Блеск и будни

Закончив читать письмо, Клейтон грустно покачал головой. Потом смял листки в комок и бросил его в пламя.

— У Шарлотты развилось воспаление в районе таза, — поставил диагноз седобородый доктор Хилтон Купер вечером того же дня, выйдя из ее спальни и закрыв дверь.

— Серьезно ли это? — спросил Клейтон.

— Если это то, что я думаю, то очень серьезно. — Старый доктор взял Клейтона за локоть и отвел его на несколько шагов от двери в спальню Шарлотты. — Разрешите мне говорить прямо, Клейтон?

— Да, конечно.

— Изменяли ли вы своей жене?

Клейтон покраснел.

— Да, — наконец, прошептал он.

— С какой женщиной?

Клейтон пристально смотрел на доктора, который принимал при родах и его самого, и Заха.

— Говорите же, приятель, сейчас не время галантно вести себя! Ответ имеет важное значение для здоровья Шарлотты! Кто была эта женщина?

— Медсестра.

Глаза Купера расширились.

— Эта черненькая? Как ее зовут — Дулси?

— Да, Дулси.

— Припоминайте, Клейтон. Было ли на ваших интимных местах раздражение?

— Ну… да, кажется, было. У меня как-то странно чесался член. Но через несколько недель это прошло.

— Когда это было?

— Примерно десять месяцев назад.

— Подойдите сюда, Клейтон. Вот к этой лампе. Покажите свои кисти.

Клейтон подошел к полукруглому столу, на котором стояла керосиновая лампа. Купер взял его руки, повернул вверх ладони и поднял рукава.

— Когда у вас появилась эта сыпь? — спросил он, показывая на красные точки на кистях Клейтона. Клейтон вперился в них взглядом…

— До этого я их и не замечал. Что это такое, док?

Старик вздохнул.

— Мне бы не хотелось говорить вам об этом, Клейтон. Вы и так здорово пострадали от этой войны — потеряли ногу. Но вы схватили сифилис, и болезнь довольно запущена. Сыпь указывает на то, что она вступила во вторую стадию. Воспаление на вашем половом члене было проявлением первой стадии.

— Сифилис, — повторил это слово Клейтон.

— Да, и боюсь, что вы передали его Шарлотте. Это и вызывает воспаление в ее матке. Этим же, вероятно, объясняется и то, почему у нее оказался мертворожденный ребенок. Надо держаться, сын, но вполне может случиться так, что у Шарлотты не будет детей. Господь показывает свою безграничную мудрость разными путями. Сифилис поражает функции системы воспроизводства, и это, между прочим, хорошо, потому что ребенок может оказаться зараженным.

— Но… можно ли вылечиться?

Доктор грустно покачал головой.

— Мне это неизвестно, — ответил он. — Но мы отрезаны от Европы блокадой. Может быть, там что-то открыли, о чем я не знаю.

— Что же… произойдет?

Доктор успокаивающе потрепал его по руке.

— Мы сможем поговорить об этом в другой раз, — заметил он. — Не стоит еще больше расстраивать вас сейчас.

— Нет. Я хочу услышать правду. Скажите мне, что произойдет?

Доктор Купер посмотрел на него грустными голубыми глазами.

— Пока что ничего. Может быть, ничего не произойдет много лет. Но в вашу кровь попали спиральные бактерии, они ужасны. Когда-нибудь они проникнут в ваш мозг.

— В мой мозг?

— Да.

— Вы хотите сказать, я сойду с ума?

— Да, и потом… — Он пожал плечами.

— О Господи…

По лицу Клейтона потекли слезы. И хотя в коридоре со сквозняком было довольно прохладно, у него на лбу выступили капельки пота.

Дальше по коридору из спальни Шарлотты открылась дверь и оттуда вышла Дулси. Клейтон взглянул на нее, потом на доктора.

— Вы думаете, я получил это от нее? — прошептал он. — Она работала на мадам в доме терпимости в Йорктауне.

— Если это так, то вполне вероятно. Болезнь распространяется через половые сношения.

Доктор вынул из кармана свои золотые часы и посмотрел время.

— Клейтон, мне пора. Миссис Торнтон на сносях. Сожалею, сынок. Очень жаль.

— Да… спасибо. До свиданья, док.

Внимание Клейтона обратилось теперь на прекрасную рабыню, в которую он влюбился. Доктор Купер взял свою черную сумку и направился к лестнице, а Дулси подошла к своему одноногому любовнику.

— Иди в свою комнату, — шепнул он ей.

Дулси послушалась, войдя в спальню, расположенную рядом со спальней Шарлотты. Клейтон подождал, пока доктор Купер спустился с лестницы. Потом он заковылял в комнату к Дулси и притворил дверь одним из своих костылей.

