотрела на мать. И вообще, она вела себя странно. Может, ее накачали наркотиками?
— Немедленно собирайся — и поедем, — приказал отец. — Вернее даже, не собирайся, а просто поедем, и все. Без разговоров!
— Скажите, Наталия, как вам живется в этой семье? Быть может, у вас все хорошо, и ваши родители напрасно забили тревогу? — спросил помощник консула тоном, которым обычно разговаривают с детьми или с психически нездоровыми людьми.
— Мне живется хорошо. — Она так и не подняла глаз.
— Я хочу увидеть комнату, где живет моя дочь, чтобы понять, в каких условиях она находится.
— Почему вы не смотрите на экран, на свадьбу? — спросила обеспокоенным тоном сватья. — Видите, сколько гостей? Больше тысячи кюфте[4] сделали…
— Ма, я здесь останусь… — она не сказала, а простонала.
— Мы и музыкантов приглашали… А сколько золота молодым подарили. Скажи, canim[5].
— И где же это золото?
— Пошло на лечение.
— Наташа, не молчи, я прошу тебя, скажи, чем ты больна?!
— Ма, я здорова. У меня все хорошо. Возвращайтесь в Москву…
— Я могу остаться с дочерью одна и поговорить? — проговорила Елена истеричным тоном. — Вы слышите меня?! Наташа, дочка, подойди ко мне…
Помощник консула сделал движение, и все присутствующие в комнате задвигались, словно каждый пытался спрятаться в угол, чтобы остаться незамеченным и дождаться развязки этой драмы. Не каждый же раз в их поселок приезжают родители русских невест!
Между тем на экране играли веселую, пышную свадьбу, звучала характерная цыганская музыка, крупным планом показывали мокрых от пота, уставших музыкантов. Наташа в белом платье и с высокой прической, которая так ей не шла, танцевала, как заведенная кукла (полное измождение и отсутствующий взгляд), со своим смуглым, растерянным женихом, почти мальчиком.
Глава 5
Село Страхилица (Болгария), октябрь 2008 г
«Здравствуй, дорогая Наташа! Пишет тебе твоя подруга Соня Муравьева. Думаю, ты удивлена. А как я удивилась, когда узнала, что ты живешь в Болгарии! Наташа, я так рада, что мне удалось тебя найти. Честно скажу, мне потребовалось время и надежные люди, которые разыскали тебя. Я понимаю, прошло время, и у каждой из нас своя жизнь. Мы обросли новыми знакомыми, приятелями, но для меня ты, Ната, осталась самой близкой подругой. Скажу сразу, мое письмо не праздное, нет. Мне срочно нужна твоя помощь. Как ты уже поняла, более близкого человека, которому я могла бы довериться, у меня нет. У меня проблемы, сложности, и мне просто необходимо, чтобы рядом со мной был такой близкий человек, как ты. Вернее — только ты. Ты помнишь, как мы с тобой представляли себя балеринами, устраивали танцы на веранде вашей дачи, как я приносила старые мамины платья, и мы с тобой надевали их? И как нам было хорошо вдвоем! И вся Москва была наша! Понимаю, мое письмо может оказаться несвоевременным, ты же можешь быть занята, можешь работать и т. д. К тому же у тебя может быть молодой человек, который помешает нашему с тобой плану. А план следующий. Мне просто необходимо, чтобы ты приехала ко мне в Мюнхен. Я вышлю тебе денег на визу и на улаживание всех твоих проблем и на билет, разумеется. Постарайся приехать. Поверь мне, ты не пожалеешь. Если ты поможешь мне выкрутиться из той ситуации, в которую я попала, я не останусь в долгу. Да и вообще, у меня есть деньги, и, если, к примеру, у тебя сложности с работой или что-нибудь в этом роде, я тебе помогу. И работу найду, и жить будешь у меня. Словом, жизнь твоя, если ты приедешь ко мне, кардинально улучшится. Если ты согласна, позвони мне, то есть просто пусти сигнал на мой сотовый. Тебе это ничего не будет стоить. Как только я его получу, сразу же вышлю тебе деньги Western Union.
Ната, прошу тебя, ради нашей дружбы! Приезжай! Я тебя жду.
Целую
Твоя Соня»
Хорошее письмо. Обнадеживающее. Особенно, когда ты увязла по горло в нищете, когда стоит глубокая осень, за окном идет дождь, а самое близкое существо на сегодняшний день, преданное тебе, — это Тайсон. Любимая собака. Когда ты, русская девушка, похоронила себя в крохотном болгарском (вернее, турецком) селе старинного, исторически сложившегося района Делиорман, проживание в котором ставит на тебе особую печать. Сто левов в месяц, тяжелый физический труд, болезни и кромешное одиночество… А тут вдруг распахиваются солнечные ворота, предлагающие тебе войти в другую жизнь, где тебя ждут и любят.
Да, все так и могло бы случиться, если бы не одно обстоятельство — в моей жизни никогда не было подруги по имени Соня. И ни с кем я не танцевала в старых маминых платьях на веранде. У меня в юности были совершенно другие пристрастия: книги, мотоцикл, путешествия. Я любила путешествовать одна, срывалась и с завидной легкостью (как любила повторять мама) уносилась куда-нибудь в Карелию или в Крым. Это было моей страстью, моим образом жизни. И все бы так и продолжалось, если бы не Тони. Тони — это колдовство, наваждение, это своеобразная болезнь, возможно даже — настоящая любовь, такая, какой больше не случится в моей жизни, поскольку Тони… Тони… Его больше нет…
Я пустила сигнал, не задумываясь. Ведь стоит этот богатой дамочке из Мюнхена получить от меня сигнал, как она сразу же вышлет деньги. А уж как я с ними поступлю — мое дело. И не моя вина, если она что-то перепутала и что на свете существует не одна Вьюгина Наташа.
Я не хотела зацикливаться на этом письме, как и всерьез задумываться над тем, что я собираюсь попросту украсть обещанные (предложенные?) мне деньги. Заберу деньги и исчезну из Страхилицы. Хотя и куда же это я исчезну? Вернусь в Москву? К родителям? Я не уверена, что они меня ждут. Они оскорблены до глубины души моим поведением в Варне, моим отношением к ним. Как же, ведь я не оценила их порыв!
4
Кюфте — приправленные особыми специями, в частности чубрицей, маленькие котлетки.
5
Canim — джаным — дорогой, дорогая.