Страница 127 из 141
33—1897 что за всеми действиями Сталина следовало видеть только козни лидера, заботившегося лишь о себе и о своем государстве. Значение помощи, которая оказывалась КНР со стороны Сталина, намеренно снижалось пропагандистскими утверждениями партии Мао Цзэдуна о том, что Сталин просто сбывал в КНР то вооружение, которое ему было совершенно не нужно в СССР. Мао Цзэдун также всемерно стремился спекулировать на тезисе о том, что Сталин боится столкновения, особенно прямого военного столкновения с США, в то время как он, то есть Мао Цзэдун, в отличие от Сталина, не боится этого. Нельзя исключать того, что в конечном счете и такого рода соображения подвели Мао Цзэдуна к принятию решения о направлении своих войск в Корею.
После окончания переговоров со Сталиным Чжоу Эньлай и другие китайцы вместе с Булганиным возвратились в Москву на самолете. Вскоре по прибытии в свою резиденцию Чжоу Эньлай получил телеграмму от Мао Цзэдуна. Ее первые слова были такими: «После вашего отъезда мы продолжали заседание (Политбюро ЦК КПК). Большинство членов Политбюро выступили за направление войск». Далее в телеграмме анализировалась ситуация, определялась дислокация войск, их перемещения и план ввода их в боевые действия, а также высказывались соображения тактического порядка. Прочитав эту телеграмму, Чжоу Эньлай ничего не сказал и погрузился в раздумья.
Вечером Чжоу Эньлай встретился с Молотовым и прежде всего довел до него содержание телеграммы, выразив пожелание, чтобы об этом было доложено Сталину. Кроме того, Молотов и Чжоу Эньлай обсудили конкретные вопросы, касавшиеся поставки Советским Союзом танков и артиллерийских орудий. [401]
Таким образом, в отношениях Сталина и Мао Цзэдуна возникла ситуация, в которой Мао Цзэдун снова сначала говорил и писал одно, а затем другое. Чжоу Эньлай при этом оказался в положении посредника, на которого и свалил Мао Цзэдун все шишки.
Отправив Чжоу Эньлая в Москву для того, чтобы поставить Сталина в известность о своем решении не направлять войска КНР на Корейский полуостров для участия в войне против США, южных корейцев и международных вооруженных сил, Мао Цзэ-дун в тот же день, то есть 8 октября 1950 года, дал следующую телеграмму:
«Пэн Дэхуаю (командующему и по совместительству полит-комиссару Добровольческой армии народа Китая),
Гао Гану (командующему и по совместительству политко-миссару Военного округа Северо-Восточного Китая),
Хэ Цзиньняню (заместителю командующего Военным округом Северо-Восточного Китая);
Дэн Хуа (командующему 13-м корпусом),
Хун Сюечжи (первому заместителю командующего 13-м корпусом),
Се Пэйжаню (политкомиссару 13-го корпуса).
(1) В целях оказания помощи народу Кореи в его войне за освобождение, оказания отпора наступлению американского империализма и его прихвостней, защищая интересы народа Кореи, народа Китая и народов стран Востока, приказываю Добровольческой армии народа Китая немедленно вступить в пределы Кореи и во взаимодействии с корейскими товарищами предпринять военные действия против агрессоров и добиться славной победы. (Представляется весьма характерным для мышления Мао Цзэдуна, что в его приказе не было даже намека или ссылки на то, что КПК — КНР посылают свои войска в Корею по просьбе корейцев. —Ю. Г.)
(2) В состав Добровольческой армии народа Китая включить 13-й корпус и приданные ему 38-ю, 39-ю, 40-ю, 42-ю армии, а также штаб погранартиллерии и приданные ему 1 -ю, 2-ю, 8-ю артиллерийские дивизии. Все вышеупомянутые части немедленно привести в боевую готовность и выступить по получении приказа. (Судя по всему, такой приказ Мао Цзэдун отдал 9 октября 1950 года. —Ю. Г.)
(3) Назначить товарища Пэн Дэхуая командующим и по совместительству политкомиссаром Добровольческой армии народа Китая.
