Страница 8 из 15
- Ты, маленький негодяй! Не забывай поливать его жиром, не то получишь по тощей заднице!
На звук наших шагов повариха обернулась. Судя по ее злому выражению лица, была уже готова обругать незваных гостей, но, увидев нас, растерялась. Затем, низко поклонившись, замерла неподвижно. Мальчишка, в свою очередь увидевший меня, застыл неподвижно, с круглыми от удивления глазами, но в следующую секунду был выведен из столбняка злым окриком телохранителя:
- Ты, мелкий урод, куда глаза пялишь?! На поросенка лучше смотри!!
После его злого окрика в кухне началась суматоха. Повариха, выпрямившись, подскочила к испуганному мальчишке. Сходу, отвесив тому смачный подзатыльник, сама закрутила ручку вертела, крича: - Жиром, поливай! Жиром! Да живее ты, бездельник!
На их крики и вопли прибежал мужик, довольно грязного вида, который, в свою очередь, при виде меня застыл на пороге. Злой окрик моего телохранителя не заставил долго ждать:
- Ты чего застыл, мурло кухонное?! Не признал молодого господина?!
Мужик подобрал отвисшую челюсть и начал часто-часто кланяться, кося на меня испуганным глазом.
- Пошел вон!
Кухонного работника, словно ветром сдуло из проема двери. Следом за ним, мы вышли во двор. После душной и мрачной атмосферы кухни, простор, свежий ветерок и синь неба были особенно приятны.
Следующим моим разочарованием стала крепостная стена, которая оказалась без угловых башен и без зубцов. Просто толстая стена, сложенная из серого камня. На ее внутренней стороне располагались деревянные галереи, с помощью которых защитники замка могли вести стрельбу из луков, лить кипяток и смолу на голову врага. На одной из них, расположенной прямо над воротами сейчас стоял часовой, четко смотревшийся на фоне голубого неба. Сверкающий шлем, жесткая куртка из вываренной кожи, короткий меч, лук и рог. Со слов Джеффри я уже знал, что гарнизон замка был чисто символическим и состоял из пяти солдат, возрастом от тридцати пяти до пятидесяти лет. Все они были ветеранами, воевавшими плечом к плечу с моим отцом, а трое из них - дважды сопровождали молодого Томаса во Францию. Джеффри был у них вроде командира. А всего в замке жило около двух десятков человек. Ремесленники, солдаты, прислуга.
Помимо простолюдинов, как у каждого феодала, владельца замка, у Джона Фовершэма был свой двор - люди, которые удостаивались чести сидеть с ним за одним столом: сын, дама его сердца, отец Бенедикт и Джеффри. Телохранитель удостоился подобного почета, не будучи благородных кровей, на основании своего особого статуса: он занимал должность начальника гарнизона, которую давали только самым доверенным лицам. Пусть даже этот гарнизон состоял из пяти человек.
Ворота замка, окованные железом, были двухстворчатыми и массивными, как и полагается в рыцарских замках, а вот кованой металлической решетки, закрывающей ворота в случае опасности, и в помине не было.
После беглого осмотра замка у меня появилось ощущение детской обиды. Словно вместо двух обещанных шоколадных конфет дали одну, и та - карамелька.
'Ни тебе приличного замка, ни тебе могучих рыцарей, ни тебе прекрасных дам'.
Кроме любовницы отца, которой был представлен сегодня утром, я не видел никого из женского пола, на которое стоило бы обратить внимание. Все, кого встретил за время своей экскурсии по замку, являлись особами в возрасте от тридцати и выше, с объемистыми формами и грубоватыми, на мой взгляд, лицами. Правда и они пользовались спросом. В этом вопросе меня просветил Джеффри, ткнув пальцем в проходившую мимо толстуху, тащившую большую корзину грязного белья.
- Ха! Вот баба! Никому не отказывает! Только давай! - при этом он довольно оска-лился. - Где припрет - там и дает! Ха - ха - ха!!
Судя по тому, что я слышал от телохранителя об отношениях между мужчинами и женщинами: нравы здесь - проще не бывает. Было бы желание, причем не обязательно обоюдное.