— Что-нибудь случилось? — спросила Дулси.

— Случилось страшное, — прошептал он. — Ты когда-нибудь слышала о болезни, которая называется сифилис?

— Да, конечно.

— Я схватил ее. Не хочу пугать тебя, Дулси, но думаю, что я получил ее от тебя.

Дулси нахмурилась, потом подошла к одному из окон и выглянула на улицу. Опять стояла холодная, снежная ночь. Она увидела, как внизу в свою двуколку садится доктор Купер.

— Ну? — спросил Клейтон — Почему же ты молчишь? Ты знаешь, к чему ведет эта болезнь? Я сойду с ума и умру! И доктор думает, что я заразил ею свою жену, поэтому она тоже умрет! И у нас не будет детей… — Заплакав, он подошел к кровати Дулси и бросился на нее, закрыл лицо руками. Костыли с грохотом свалились на пол.

Мгновение Дулси смотрела на него с состраданием. Потом подошла к кровати и, сев рядом с ним, обняла его.

— О, Клейтон, я поступила ужасно, — прошептала она, слезы навернулись на ее глаза. — Ужасно. Господи, сможешь ли ты простить Дулси?

— О чем это ты говоришь? — просопел он, взглянув на нее.

— Понимаешь, раньше я ненавидела тебя, — продолжала она. — Ненавидела тебя, потому что ты белый и родня генерала Уитни, который лишил меня свободы и отправил обратно на плантацию «Эльвира» медсестрой. Но потом, когда ты влюбился в меня… Хочу сказать, что ты был такой ласковый, добрый и нежный с Дулси… Ну, я подумала, что, может быть, тоже полюбила тебя.

Он уставился на нее красными, заплаканными глазами.

— Правда? — прошептал он. — Странное ты выбрала время, чтобы сказать мне об этом.

— Знаю. И я бы не стала говорить тебе об этом, если бы… О Господи…

— Что еще? О чем ты?

Она прикусила губу, в глазах застыл ужас.

— О, Клейтон, я нарочно заразила тебя сифилисом! Думала, что сифилис вредит только белым. И я надеялась, что ты подцепишь его и заразишь свою жену. И, о Господи, самое страшное случилось: на что я надеялась, то и получилось.

— Ты сука, — прошипел он. — Черная сука.

Обеими руками он схватил ее за горло и придавил к кровати.

— Клейтон! — задыхалась она. — Ты меня задушишь…

— Сука! — рычал он, наваливаясь на нее. — Проклятая СУКА!

— Клейтон!

В дверях, которые соединяли между собой две спальни, стояла Шарлотта.

Клейтон взглянул на нее и отпустил Дулси, которая стонала. Тяжело дыша, он наклонился за своими костылями, потом поднялся.

— Ты знаешь, что наделала эта сука? — закричал он. — Знаешь, что? Она нарочно заразила меня сифилисом! Вот почему у нас родился мертвый ребенок, потому что эта черная сука заразила меня сифилисом, а от меня он перешел к тебе.

— А кто наградил им МЕНЯ? — взвизгнула Дулси, слезая с кровати. — Ты по-всякому обзываешь меня, называешь меня черной сукой, но кто заразил сифилисом Дулси? А? С черными мужчинами я не путалась, могу сказать тебе это. Потому что у черного мужчины не было денег, чтобы пойти в заведение мисс Роуз, да она бы и не пустила их, если бы у них деньги и оказались! Мои клиенты все были белые, Клейтон! БЕЛЫЕ! Я получила этот сифилис от белых, поэтому справедливо, что я его вернула вам! Мы все попались на этом, Клейтон, и белые, и черные. Мы все на этом попались!

Ударившись в слезы, она подбежала к двери и выскочила вон в коридор. Шарлотта, прислонившись к дверной раме, побледнела, как ее ночная рубашка, безмолвно смотрела на своего мужа.

— Ты мне омерзителен, — тихо произнесла она.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Много вещей можно отнести к сути огромной, самоуверенной Британской империи. Среди этих вещей вполне можно было бы назвать и лондонские клубы. Там, в прекрасных зданиях правители империи могли удалиться от всего, расположиться в желтовато-коричневых кожаных креслах, потягивать прекрасное очищенное и мягкое виски. Там они погружались в исключительно мужской мир и могли на время забыть про жен, любовниц и детей, съесть кусок прекрасного пирога из дичи, сыграть в трик-трак или вздремнуть в тихой комнате. Лишь немногие клубы носили чисто политический характер. Клуб «Карлтон» на Пэлл Мэлл считался гнездом консерваторов, и когда Дизраэли рекомендовал Адама в его члены, то его тут же приняли. Именно в столовой клуба «Карлтон» Адам угощал обедом своего старого друга по славным дням в Индии Бентли Брента.