(4) Определить административный район Северо-Восточного Китая в качестве тыловой базы нашей Добровольческой армии народа Китая; в этой связи и осуществлять все необходимое тыловое снабжение, а также выполнять обязательства по помощи корейским товарищам; возложить ответственность за координацию, руководство и обеспечение работы по выполнению обязательств по оказанию помощи корейским товарищам на командующего и по совместительству политкомиссара Военного округа Северо-Восточного Китая товарища Гао Гана.
(5) Наша Добровольческая армия народа Китая, будучи введена в пределы Кореи, обязана проявлять чувства дружбы, любви и уважения по отношению к народу Кореи, народной армии Кореи, демократическому правительству Кореи, Трудовой партии Кореи (то есть к Коммунистической партии), а также к другим демократическим партиям и группировкам и к вождю народа Кореи товарищу Ким Ир Сену, строго соблюдать воинскую и политическую дисциплину; именно это и представляет собой крайне важную политическую основу, гарантирующую выполнение военных задач.
(6) Необходимо со всей глубиной оценивать всевозможные трудности, которые могут возникать и несомненно возникнут, а также быть готовыми преодолевать эти трудности, проявляя высокой степени энтузиазм, смелость, скрупулезность, терпение, упорство в труде.
В настоящее время и обстановка в межгосударственных отношениях в целом, и ситуация внутри нашей страны благоприятны для нас и не благоприятны для агрессоров, и если только товарищи проявят решительность и смелость и сумеют должным образом сплотить народ, будут умело вести боевые действия против агрессоров, победа в конечном счете будет за нами.
Председатель Революционного военного
совета народа Китая
Мао Цзэдун
8 октября 1950 года. Пекин». [402]
Таким образом, 2 октября Мао Цзэдун, очевидно, ни с кем не посоветовавшись, во всяком случае до созыва заседания Политбюро (а возможно, заседание Политбюро Мао Цзэдуну пришлось созвать по требованию его членов, узнавших о том, что практически без согласия большинства членов Политбюро ЦК КПК Мао Цзэдун принял решение о вступлении страны в войну, причем в войну против США; хотя, скорее всего, Мао Цзэдун, уже приняв решение, созвал заседание Политбюро, чтобы посмотреть, как его члены отнесутся к его новой идее, и заставить их затем проштамповать его решение), принял решение направить войска в Корею; затем на заседании Политбюро ЦК КПК было принято решение не направлять войска, и 8 октября Мао Цзэдун отправил Чжоу Эньлая к Сталину для того, чтобы разъяснить принятое решение; в тот же день, то есть 8 октября, Мао Цзэдун отдал приказ войскам вступить на территорию Кореи (осталось неясным, было это сделано до того, как такое решение было принято большинством членов Политбюро, или после этого; скорее всего, это было сделано уже во исполнение решения Политбюро); это решение было принято уже после отлета Чжоу Эньлая в СССР, либо в тот же день, либо на следующий день, то есть 9 октября. Во всяком случае, телеграмма с уведомлением о решении направить войска в Корею была представлена, Чжоу Эньлаю в Москве 9 октября. Судя по поведению Чжоу Эньлая, сам он ранее выступал против ввода войск в Корею; во всяком случае, Чжоу Эньлай, будучи в СССР, не принимал участия в голосовании членов Политбюро ЦК КПК по этому вопросу (скорее всего, Чжоу Эньлай изменял свою позицию точно в соответствии с менявшимися мнениями Мао Цзэдуна).
Итак, Сталин сначала, 2 октября, получил решение Мао Цзэдуна вступить в войну и направить войска в Корею. Затем, 8 октября, Чжоу Эньлай от имени того же Мао Цзэдуна сообщил Сталину, что войска в Корею направляться не будут. Тем не менее Сталин высказал Чжоу Эньлаю свои соображения в связи с вероятностью ввода войск КНР в Корею. Очевидно, что Сталин имел в виду возможность дальнейших колебаний Мао Цзэдуна.
9 октября Чжоу Эньлай сообщил о решении ввести войска в Корею Молотову, а следовательно, об этом тотчас же было доложено Сталину.
В общем, Сталину было очевидно, что в руководстве КПК — КНР происходила серьезная борьба по этому вопросу (еще бы, речь шла о войне!) и существовали столь серьезные разногласия, что Мао Цзэдуну приходилось сначала в срочном порядке и практически единолично принимать решение, а затем, вероятно под давлением членов Политбюро, по крайней мере временно отменять или приостанавливать выполнение уже принятого им решения.