Осмотрев двор, решил подняться на галерею и осмотреть окрестности замка. Пройдясь по ней, даже я, далекий от военного искусства того времени, сообразил, насколько выгодно расположение замка. Стена с севера и запада была прикрыта рекой, восток - крутым скалистым обрывом, только южные подступы защищены рвом. Ров, насколько я мог судить, был вырыт давно, так как дно и края его поросли таким густым кустарником, что через них с трудом проглядывали полусгнившие заостренные колья. Через ров был проложен крепкий деревянный мост. Перевел взгляд вдаль. Не знаю, что я думал там увидеть, но лежащая перед глазами местность меня разочаровала, так же, как и замок. В прямой видимости находилась убогая деревня с лежащими вокруг полями, в окружении густого леса.
'Глушь-то, какая! Где цивилизация, я спрашиваю?'.
Оглянулся на Джеффри, чтобы спросить его, но тут же передумал. Зачем мне вся эта местная география?! Завтра меня уже здесь не будет! Довольствуемся тем, что видели. Вечером 'папа' поляну накроет, а там считай, и день прошел! Затем повернулся и стал смотреть с высоты на замок и двор.
'Да-а! Пишут и рисуют одно, а в натуре - другое! Ох, уж эти историки! Где высокие мощные башни? Где роскошный замок с его башенками и флюгерами? Сплошной обман!'.
Я не знал, что родовой замок Фовершэмов, воздвигнутый в боевые годы двенадцатого столетия, когда люди придавали большое значение своей безопасности и очень малое - комфорту, был предназначен служить цитаделью, простой и бесхитростной, не похожей на более поздние и роскошные постройки, где мощь укрепленного замка сочеталась с великолепием дворца. Это спустя столетие такие здания, как замки Конуэй или Карнарвон, уж не говоря о королевском Виндзоре, показали, что можно обеспечить и роскошь в дни мира и безопасность в дни войны. Поэтому замок, который был домом уже не одному поколению Фовершэмов, хмуро высился над округой, почти в том же виде, как его замыслили древние англо-норманны.
Спустившись вниз, я только собрался двинуться к дворцу, как оруженосец потащил меня в сторону конюшни. Спорить не стал, только подумал: 'Чего я там не видел!', - а затем последовал за ним. Войдя с яркого солнца в полумрак конюшни, я остановился, да?вая глазам привыкнуть. Дождавшись, когда темные массивные силуэты превратились в лошадей, стоящих в стойлах, я прошел вглубь. Ясли, деревянные ведра, наполненные во?дой, сено, разбросанное под ногами.
'И что такого замечательного он хотел мне показать?'.
Уже собрался обратиться за разъяснениями к Джеффри, как увидел, что тот сам что-то или кого-то ищет. Не найдя, вдруг схватил деревянную лопату, стоящую у дверей и с силой запустил ее в копну сена, сложенного у дальней стены. Под крик: - Ай! - из копны выскочил босоногий человек. Рубаха, штаны и волосы - все было в соломе. При виде меня, его глаза округлились, затем отпала челюсть, только переведя взгляд на Джеффри, он опомнился. Выдавив из себя:
- Мой господин! - стал униженно и раболепно кланяться.
Ситуация была ясна как божий день. Работник спал, вместо того чтобы трудиться на хозяина в поте лица. Теперь отбивая поклоны, он пытается, тем самым, загладить свою вину.
'Что я теперь должен сделать? Пальчиком погрозить? Отвесить пинка? - только я успел так подумать, как из-за моего плеча раздался голос Джеффри:
- Господин, разрешите мне с ним разобраться?!
Обрадовавшись найденному выходу из неловкого положения, быстро сказал:
- Разре?шаю.
Двумя быстрыми шагами Джеффри сократил расстояние до работника и буднично ударил его кулаком в лицо. Конюха отбросило к стойлам. Он впечатался в стену, замычав от боли, и сполз на землю. Однако на этом 'воспитание' не закончилось. Приблизившись к валяющемуся телу, телохранитель стал без особой злобы пинать его ногами. Конюх поджал ноги к животу и, закрыв голову руками, только негромко постанывал при наиболее болезненных ударах. Жесткая расправа закончилась так же резко, как и началась.
- Вставай, шлюхино отродье!
'Ну и нравы! Впрочем, это их разборки! Им тут жить! Я здесь только проездом!'.